Ожерелье королевы - Тереза Эджертон

Вилл покачал головой и скрестил руки на груди.

— Марздена даже в Хоксбридже не было, его вообще не было в стране, когда похитили Машину Хаоса.

— Именно. Посмотрите только, сколько значительных событий произошло как раз в тот момент, когда Лорд-Лейтенант под благовидным предлогом исчез из виду. Ваша дуэль и арест. Похищение Сокровища. Убийство Маккея. Все это наводит меня на мысль, что я с ума сошел, доверив свой город человеку с таким множеством пороков!

Вилл опустил руки и слегка выпрямился.

— Мы сейчас говорим о Джеке, или все эти упреки предназначены мне?

«Вот уж никогда бы не подумал, что Родарику известно, что Джек курит гашиш и проигрывает крупные суммы у Сайласа Ганга».

Король устало опустился на стул.

— Мы говорили о Марздене. И все-таки я ни в чем его не обвиняю. В городской страже никогда не было и намека на коррупцию. И пока это так и остается, лорд Марзден может не опасаться за свой пост — но это совершенно не означает, что я доверю ему тайну такой важности!

Широко расставив ноги, руки в боки, Вилл мрачно смотрел на короля.

— Странно, — пробормотал он, — что вы доверяете мне, ведь у меня тоже есть… пороки.

— Но не такие же, — на губах Родарика появилась чуть заметная ухмылка. — А тем, которые у вас есть, вы предаетесь так открыто, можно даже сказать — бесстыдно, что вас невозможно шантажировать. И вообще, — добавил он, пожимая плечами и приподняв одну бровь, — вы узнали об этой тайне раньше, чем я заметил ваше присутствие!

Усмешка пропала с его лица, Родарик вдруг заговорил очень искренно.

— Не понимаю, Вилрован, почему вы так упорно считаете, что я вас недолюбливаю? Я бы не доверял вам безоговорочно, если бы не был высокого мнения о вашем мужестве, о вашей верности, преданности королеве! Неужели я доверил бы вам командовать людьми, которые ее защищают, сколько бы Дайони меня ни просила?

Вилл посмотрел на свои сапоги. Вот так новость: похоже, во всех разногласиях между ним и королем больше виновата его собственная строптивость, чем строгость Родарика.

— Вилрован, — тихо сказал король, — я знаю, что Дайони иногда бывает выгодно настраивать нас друг против друга, но я думаю, может быть, нам не стоит идти у нее на поводу?

Вилл сцепил руки за спиной, над серебряной пуговицей своего зеленого мундира. Он продолжал разглядывать носки своих начищенных сапог.

— Сэр, мне стыдно.

— Не надо стыдиться. Если в прошлом между нами и было некоторое взаимное непонимание, то я в этом виноват не меньше вас. Давайте постараемся в будущем быть мудрее и оставим это.

Родарик кашлянул.

— А сейчас, когда вы немного присмирели, я воспользуюсь этой переменой настроения и дам вам новый приказ. Машина Хаоса покинула пределы страны, я это чувствую.

Вилл поднял на него взгляд.

— Нет, — возразил Родарик на исполненный надежды взгляд Вилла. — Я не знаю, где она сейчас. Просто связь, которая была между мной и ею, исчезла. Возможно, Сокровище сейчас в Шенебуа, раз заговорщиков видели так близко от той границы. Но они могли уже давно передать механизм другим своим сообщникам, и он мог уйти на север… юг… запад… я просто не знаю. Я знаю только, что Машина Хаоса вне досягаемости. А раз так, нам остается только ждать дальнейших событий. А пока я хочу, чтобы вы были поближе к королеве.

Вилрован замер, в его глазах отразилось беспокойство.

— Королева в опасности?

— Королева в опасности, она может нанести себе серьезное увечье. Вы знаете о том, что она в положении. Сейчас не время для… скажем так: для сумасбродства и безрассудного поведения, ведь она уже на четвертом месяце. Сейчас ей пристала умеренность во всем.

Вилл покачал головой и горько усмехнулся.

— Неужели вы когда-либо всерьез полагали, что, когда придет время, она… станет вести себя спокойнее? Если так, то боюсь, что вы были с самого начала обречены на разочарование.

— Я не думал, что Дайони изменится только потому, что носит под сердцем мое дитя. Но скажите мне, Вилрован, разве в ее привычках предпринимать долгие изнурительные поездки верхом за город? Устраивать шумную детскую возню на большой лестнице? Выпивать столько, что она теряет над собой контроль?

— Нет, — уверенно возразил Вилрован, — нет, это совсем на нее не похоже. Но вы же не хотите мне сказать, что она действительно проделывала что-то подобное?

— Именно это я и хочу вам сказать, — сказал король, — с бесконечной скорбью и сожалением.

Вилл задумчиво вздохнул. Похоже, за то время, пока он пропадал в поселках рудокопов, пока ездил в Четтерли, и за те несколько дней, что он потратил, подыскивая подходящий дом к приезду Лили, тут много чего произошло.

— А вы делали что-нибудь, чтобы уговорить королеву не вести себя так опрометчиво?

— Я пытался предостеречь ее, и другие тоже. Но она не слушает. Я мог бы, конечно, заставить ее подчиниться, но вот как раз этого мне не хочется делать, она и так чувствует себя совершенно несчастной.

Вилл вскинул голову.

— Вы думаете, все дело в том, что она очень несчастна? Должен сказать, я тоже так и подумал. Вы считаете, она все еще упрекает себя в пропаже Сокровища?

— Да. И еще я думаю, что она очень боится будущего. И сейчас, когда она должна бы с радостью предвкушать рождение ребенка, она видит только, что мир таит неисчислимые бедствия. И чтобы избавиться от подобных мыслей, она старается как-то отвлечься.

— Я должен не давать ей скучать? — спросил Вилл, опираясь руками о стол и нагибаясь к королю. — Или мне следует отчитывать ее и требовать от нее более пристойного поведения?

— И то и другое. Или ни то ни другое. На ваше усмотрение.

Король грустно покачал головой.

— Я никогда не мог понять почему, но она никогда не обижалась на ваши слова, что бы вы ей ни говорили и как бы жестко вы с ней ни разговаривали. А малейшую критику с моей стороны она встречает в штыки либо ударяется в слезы.

— Дело просто в том, что, когда вы критикуете ее, она боится, что вы будете меньше ее любить. А моя любовь, чисто родственного характера, для нее не так необходима.

— Вы слишком добры, Вилрован, — задумчиво улыбнулся король. — И я благодарю вас за это. Но значительно больше, чем собственная сердечная боль, меня заботит здоровье Дайони и ребенка. И конечно же, она ничего не должна знать из того, о чем мы с вами сегодня беседовали. Пусть неведение и угнетает ее, но если она узнает хотя бы часть того, что известно теперь вам и мне…

— Подумать страшно. — При одной мысли о том, в какое отчаяние впадет Дайони, в какие крайности бросится, если только заподозрит правду, у Вилла голова пошла кругом. — Хотя в конце концов она все равно узнает обо всем, несмотря на все наши усилия, особенно если дела пойдут еще хуже.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});