Высотка - Екатерина Завершнева

Ёпрст, как же надоел этот хлам! Старались не наживать, а нажили. Половину выкинуть, остальное раздать бедным… Что это за хрень? Впервые вижу. Баевское, что ли?

Выражаться ты стала… — бурчит Петя. Тебе это не идет, перестань.

Вынимаю из ящика для белья какое-то устройство в пластиковом корпусе, на корпусе маркировка, в ящике еще парочка таких же. Буквы и циферки прочесть не успеваю, потому что Петя, присвистнув, роняет пачку книжек, командует:

— Так, аккуратно клади на стол. Я сказал — аккуратно. Положи и не трожь. Ничего себе, находочка.

Петя, что это?

С этой штукой я сам дела не имел, но макет изучал. На сборах. Предположим, это тоже макет. Не боись (берет штуковину в руки, рассматривает), к ней еще заряд нужен, чтобы она сработала, а заряда вроде нет.

Интересное кино!.. — лихорадочно соображаю я. Погоди-ка… Неделю назад ее тут точно не было, я в шкафу разбиралась… А потом пришли десантники с колбасой. И Баев намекал на какой-то очередной проект. (И что с того?) Погоди. Вчера он сказал, что мы переезжаем на новую квартиру… (Подзаработал?) Я даже догадываюсь, каким образом. (Ты же не знаешь наверняка!) Нет, ты подумай… кому они это продают, ты подумай!.. а еще ВДВ… (Ася, как насчет доказательств?!) Хорош Баев! Спрятал в шкаф и ничего не сказал! Он бы еще в женское белье завернул для надежности! (Если не ошибаюсь, это называется паранойя? Впрочем, специалист у нас ты, тебе видней…)

Петя, но эта штука на столе. А Баев разбогател. Плюс его школьные друзья из ВДВ. Все сходится.

Аська, ты даже не знаешь, боевая она или учебная! И зачем она тут лежит. Пока мы не поговорим с Баевым, я никаких выводов делать не буду, говорит Петя твердо, верный друг лучше новых двух.

А я буду. Давай, помогай мне или топай к Баеву и выясняй с ним что хочешь, я пас. Мне сейчас главное с ним не пересечься. Вот только куда я пойду… Митька уехал, в ДАСе меня тоже никто не ждет, мягко говоря.

Петя отвел глаза, мнется. Ну что там еще?

Наши думали, как тебе сообщить, если ты не в курсе… хотя откуда тебе знать… ну вот, послали меня, как будто я могу чем-то… Ася, Митька никуда не уехал.

???

Он не уехал даже за пределы кольцевой. ДТП.

Пошел на обгон, а там другой перестраивался, через две полосы, на скорости за сто. Я видел схему у ментов. Митя попытался сманеврировать, вылетел на встречку. Был бы в шлеме, все равно не спасся бы — лобовое столкновение, мотоцикл всмятку. Не виноват, естественно, ни секунды. Вызвали брата, у Митьки в кармане адрес нашли, телефон. Хорошо, что документы были при себе, а то как его…

Еще не понимая, как будто в книжке прочла… Петя, ведь я собиралась… Я должна была сзади сидеть, прятаться от ветра. Баев ему говорил — купи шлем, и он купил… Это мое место, понимаешь?

Петя, срывается: Чушь собачья!.. Да что ты за человек! Митяй разбился, а она — мое, мое… Ну прости, прости, пожалуйста (пошел на меня с раскрытыми объятьями, опухшие веки, на подбородке щетина, впервые вижу его небритым, думала, что у него и борода-то не растет, на нежных отроческих щеках)… Фигня какая-то… Ночью пришел Михалыч, тебя будить не стали, пожалели. Весь этаж не спал, ты одна. Я в лабе был, меня Кубик сразу вызвал, на случай, если ты вдруг проснешься и надо будет что-то говорить.

Митя… он… мы ходили с братом на опознание… Брат старший, они похожи как черт знает что… Кот сдрейфил, даже Кубик — и тот сдрейфил. Поклялся, что останется возле тебя, на вахте. Просидел под дверью до утра, потом срубился. Пили, естественно… У наших шок, слова закончились, остались одни междометия. А я, выходит, крайний, у меня не закончились… Хоронить будут дома, поедешь?

Обнимает меня, плачет, наверное. Или просто сопит по-мужски, как они это делают в трудную минуту. Приносивших дурные вести когда-то убивали на месте. Вести на месте. Значит, они знали с ночи, а я спала. Они ездили смотреть на мотоцикл и на Митьку, а я нет. Похороны. Какие, к черту, похороны?

Продолжаю пребывать в тупом недоумении — как в тот день, когда мы с Митькой все правильно сделали. Каменная, бессловесная и опять кем-то обманутая. Наконец-то замолчала — может, хоть теперь услышишь? Настоящие психотерапевты должны уметь слушать и в нужный момент вставлять эмпатическое угу. А у тебя рот не закрывается, это если честно.

Потом он пришел и сказал… что же он такого сказал…

Стою, в руках пододеяльник с голубенькими цветочками, мама подарила, пропускаю мимо Петины бессвязные, в голове ни пылинки, ни ветерка, голова как новенькая, аж звенит, на столе штука с проводками, и я куда-то собиралась как раз…

Ах, да.

Петька, он со мной попрощался. Ну, перед отъездом.

Петя, устало: А со мной нет. Тебе повезло.

Да, мне повезло.

One day up near Salinas, Lord, I left him slip away

He’s lookin’ for that home and I hope he finds it

But I’d trade all of my tomorrows for one single yesterday

To be holdin’ Bobby’s body next to mine

Freedom’s just another word for nothin’ _______

_____________________________________

Два бумажных кораблика

(Один потопили, другой сожгли)

14.07.

Пишу не плачу, Митя. Соблюдаю твои заветы, не развожу сырость. Теперь они говорят, что тебе якобы было «суждено». Видеть их не могу. Хотела забрать вещи, твою футболку, ту, что была на тебе, но Петя отговорил — не надо, не ходи, не трави душу. С Петей тоже что-то надломилось и как раньше уже не станет. Что за напасть у человека — вечно быть свидетелем.

Все наше оставила, Митька, взяла только Джима и Дженис. Из комнаты вымелась, потому что ты теперь не жилец, и учебная часть в этом убеждена. Баев тоже вымелся, где живет, не знаю. Впрочем, что тут нового? Только то, что ты с ним, кажется, уже никогда не поговоришь.

Митя, Митька, Митяй. Я вызываю тебя, выкликаю по имени, потому что имя это вещь, это нить, веревочка от колокольчика. Слышишь меня? У нас все равно ничего не вышло бы, Митя. Когда я так говорю — сама себя ненавижу. Вроде тех умников, которые точно знают, что кому на роду написано. Надо собраться с духом и сказать — люблю, хотя бы теперь, задним числом, в надежде, что по какой-то кривой, по кривой торможения оно дойдет туда, где ты. Правда это или нет — тебе теперь лучше знать.

И все равно не вышло бы. Я права, Митя?

Такие, как я, любить не умеют. Такие, как ты, не умеют ничего другого, кроме. И ты думал, что тут возможно взять и сложить? Я снова курю, но ты меня не воспитывай, я уже взрослая, Митя. Вот, веду ручку по бумаге, пепел сыплется, в комнате хоть топор вешай, и — ничего. Пустота.

Последний листок. Вырву его, сложу кораблик и отправлю вниз по Москве-реке. Она впадает в Каспийское море? Она должна впадать, куда ей еще.

Надеюсь, у тебя началась та новая жизнь, о которой тут столько говорят. У тебя там воля, дом, друзья?

Обещай, что встретишь меня. Эта чертова машинка такая тяжелая.

А.

* * *

ветрено мало солнцалето ушло в воду в волгуискала тебя на днена небе в травев чайной ложкевозвращалась в постельпыталась разбудить

холодно мало солнцалето разбилось на кусочкиколени локти в ссадинахсахар на губахколени к лицуза стеклом в пылипроносятся мимо и не видятникто нас не замечает

проведем ночь на обочинев траве на небеокна крест-накреструкава завязаны

будем беречь теплосмотреть на дорогу

Лето после меня

Два дня и две ночи в лабе у Пети, под деликатное молчание Стеклова. Ася, съешь булочку, а то засохнет, чайник вскипел, завари нам, пожалуйста, последи за приборчиком, если стрелка выскочит за три ампера, позовешь. (Он хочет занять меня чем-нибудь, он правильно делает.) Вымотанный Петя, не был дома трое суток, не ложился совсем, ночные посиделки, возня со сбором денег, покупкой билетов, тебе, как ты просила, не взял. Уезжаю завтра, справишься?

Что-то говорила Стеклову, мы курили на лестнице, он держал меня под локоть. Про Митю, про ту ночь с вынесенной дверью, про лифт… Господи, Стеклов-то тут причем!.. гений с лысиной во всю макушку, у которого простаивает установка, стрелка амперметра мечется туда-сюда и никто за ней не следит.

Нет, надо сматываться. В лабе аврал, а тут я со своей тележкой. Машинка еще, Ван принес. Твоя? Почему-то у нас оказалась.