Жена на замену - Сашетта Котляр

горсть сухого песка, не стоило. Нет, они по-прежнему друзья. И Его Высочество, несомненно, объяснит свою мотивацию. Но если не обманывать себя, выходило, что допрос фактического короля по любому поводу, когда вокруг творится демоны знают что — редкое свинство и неблагодарность. Чувствовать себя свиньёй не хотелось.

Но по отношению к Чезаре обязательств не было, да и задеть этого остроухого плута представлялось практически невозможным. Казалось, он и конец всего мира принял бы с этой своей иронической полуулыбкой. Вот и на его всплеск дарэ Лиарри лишь усмехнулся:

— Могу. Но не хочу, — и пока Рэй хватал ртом воздух от возмущения, продолжил: — Сам поймёшь, пока допрос будет идти. И разве ты не хочешь попрощаться со столь трепетно хранимой тобою любовью, которую пронёс в сердце сквозь глупые доводы рассудка и бессмысленные замечания друзей и даже недругов?

На откровенную насмешку отвечать не хотелось совершенно, поэтому Рэйнер махнул рукой, и просто вышел из покоев. Кажется, это вполне исчерпывающий «ответ», разве нет? Чезаре вышел следом, но продолжил говорить:

— Очевидно, трепетное чувство при ближайшем рассмотрении оказалось чем-то иным, верно? Посмотрим, как это скажется на самой де ла Лайона. Готов поспорить, это будет весьма занимательно.

Не придушить этого остроухого мерзавца. И даже не приложить его чем-нибудь неприятным, но глобально безвредным. Вдох-выдох. Нельзя. Сам Чезаре, конечно, только посмеется, и ещё больше утвердится в своей правоте. А если так, то к чему лишний раз тратить силы?

Глава 22. Отступление 5. Допрос Анны (2)

Собственные ладони, в которые впивались короткие ногти, Рэйнер предпочёл игнорировать, и лишь задумчиво оглядывался по сторонам. Никто в запутанных коридорах замка им не встретился, кроме немногочисленных слуг да стражников, которые охраняли покои «гостей». Но и те не обратили никакого внимания на двух благородных, которым не сиделось в своих комнатах.

Чезаре привёл Рэйнера в одну из дальних камер нижнего яруса королевских темниц. Когда-то в кровавом прошлом здесь содержались одновременно несколько сотен пленников, сейчас же нижние ярусы пустовали вовсе. Не было даже охраны, и невольно казалось, что пустынные коридоры заселены призраками прошлого. Наверху гомон слуг и стражников оживлял пространство, здесь же хотелось поискать гробницы, в которых кто-то захоронен. Настолько нижний ярус темниц напоминал давно покинутый и всеми забытый склеп.

Но Чезаре чувствовал себя здесь свободно, даже стряхнул иллюзию Бальтазара, и она стекла с него как капли воды, возвращая обратно острые уши и светлые волосы, а ещё внимательные серые глаза, на дне которых постоянно таилась насмешка. Полуэльф отлично ориентировался в королевских темницах даланнского дворца, и уверенно вёл Рэя в какую-то из дальних камер. Впрочем, когда они добрались, наконец, до места, и обнаружили мрачного и собранного Никласа, одетого в тёплый чёрный костюм, Чезаре пропустил Рэйнера вперёд.

— Ваше Высочество, — Рэйнер иронически поклонился, и понаблюдал, как лицо будущего короля перекосилось. Ник терпеть не мог, когда к нему обращались по титулу наедине или почти наедине. Но кто его просил впутывать Коринну в свои политические игры ещё сильнее, чем она была впутана в них до того?

— Просто Ник, — прошипел тот в ответ, и покосился на тело Анны, которое лежало перед ним на каменном ложе, чем-то смахивающим на алтарь.

Должно быть, когда-то в прошлом пленники этих стен проклинали пленителей за то, что те не только держали их в заточении, но ещё и приковывали к каменному ложу, где не было возможности ни согреться, ни устроиться поудобнее. Анне, впрочем, было уже всё равно. Её пустые мёртвые глаза были направлено в потолок, но уже ничего не видели, а выражение лица так полностью стерлось. При жизни она никогда не была безмятежной, разве что в совсем ранней юности.

Рэйнер поёжился и снова отвёл от неподвижного тела взгляд. Ещё совсем недавно он свято верил, что безумно любит эту женщину. Готов был провести с нею всю жизнь, если она позволит. Недавно — и одновременно так давно, что это вспоминалось лишь смутными обрывками чувств. И всё же смотреть на неё вот такую было жутко. Как и осознавать, что даже мёртвую Чезаре всё равно заставит заговорить. Словно эхом к его мыслям, полуэльф произнёс:

— Раз уж мы все здесь собрались, пришло время начать ритуал. После того, как я закончу, у вас будет ровно три часа, и ни мгновением больше, чтобы задавать ей вопросы. Анна де ла Лайона не сможет солгать ни на один из них, но сможет юлить и отвечать невпопад. После того, как чары окончат своё действие, повторить такой разговор я больше не смогу, так что спрашивайте с умом.

Рэйнер же невпопад спросил:

— Кто ты такой?! Откуда у тебя такие возможности?!

Чезаре лишь рассмеялся, и ответил коротко:

— Тот, кто обращается к правильным богам. Вам повезло, ибо подобная возможность есть далеко не у каждого из нас. И задержать мёртвого на этом свете столь надолго тоже могут немногие. Но, Ваше Высочество, я же могу рассчитывать на то, что моя маленькая тайна не уйдёт никуда дальше вас и вашего друга?

Глава 22. Отступление 5. Допрос Анны (3)

Почему Чезаре обращался именно к Никласу, стало ясно, когда принц отмер, кивнул, и приказал:

— Рэй, повторяй за мной. Я клянусь своей жизнью и магией, что не раскрою тайн Чезаре Ватассаро Амато Скорца добровольно, если сокрытие этих тайн не будет вредить мне или тем, за кого я отвечаю перед богами. Я призываю богов в свидетели, что моя клятва искренна, и я не желаю Чезаре зла. Никто не узнает от меня, какой богине он посвящён, и какими знаниями владеет, — договорив, принц рассёк руку ритуальным кинжалом, и капнул несколько капель крови в протянутые ладони Чезаре.

Кровь исчезла, словно её никогда не было, а раны затянулись. Рэй поёжился. Ну конечно. Не мог остроухий чернокнижник не подстраховаться. Он был кем угодно, только не дураком. Но перед ликом каких богов они клялись? Кто принимал эту жертву?

— Ну уж нет, Ваше Высочество. Прежде, чем я поклянусь жизнью и магией, я должен точно понимать, перед кем и в чём я клянусь, — даже не задумавшись, потребовал Рэй.

Никлас, впрочем, вопросительно посмотрел на Чезаре, не проявив никаких признаков недовольства. Тот чуть улыбнулся, кивнул, и ответил:

— Справедливо, друг мой. И даже разумно. Я служу той, чьё имя боятся смертные, опасаясь призвать на свои головы смерть. Госпоже Пляски на Грани, Стоящей у Порога. И благодаря Её силе я могу возвращать души и задавать