Лазоревый день. Книга первая - Игорь Вереснев

Гзура сказала правду.

Хайса опять промолчала, только веки её медленно опустились. Не дождавшись ответа, Орелик развернулась. Оказывается, и белая ртаари закрыла глаза. И синяя. Сахра съёжилась под её взглядом, тихо прошептала:

— Русит, тхе-шу Кхарита оборван. Мы уходим. Если тебе есть, что сказать, говори быстрее. Нам трудно удерживать тяжесть стыда. Мы ошиблись, не заметили болезнь, поразившую огненную ртаари. Мы не сумели достойно продолжить путь наших предшественниц. Мы должны уступить место другим.

Это запоздалое раскаяние было Русане абсолютно ни к чему. Яростно фыркнув, она вскочила на ноги.

— Ты хоть не оправдывайся! Ты тут меньше всех виновата. — Резко развернувшись к смотрительнице, бросила ей в лицо: — Признать ошибки недостаточно, их нужно исправить. Джуга этого хотела от дочерей, а не гибели Кхарита. Вы обязаны закончить то, что она начала. «Другие», о которых вы говорите, не станут этого делать. Потому что не смогут впитать её знания.

И она рассказала обо всём, что происходило с ней с первого шага по земле Шакха. О всех своих ощущениях, эмоциях. Старалась не упустить ничего, страшась, что любая малость может оказаться решающей. Ртаари слушали внимательно, не перебивали. И никак не реагировали. Поэтому, закончив, Русана внезапно испугалась. Что если она неверно передала послание? Да и как передать то, что сама можешь лишь ощутить?

Первой заговорила Расша:

— Джуга помогла тебе вывести сильное и здоровое потомство, способное жить в этом мире. Способное скрещиваться как с твоим племенем, так и с нашим. Мы предвидели, что так случится, и считали, что это слишком опасно, это ослабит защиту Шакха от внешней инфекции. Мы ошиблись, Хранительница делала это для блага кхиров, а нашей мудрости не доставало заглянуть так же глубоко, как смотрела она. Жаль, что планы её остались невыполненными. Тхе-шу Кхарита оборвался, наши кхиры станут частью иного племени, идущего по иному пути. Мы понимаем, — ты мать, пытаешься уберечь своё потомство. Но мы тебе помочь не в силах. Прости.

Она замолчала. Должно быть, это было общее мнение. Русана чувствовала, как сердце бешено клокочет внутри.

— Это всё, что вы можете мне сказать? Ладно, я ничтожество, я не способна осознать то, что вложила в меня Джуга. Но вы?! Вы тоже ничего не поняли? Вы — могущественные королевы?!

— Мы не могущественные, Руся, — неожиданно произнесла молчащая прежде Рисха. — Мы все пока ничтожны перед мудростью Хранительницы. Поэтому мы не справимся с тем, чего ты от нас ждёшь. Прости.

Она медленно поднялась из кресла. Произнесла:

— Я хочу уйти. Вы меня отпускаете, сёстры?

— Нет! — закричала Русана, видя, как вслед за Рисха поднимаются остальные. — Подождите! Я не смогла рассказать! Но оно во мне — объяснение того, что сделала Джуга! Ну же, вытащите его!

В шаге перед ней затрепетало белое марево. Начало постепенно редеть, становиться прозрачным. За ним больше не было залы небесного дворца. Там зеленели леса Кхарита.

— Чтобы сделать то, что ты просишь, нужно стать тобой. Ни одна из нас не сможем этого сделать, Русит, — Сахра теперь стояла рядом, грустно смотрела на неё. — Уходи к своим детям. Если это ваши последние дни, то лучше их провести вместе. Прости.

Чувствуя, как тело леденеет от бессилия, Орелик сделала полшага вперёд. Белёсый туман подался, спеша принять её, вышвырнуть из дворца. Последний раз оглянулась. Четыре фигуры в разноцветных туниках медленно таяли. Она не сумела передать послание! Инопланетянка, чужачка, глупо было и надеяться…

«…Из всех сестёр разве что Хайса смогла бы как-то использовать твою энергию…» — давно забытая фраза блеснула в сознании ослепительной молнией.

— Неправда! Одна из вас может! Может стать мной!

Отшатнулся туман за спиной, перестали блекнуть фигуры ртаари. Объяснять ничего не требовалось. Образ, возникший в её сознании, был достаточно внятным. Хайса смотрела на неё недоверчиво.

— Ты хочешь, чтобы я сделала тебя своей орайре?! Ты понимаешь, что это значит? Это ведь будет не иллюзия — реальность. Ты решишься на такое?

«Это будет не иллюзия. Орайре — частица ртаари». Фразы звучали в голове Русаны. Резкие, беспощадные. Пожертвовать собственной индивидуальностью, превратиться в часть кого-то невообразимо чужого? Единственный способ позволить ртаари ощутить то, что ощущает она. Но процесс необратим, она никогда не станет вновь Русаной Орелик…

Она гордо приподняла подбородок:

— А ты решишься на это, смотрительница небесного дворца?

Хайса смотрела не мигая, и её огромные глаза постепенно отодвигали в сторону весь остальной мир. Орелик почувствовала, как лёгкое покалывание пробежало по телу от пальцев ног до затылка. Затем кто-то бесцеремонно сунул руку ей в череп и начал ощупывать мозг.

— Что ж, если ты выдержишь, я возьму тебя. Мне нечего бояться. Все болезни вашей расы, которые ты принесла, уйдут вместе со мной.

Хайса моргнула. И как будто невесомая оболочка слетела с неё и со всего вокруг. Преображение было таким стремительным, что Русана отшатнулась. Образ, который лазоревая ртаари выдернула из её памяти, был худшим из всего, что она могла там найти.

Место и время Орелик узнала сразу: бар в городке Академии Космофлота, вечер накануне начала гиперпрактики. Только сейчас здесь было пусто… если не считать Крамных, стоящую прямо перед ней. Для чего Хайса выбрала именно этот образ и эту сцену? Хотела унизить, отомстить? Или проверяла, готова ли чужеземка переступить гордость, отвращение, стыд? Переступить себя.

Русана постаралась, чтобы улыбка на её лице не выглядела натянутой. Спросила:

— Мы что, опять будем драться? Не стоит. Признаю, ты сильнее меня, Хайса.

— Хайса? Это откуда-то из другой оперы. Меня зовут Виолетта, если ты не узнала. Для девушек можно коротко — Вил. И я кое-что хочу от тебя.

— Хорошо, пусть будет Вил. Я была неправа, затеяв ту глупую драку, извини. Нам следовало спокойно поговорить. Я всё могла объяснить, просто не хотела. Я посчитала себя выше и лучше, чем ты.

Крамных хищно прищурилась, подвинулась ещё ближе. Она была на голову ниже Русаны, ей пришлось запрокинуть лицо, чтобы заглянуть в глаза противницы. Орелик видела, как раздуваются ноздри, как кривятся полные яркие губы.

— Ты в самом деле выше. И, говоришь, лучше? А если проверить? Извинения — лишь слова, сотрясение воздуха.

— Ты хочешь ударить меня? Посмотреть, как я падаю и теряю сознание?

— Да, хочу… трахнуть тебя! — Вил широко улыбнулась, обнажив зубы. Они были ровными и мелкими, лишь клычки немного выступали вперёд.

Орелик почувствовала, как её собственная