Время демографических перемен. Избранные статьи - Анатолий Вишневский

Надо научиться жить с низкой рождаемостью, и это гораздо более важная и реалистическая задача – и для общества, и для его полномочных представителей, нежели тупые попытки заставить лететь вспять стрелу времени.

Вместо заключения

Мне всегда казалось, что изложенные соображения можно как-то формализовать, эволюцию демографической системы, ее прохождение через точку бифуркации, механизмы формирования демографических предпочтений и соответствующих им способов поведения на микроуровне и т. п. – смоделировать. Это позволило бы более строго сформулировать основные постулаты теории демографического перехода, которые сейчас, что греха таить, имеют весьма расплывчатый характер, сделало бы описание перехода более четким и непротиворечивым, думаю, существенно обогатило бы аппарат теории и придало бы строгость и стройность ее выводам. По сути, только тогда она и превратилась бы в современную системную теорию, что одновременно и укрепило бы ее научный статус, и сделало бы возможной ее серьезную научную критику, буде потребность в таковой в самом деле появится. (Сейчас я такой потребности не вижу, потому что не вижу кризиса теории. Но я, конечно, не исключаю возможности появления такого кризиса как нормального этапа развития научного знания.)

Кроме того, и это немаловажно, описание демографических процессов на том же языке, на котором описываются многие физические или биологические процессы, позволило бы лучше понять универсальный характер законов системной динамики и хоть в какой-то мере ограничило бы разгул волюнтаризма, который если и не полностью господствует, то уж, во всяком случае, преобладает в современном демографическом мышлении.

К сожалению, сам я не пошел в этом направлении дальше благих пожеланий – по разным причинам, не последнее место среди которых занимает моя слабая математическая подготовка (плюс занятость массой других дел, не оставлявшая времени на то, чтобы ее углубить). Попытки привлечь к реализации моих замыслов математиков, как правило, кончались неудачно. Одно время я тесно сотрудничал с прекрасным математиком Виктором Федоровичем Шукайло, который сам проявлял огромный интерес к демографии, но его жизнь очень рано оборвалась. Некоторые результаты дало научное взаимодействие с С. П. Капицей.

И все же мой главный замысел – использовать для развития теории демографического перехода аппарата современной системной математики – не встречал большого энтузиазма со стороны математиков, что порождало у меня неуверенность в собственном замысле.

Тем важнее была для меня встреча с Сергеем Павловичем Курдюмовым, ибо он проявил интерес как раз к тем моим вопросам и подходам, в которых математики обычно видели лишь «философию», неверифицируемую абстракцию, мало занимавшие их неквантифицируемые рассуждения. Он считал, что возможности современной синергетики вполне могут быть использованы для более строгого описания динамики демографической системы, и мы несколько раз обсуждали подходы к такому описанию. Последний раз это было в 2002 г. в Старой Руссе, где мы оба участвовали в Третьих Сократических чтениях, посвященных теме «Россия в современном мире: поиск новых интеллектуальных подходов». Увы, и этот диалог оборвался из-за болезни и смерти Сергея Павловича.

Хотя наши общие замыслы остались нереализованными, эта статья едва ли была бы написана, если бы моя встреча с Сергеем Павловичем не состоялась. И дело даже не в том, что в ней звучат отголоски наших с ним нескольких бесед. Гораздо важнее другое. Представители естественных наук, как мне кажется, все лучше осознают спрос на научное знание, порождаемый небывалыми демографическими переменами. «В момент демографического взрыва наука должна, по-видимому, играть важную роль. Необходимо поэтому с бóльшим вниманием, чем когда-либо, следить за тем, чтобы каналы связи между наукой и обществом оставались открытыми» [Пригожин, Стенгерс, 1986, с. 38]. Представители же социальных наук не слишком интересуются этими каналами и часто не видят большой для себя пользы в мировоззренческих достижениях естественно-научного знания. Во всяком случае, демографы почти полностью проигнорировали мои попытки внести элементы системного мышления в демографический анализ. Стоит ли удивляться тому, что постепенно ослабела и моя убежденность в возможности превратить демографию в нечто большее, чем просто квалифицированное (в лучшем случае) описание наблюдаемых тенденций, приправленное доведенными до предела банальности рассуждениями о «депопуляции» и т. п.?

У Курдюмова же и сомнений не было в том, что общенаучный системный подход способен поднять демографическое знание на новый уровень, и это укрепило меня в мысли, что не обязательно адресоваться к одной только нашей косной демографической среде, существует и более широкая научная аудитория, стоит попытаться обратиться и к ней. Что я и делаю, с благодарностью вспоминая Сергея Павловича.

Литература

Валлен Ж. (2005). Речь на открытии XXV Международного конгресса по народонаселению в Туре, июль 2005 // Этнопанорама. № 3–4.

Вишневский А. Г. (1983). Культура и социальное управление демографическими процессами // Изучение истории культуры как системы. Новосибирск.

Вишневский А. Г. (1986). Процессы самоорганизации в демографической системе // Систем. исследования. Методолог. проблемы. Ежегодник 1985. М.: Наука.

Вишневский А. Г. (1998). Серп и рубль. Консервативная модернизация в СССР. М.: ОГИ.

Демографическая модернизация России, 1900–2000 / под ред. А. Г. Вишневского. М.: Новое изд-во, 2006.

Лысенко Т. Д. (1940). По поводу статьи академика А. Н. Колмогорова // Докл. Акад. наук СССР. Т. 28. Вып. 1.

Маркарян Э. С. (1983). Теория культуры и современная наука. М.: Мысль.

Пресс-выпуск ВЦИОМ. 2006. № 460.

Пригожин И., Стенгерс И. (1986). Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. М.: Прогресс.

Тоффлер О. (1986). Наука и изменение. Предисловие к книге И. Пригожина и И. Стенгерс «Порядок из хаоса» // Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. М.: Прогресс.

Уилсон К., Пизон Ж. (2005). Большая часть населения мира проживает в странах с низкой рождаемостью // Население и о-во. № 88. Апр.

Шмальгаузен И. И. (1968). Факторы эволюции: Теория стабилизирующего отбора. М.: Наука.

Coleman D. (2004). Migration in the 21st Century: A Third Demographic Transition in the Making?: Plenary Address to the British Society for Population Studies Annu. Conf., Sept.

Dawkins R. (1976). The Selfish Gene. N.Y.: Oxford Univ. Press.

Dawkins R. (1982). The Extend Phenotype. N.Y.: Oxford Univ. Press.

United Nations Population Division. World Population Prospects: The 2002 Revision. N.Y.: United Nations, 2003a.

United Nations Population Division. World Population in 2300 (ESA/P/WP .187). N.Y.: United Nations, 2003b.

Международные миграции – императив глобализованного мира[159]

В конце XX – начале XXI в. международные миграции достигли небывалых в истории масштабов. Только с 2000 по 2013 г. число международных мигрантов выросло на 57 млн, составив 232 млн[160] – больше, чем все население Земли в эпоху Великого переселения народов в середине I тыс. н. э.

На протяжении истории миграция не раз становилась важным инструментом глобального демографического регулирования за счет передвижения людей из более населенных в менее населенные регионы планеты. Результатом именно этого процесса стало распространение человека по всему земному шару. В XIX столетии ускорившийся рост населения Европы в очередной раз привел к включению миграционного механизма глобального демографического регулирования – всплеску межконтинентальных миграций. Между 1820 и 1940 гг. из Европы за океан выехало более 60 млн человек. До середины XX в. преобладающими были миграционные потоки из Европы в колонизуемые регионы, в основном на неосвоенные или слабо освоенные территории Нового Света, Австралии и Новой Зеландии.

Однако во второй половине XX в. направление межконтинентальных миграций изменилось на противоположное, а их масштабы оказались намного бóльшими, чем во второй половине XIX или первой половине XX вв. Это стало следствием того, что демографический взрыв переместился из Европы в развивающиеся страны Юга планеты и достиг там гораздо большей мощности. С 1950 г. население Юга увеличилось на 4 млрд человек и его рост продолжается, тогда как население Севера почти не растет. Соотношение демографических масс Севера и Юга резко изменилось, и это не могло не обернуться мощным миграционным давлением Юга на Север. Только за 30 лет, между 1960 и 1990 гг., с Юга на Север переместилось столько же людей, сколько в свое время выехало из Европы за океан за 120 лет[161], и этот поток все время нарастает.

XXI в. станет веком небывалых по объему миграционных перемещений на глобальном уровне, что приведет к существенным изменениям мировой картины расселения Человечества, а стало быть, и состава населения отдельных стран и целых континентов. Перемены таких масштабов неизбежно обернутся серьезнейшим вызовом существующему порядку вещей. Ключевая роль миграции в уже происходящих и ожидаемых переменах заставляет говорить о миграционном вызове как о важнейшей самостоятельной части этого более широкого, многопланового вызова.