Привычка убивать - Лев Пучков

— Двигун тоже аннулировать? — меркантильный Руль кивнул на фанерный макет, прикрепленный к вагонетке. — Я в принципе знаю местечко, где можно неплохо толкнуть.

— Если на нем осталась хоть одна царапина от пули — никаких «толкнуть», — Март для убедительности погрозил пальцем. — Смотри мне — никакой самодеятельности! Выгадаешь грош, а хлопот потом на рубль.

— Он в траншее утоплен на метр — какие следы? — заметно оживился Руль. — Я с утра посмотрю, ты не сомневайся.

— У вас… эмм… у нас что — всегда так? — неожиданно поинтересовался изрядно вымотанный Умник.

— Не понял? — удивился Март. — Что значит — «так»? Ты имеешь в виду, что после тренировки все уничтожается?

— Перед каждой акцией — такая тщательная подготовка? — уточнил новичок. — С максимально полным воспроизведением ситуаций, маршрутов, проработкой вариантов… А?

— Всегда, — кивнул Директор. — А как иначе? Только так. Это в творчестве экспромт и импровизация — необходимое условие успеха. А в нашем деле экспромт — родной брат несчастного случая. Поэтому трудимся до седьмого пота, натираем кровавые мозоли — чтобы потом быстро и легко отработать. и смыться с места происшествия. И ты знаешь — тьфу, тьфу, тьфу, данная метода пока не подводила.

— Да, серьезная мы организация, — увесисто резюмировал Умник — шутливая интонация в его голосе отсутствовала. — Я этому Турды глубоко сочувствую. Эх, не повезло парню! Вот нарвался так нарвался.

— Нашел кого жалеть! — фыркнул Рекс. — Это ублюдок еще тот. Нам за его аннигиляцию криминалитет Белогорска должен памятник поставить!

— А я не жалею, — пояснил Умник. — Я просто констатирую факт: мы серьезная организация, поэтому Турды не повезло. Попал парень. Если бы не мы, куролесил бы этот тип еще черт знает сколько…

Да, Умник был прав — Турды действительно не повезло. Его Величество Случай, с которым мы с вами уже имели честь познакомиться несколько ранее, сыграл с сыном узбекского народа, недурственно акклиматизировавшимся в Москве, пренеприятнейшую шутку.

Заболей «апельсин», загуляй, попади в аварию и прибудь в Белогорск декадой позже — и все повернулось бы совершенно по-другому. Однако, как справедливо считают фаталисты и циники, кому суждено сгореть, тот не утонет. Иначе говоря, каждому человечку начертан тот путь на карте судьбы, который ему предопределен изначально, и сойти с него не дано никому. А потому отпихнем в сторону сослагательное наклонение и посмотрим, как получилось вдруг, что новый вор попал в поле зрения «иксов».

Начнем с того, что до приезда в Белогорск Марту были глубоко безразличны любые криминальные узбеки, свившие себе гнездышко на бескрайних просторах матери-России, а также криминальные таджики, туркмены, киргизы и вообще все среднеазиатские товарищи, подвизавшиеся на нелегком воровском поприще. Нет, Директор не был шовинистом: будучи в загранкомандировке, по молодости лет он имел дело с таджикскими дамами и сделал вывод, что в физиологическом плане они вполне даже ничего и от европеек отличаются разве что чрезмерной худобой да более горячим темпераментом. Поэтому конкретно против узбеков Март не имел ничего: ну подумаешь, ходят себе люди в полосатых халатах с тюбетейками на лысых черепах, воруют помаленьку — и хрен с ними, есть дела поважнее.

Более того, в первый, второй и половину третьего дня пребывания в Белогорске Директор даже понятия не имел, кто такой этот Турды и с чем его едят. И первоначально на роль «коня» был избран Улюм — как наиболее подходящая персона из противостоящего «объектам» криминального сообщества.

Да, пару слов насчет «коня» — чтобы было ясно, о чем идет речь. В соответствии с методологией, принятой в практике функционирования «Х», подготовка к любой акции прежде всего начиналась… с создания ложной версии грядущего происшествия, убедительной и со всех сторон обоснованной. Такой версии, чтобы была не просто мила сердцу сотрудников правоохранительных органов как наиболее предпочтительная и богатая вескими аргументами, но и воспринималась близким окружением «объекта» (которое сплошь и рядом было стократно опаснее и проворнее в «расследованиях» такого рода, нежели вышеупомянутые органы) в качестве простого и неброского вроде бы сочетания голых фактов. Расхожая истина гласит: факты говорят сами за себя. Думающим людям не надо ничего внушать и тащить их за уши к нужным тебе умозаключениям. Подбрось им несколько прозрачных совпадений и какое-нибудь явное недоразумение, и они сами разберутся, где собака порылась.

Директор никогда не жалел времени и денег на подготовку такого рода и всегда тщательнейшим образом выбирал «коня» из наиболее перспективных товарищей, вращавшихся в системе жизнедеятельности «объектов».

— А чем нам не нравится принцип: «Пришел, увидел, исполнил — и смылся…»? — заинтересовался любознательный Умник вечером второго трудового дня, когда Март сообщил, что Улюма они собираются разрабатывать в качестве «коня».

— Этот принцип, который ты самовольно интерпретировал, нам не подходит, потому что на самом деле он звучит так: «Пришел, увидел… наследил», — пояснил Март, потягивая пиво: они сидели в номере Дока, отослав вяло возмутившуюся Сашеньку ужинать в одиночестве — обсуждали модель поведения в ресторане, куда собирались направиться через некоторое время на встречу с Улюмом. — Тут все просто и доступно — никаких вывертов. Когда происходит ликвидация и непонятно, где искать концы, в первую очередь начинают «трясти» приезжих. Мы — приезжие, спешу напомнить. Нет, приезжих, разумеется, в городе много и процесс этот длительный. Но если не подбросить хорошую версию, рано или поздно выйдут на наш след. Поэтому нужен «конь».

— А почему — «конь»? — не отставал Умник. — Меня всегда интересовали такие непонятные с первого взгляда аллегории. Наверно, потому, что он скачет, все смотрят вслед, а мы тем временем потихоньку сматываем удочки?

— Мне импонирует твоя манера мышления, — похвалил Директор и тут же внес коррективы:

— Но в данном случае наши воззрения несколько расходятся. Конь — это первое, что в голову пришло. Яркие впечатления детства. Зима, вечер, снег за окном, на московские улицы косо смотрит мглистый глаз затяжного ненастья. Мать читает вслух сочинение какого-то советского писателя, воспевающего суровую красоту русской природы и — как составную ее часть — дикого мужика, неграмотного и дремучего. Неграмотный едет по степи на санях, лошадка его везет. Дело к вечеру, уже видна где-то вдалеке околица родного села. И вдруг — вульфы! У-у-у! Вредные прожорливые твари, метутся сзади целой стаей и намекают красноречивым воем, что щас будут коллективно ужинать. Дремучий неграмотный мужик давай наяривать вожжами лошаденку — а она и сама наддала, чует серых, не хочет на ужин. Тем более околица — вот она, каких-нибудь полторы версты. Но вульфы постепенно сокращают дистанцию, они по снегу перемещаться приспособлены гораздо лучше, нежели тяжелая лошадка. Короче — вот-вот догонят… Ну и как вам сказочка?

— Мужику — соболезнования, — посочувствовал впечатлительный Док. — Съедят его как пить дать. А ты как-то раньше не рассказывал про эти свои детские впечатления. Мы думали — почему конь? А спросить стеснялись…

— Дальше, — заинтригованно перебил коллегу Умник. — Все-таки почему «конь»? История чем закончилась? Конь все-таки наддал и из последних сил вынес к околице? А там мужики с рогатинами да волкодавы — спас, короче…

— А ни хрена он не наддал, — поспешил разочаровать слушателей Март. — Куда наддавать — и так идет на пределе, сейчас упадет… В общем, мужичонка посмотрел назад, посмотрел на коняку и понял, что сейчас их догонят и скоренько употребят в пищу. В виду родного села! У самой, можно, сказать, околицы. А по весне пахари природные найдут кости и будут смеяться: вот недотепа, попал на зуб волкам в трех шагах от дома родного. Представляете? Очень обидно. И тогда неграмотный дремучий ловко захлестнул ноги лошадки вожжами… Лошадка с размаху хряпнулась на снег, принялась брызгать пеной и биться в конвульсиях. А мужичонка, плача и стеная, спрыгнул с саней и дальше побежал пешком. Короче, бросил кормильца на растерзание.

— А волки не разделились на две команды? — усомнился Умник. — Одна из которых начала драть лошадь, а вторая догнала мужика и притащила обратно?

— А этот писатель, который написал про мужика с конем, в отличие от тебя, фантастику не читал и в отдельные проявления высшего разума у зверей не верит, — пояснил Март. — Зато он глубоко знает пласт, который пашет, потому как сам родом из деревни. Ему вообще выдумывать лень, он взял и описал случай, имевший место в реальной действительности. Логика проста: большой коняка, отчаянно исходящий вкусным запахом потного страха, для волков со всех сторон предпочтительнее, нежели мелкий мужичонка, не успевший вспотеть как следует, — он же на санях сидел. Кроме того, водки ранее неоднократно обедали конями, и у них в подкорке сидит устоявшийся поведенческий механизм: легкая добыча, много мяса, минимум затрат. А насчет мужика, у которого за поясом, кстати, обязательно торчит плохо пахнущий железом топор, а за спиной, паче чаяния, двустволка, тоже установочка имеется: с человеком связываться не стоит, печальная практика полна примеров яростного сопротивления, и вообще он нехороший. Начнет топором отмахиваться, пальнет пару раз — несколько черепов раздробит. Зачем? Да ну его в задницу, такого вредного. Лучше поесть вкусного коня. Поэтому за мужиком никто не бежит. Все остаются у опрокинутых саней, повязывают салфетки и приступают к трапезе. Вот, собственно и все…