Фальшивые лабиринты, или Иллюзия отражений - Сергей Трищенко

Сэр Жеральд наконец отстал от Юниса и повернулся ко мне.

— Просто удивительно: такие места — и никакой живности! — сказал он, срывая веточку и поднося ее ко рту.

Я настороженно проводил ее взглядом: уж не собирается ли он вновь возродить свои лошадиные привычки?

Он перехватил мой взгляд и усмехнулся:

— Не бойся, Серж-Леон, я только в зубах поковыряться. Может, удастся наковырять на завтрак. В лошадь я превращаться не хочу, хотя это могло бы оказаться выходом для кого-нибудь другого, если не удается найти еды. Но лошади не нужны ни золото, ни принцесса, ни дракон. Одна трава, которой тут навалом. Если бы вставал вопрос — жить или умереть? — можно было бы превратиться и в лошадь. Но вопрос стоит по-иному: жить или не жить человеком, а это, согласись, совсем другой вопрос.

— Существует масса вариаций, — усмехнулся я, — жить лошадью или умереть человеком, умереть стоя или жить на коленях, выжить любой ценой... История человечества дает массу подобных примеров.

— Я научился на своей ошибке, — кивнул он, — которую сделал, когда пошел на поводу у своего лошадиного тела... лошадиной части своего тела, -поправился он. — Лучше всего, конечно, учиться на чужих ошибках... или хотя бы учитывать их.

— Исправляя одни ошибки, люди делают другие, — снова усмехнулся я. — Где же выход?

— Пусть исправляют и следующие! — подхватил он. — На то они и люди...

— Где, где люди? — не расслышав, заволновался Юнис. — Может, удастся купить у них провизии?

— Да нет, это я так, — отмахнулся от него сэр Жеральд, но остановил поднявшуюся в замахе руку и произнес, переведя ее вперед: — Действительно, люди!

И в самом деле, впереди на горизонте замаячили три всадника. У меня почему-то вспомнились рыцари чаши Грааля, показалось, что мы снова их встретили. Они бродят по своим законам, мы — по своим, но вот встретились как-то, сплелись наши линии судеб.

Мы пришпорили... тьфу! Себя, что ли? Просто прибавили хода.

Всадники приближались. Что-то знакомое угадывалось в их силуэтах. Копья, флажки, гербы... Да это же мы сами! Получалось, что мы ехали навстречу гигантскому зеркалу...

Мы остановились. Всадники напротив сделали то же самое.

Зеркало? По окружающей растительности это определить было нельзя, солнце тоже скрывалось за тучами, и лишь одна деталь отличалась разительнейше: всадники сидели на лошадях! Они не были кентаврами!

И тем не менее перед нами стояли мы сами: сэр Жеральд, Юнис и я...

Мы медленно-медленно подъехали друг к другу и снова остановились.

Никто не говорил ни слова. Нам говорить не хотелось, а они... они вполне могли потерять дар речи, увидев себя в обличив кентавров. Я бы, наверное, потерял бы.

Я с жадностью всматривался в свое собственное лицо, стараясь понять, что передо мной: прошлое? Будущее?

Иное настоящее — так показалось мне, потому что никаких отличий между собой и всадником... на Малыше! Да, на Малыше, а не на какой-нибудь другой лошади! Так вот, никаких отличий между ним и собой я не обнаружил.

Что произошло? Виноваты скалы-счетчики? Они удвоили нас? Да при ем тут они — мы их прошли уже в обличие кентавров. Сбой программы? На это объяснение можно списать все, что угодно.

Так же молча, не говоря друг другу ни слова, мы разъехались.

И долго еще ехали, оглядываясь назад и видя, как всадники оглядываются тоже...

— Что это было? — спросил Юнис.

— У тебя другой вопрос имеется? — не выдержал я. — Ты говоришь одно и тоже!.. Извини... Никто этого не знает. Что-то произошло, что-то случилось, но вот что?

— Постараемся как можно быстрее забыть этот случай, — произнес сэр Жеральд. — Чтобы не рехнуться.

— Постараемся, — согласились мы с Юнисом.

— Морок, опять морок, — добавил сэр Жеральд. Мы с Юнисом молча кивнули.

Да и что тут было забывать: сама окружающая природа способствовала этому! Перед нами снова вырастал дремучий лес.

В ЗАПАДНЕ

Дробный топот копыт по плотно утоптанной дороге оглашал окрестности. Мы въехали в лес, и над нашей головой сомкнулся зеленый свод экзотических деревьев. Пение птиц, доносящееся с разных сторон, дополняло царящую вокруг идиллию.

Однако в моей памяти окружающая обстановка вызвала воспоминание о Пыльном лесе и лишь отсутствие пыли и, наоборот, наличие птиц помешало мне напомнить сэру Жеральду и Юнису о печальном событии.

А потом стало поздно: на повороте мы ударились грудью о протянутую поперек дороги веревку, затем откуда-то сверху на нас свалились прочные сети, мы запутались в них и покатились в придорожные кусты, смягчившие падение.

Сэр Жеральд громко ругался, Юнис стонал, я шарил рукой в поисках кинжала, чтобы разрезать опутавшую нас сеть...

— Прошу прощения, доблестные сэры, — послышался рядом громкий юношеский голос, — но если вы не будете сопротивляться, мы оставим вас в живых.

Повернув голову, я увидел подходящего к нам молодого человека примерно наших лет, с взведенным арбалетом в руках и в зеленом костюме, совершенно сливающемся с лесной растительностью, особенно когда он остановился.

Двое похожих молодых людей приближались по обеим сторонам от него, с аналогичными арбалетами в руках. Они казались его точными копиями и, вероятно, таковыми и были.

— Мы оставим вас в живых. — повторил зеленый парень, подходя чуть поближе, — нам нужны только ваши лошади.

Мы расхохотались. Ржали, что называется, от души, вкладывая в смех не только разрядку нервного напряжения, но и всю оставшуюся лошадиную сущность, отчего им, наверное, и показалось, что мы упали вместе с лошадьми...

— Вот и хорошо, что вы не против! — начал было парень, но тут нам удалось, помогая друг другу, подняться на ноги и встать во весь рост.

Парень осекся, замолчал, опустил арбалет и раскрыл рот. Долго он не мог ничего сказать, лишь растерянно переводил взгляд с одного на другого, но окончательно не врубаясь в происходящее. Потом до него начало что-то доходить:

— Вы... — продолжил он дрожащим голосом.

— Присмотрись-ка получше, друг мой! — проговорил сэр Жеральд, которому удалось выпутаться из сети и теперь он поднимал ее над собой. — Можем ли мы отдать тебе то, что ты просишь?

— Кентавры!.. — пробормотал парень, прижав арбалет к груди, как бы намереваясь спрятаться за ним, защититься. Чудак! Да ведь арбалетом не так защищаются!

«Верно, он управляется с ним так же плохо, как и я», — подумал я, испытывая к парню какое-то теплое чувство.

— Мы самые, — подтвердил я, исказив ответ, чтобы еще раз пойти вразрез с программой. Обычно говорят «они самые». Но говорить о себе в третьем лице не хотелось. — А для чего вам лошади? Пахать на них вы вряд ли собираетесь. Не похожи вы на пахарей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});