Безграничная (ЛП) - Синтия Хэнд

— Бежим! — кричит Анжела, и мы несемся к железнодорожной станции по центру улицы; наши руки ударяются и дрожат, пока мы боремся за то, чтобы держаться друг за друга. Мы можем это сделать. На нужно пройти лишь половину квартала. Мы так близко. Несколько минут до безопасности. Мы можем это сделать. Можем добраться туда. Но мы не сделали и десяти шагов, прежде чем серые люди начали выскакивать на асфальт, чтобы блокировать нам путь. Они легче, чем настоящие люди, их проще отталкивать, быстро протискиваться, но скоро их уже становится больше, сейчас их так много, армия проклятых между нами и станцией. Их пальцы холодные и сырые, как у зомби, их руки рвут мой свитер и затем мои волосы. Анжела пинается, кричит и плачет; Джеффри вырывается из моего захвата. Они вокруг нас, на каждой стороне, стонут, выкрикивают что-то на разных языках, которые я не понимаю, молитва низких, гортанных звуков, крики. Нас разорвут на кусочки, думаю я. Мы умрем прямо здесь.

Но потом они останавливаются, так же неожиданно, как и повернулись к нам. Они отворачиваются, затем снова опускают лица, оставив нас четверых задыхающихся и сгруппировавшихся в маленький пустой круг в центре дороги. Мы в ловушке.

— «Я предупреждал тебя ни с кем не разговаривать», — появляется голос Семъйязы в моей голове, и я чувствую его нетерпение. Страх. Волнение. Он ожидал этого. Он знал, что Джеффри был в аду, и знал, что я заговорю с ним. Знал, что я подведу всех нас.

Я начинаю думать, что он обманул нас.

— «Пожалуйста», — говорю я отчаянно. — «Помоги нам».

— «Сейчас я не могу вам помочь. Вы принадлежите Азаэлю», — и затем Семъйяза пропадает так же быстро, как и появился. Он покинул нас.

Толпа серых людей расступилась, позволяя кому-то пройти. Я еще не могла его видеть, но чувствовала его. Я знаю его. Моя кровь превращается в лед от волны недоброжелательного восторга, которая исходит от этого мужчины, этого ангела, который преодолевает свое чувство печали до того, что охлаждает мои кости, чтобы думать, будто это все, на что он способен. Он могущественный. Он — это ненависть. И он несет образ утопленной женщины, как татуировку на своем сердце.

— Азаэль, — шепчу я.

Я поворачиваюсь к Кристиану. Он грустно мне улыбается, подносит мою руку к своим губам и целует костяшки пальцев. Анжела опускает свою татуированную руку мне на плечо и сжимает его.

— Спасибо за попытку, — произносит она. — То, что ты пыталась, много значит.

— Что случилось? — спрашивает Джеффри.

— С нами покончено, — отвечаю я. — Отсюда нет выхода.

— Ты можешь перенести нас. — Глаза Кристиана встречаются с моими, прожигая надеждой. — Вызови сияние, Клара. Вот оно. Ты была права. Это твоя цель, сейчас. Вызови сияние. Вытащи нас отсюда.

Я тянусь к сиянию, но печаль слишком давит.

— Я не могу, — отвечаю я беспомощно. — Их так много, слишком много печали. Я могу их чувствовать…

— Забудь о них, — он берет мое лицо в ладони. — Забудь Азаэля. Просто будь со мной.

Я смотрю в его теплые зеленые глаза, так близко, что я могу видеть крапинки золота.

— Я люблю тебя, — бормочет он. — Ты можешь это чувствовать? Тебя. Не какую-то судьбу, которая я думал, призвала меня. Тебя. Я с тобой. Моя сила. Моя душа. Мое сердце. Почувствуй это.

И я чувствую. Чувствую его силу, и что более важно, чувствую свою.

Он прав. Я могу сделать это.

Я должно это сделать.

Мой свет взрывается вокруг нас. И я уношу нас прочь.

Свету требуется время, чтобы угаснуть. Я отхожу от Кристиана, мое дыхание неровное. Он мягко убирает прядь волос с моего лица; тыльная сторона его руки задерживается на моей щеке. Он хочет меня поцеловать.

— Вы двое, снимите комнату, — говорит Анжела, убираю руку с моего плеча. Другой рукой она держит Джеффри за ухо. Он почти рассеяно отталкивает ее руку.

Мы выбрались.

Кристиан осматривается.

— Где мы?

Нервное мычание коровы раздается из темноты, и все кроме меня поворачиваются, чтобы посмотреть. Я поднимаю руку и призываю в нее сияние, так они могут увидеть то, что я знаю здесь есть: с одной стороны набор стойл, седла и снаряжение, сельскохозяйственная техника, старый ржавый трактор в дальнем конце, сеновал над нами.

— Мило, — говорит Анжела, уставившись на мой фонарь из сияния. — Я хочу один.

Спотыкаясь, я иду к стене, чтобы включить свет. Мои колени подгибаются, когда я позволяю сиянию погаснуть. Я израсходовала много энергии за последние несколько минут. Я устала.

— Что это? — спрашивает Кристиан, все еще звуча ошеломлённо. — Сарай?

— «Ленивая Собака», — отвечаю я, глядя в грязь, чтобы избежать внезапного понимание в его глазах. — Сарай Эвери.

Анжела разражается смехом.

— Ты перенесла нас в сарай Такера, — произносит она, ее глаза загораются.

— Извини, — шепчу я Кристиану.

— Извини? — повторяет Анжела. — Ты извиняешься? Ты вытащила нас из ада. Ты вернула нас домой. — Она поднимает свою татуированную руку над головой и глубоко вдыхает, будто у этого пахнущего навозом места, где мы приземлились, самый свежий, свободный воздух, который она когда-либо вдыхала.

Джеффри садится на тюк сена, его лицо бледное, он хватается за живот, будто его сейчас вырвет.

— Ты вытащила нас из ада.

— Ты вытащила нас из ада, — повторяет Кристиан с таким гордым убеждением в голосе, что слезы наворачиваются на глаза.

— Я был в аду, — шепчет Джеффри, будто только сейчас это понял. — Вы видели глаза этих людей? Я был в чертовом аду. Как я закончил в аду?

— Где Веб? — вдруг спрашивает Анджела. — Где он?

— Он с Билли. Он в безопасности.

— Я хочу его увидеть. Мы можем пойти увидеть его? Уверена, он даже не узнает меня. Он, вероятно, сейчас выше меня. Где он, ты сказала? Где Веб?

Кристиан и я обмениваемся обеспокоенными взглядами.

— Он с Билли, — снова повторяю я, медленно. — Он все еще малыш, Анжи. Ему не больше трех недель.

Она смотрит на меня, затем на Кристиана.

— Три недели?

— Мы хорошо о нем заботились. С ним все превосходно, Анжи. Я имею в виду, он плачет. Много. Но за исключением этого, он лучший ребенок.

— Но, — она закрывает глаза, поднося дрожащую руку ко рту. Она снова смеется, дико. — Значит, я не пропустила это. Каждый день я думала, что пропустила. Пропустила его жизнь. Все эти годы я думала, — она переводит глаза на меня. — Но ты вернула меня назад.

Я знала, в аду время работает по-другому, но этого не ожидала. Анжелы не было десять дней, когда мы решили отправиться искать ее, но с ее стороны звучит так, что ее не было дольше. Намного дольше.