ФАЛЬШАК - Андрей Троицкий

Кроме того, под водительским сидением лежал восьмизарядный «Зауэр». На обратной дороге, Дашкевич остановился на двадцатом километре Дмитровского шоссе, исходной точке, откуда они начали свое путешествие, вытащил из лужи любимый пистолет, протерев его тряпкой, сунул под сидение. Такую пушку достать трудно, и нечего ей в грязи валяться, – рассудил Дашкевич. Все жадность. И вот теперь этот пистолет, незарегистрированный, со спиленным номером, может сыграть злую шутку. А труп в грузовом отделении «Газели»… Откуда он взялся? Почему Ремизова тайком ночью выкопали из какой-то ямы и теперь везут неизвестно куда? При каких обстоятельствах он погиб? Откуда Дашкевич узнал о месте захоронения? На этот и сотни других вопросов придется отвечать, что-то выдумывать, изворачиваться.

Все эти мысли ураганом пронеслись в голове.

***

Милиционер с полосатой палкой преградил дорогу машине, сделав еще одну отмашку. Дашкевич уже видел его лицо, напряженное и злое. Улыбнувшись милиционеру, притормозил, делая вид, что собирается останавливаться. Крутанул руль в сторону, объехал постового на малом ходу и дал по газам. В зеркале заднего вида Дашкевич разглядел, как мент, не ожидавший такой борзости, отчаянно замахал палкой, сунул в пасть свисток и наверняка проглотил бы его, если бы не длинный шнурок.

Стрелка спидометра медленно ползла вверх, прохладный воздух врывался в салон с такой скоростью, что стало трудно дышать. Придерживая баранку одной рукой, Дашкевич дотянулся до куртки, выбросил ее на дорогу. Попытался достать из-под сидения пистолет, но тот лежал слишком далеко. Навстречу пролетела какая-то легковушка, следом прошел грузовик с прицепом, и дорога снова надолго опустела. В голове роились сотни мыслей, одна нелепее и дурее другой. Но времени на то, чтобы сосредоточиться, обдумать ситуацию, найти пути выхода из нее, уже не было, приходилось действовать по наитию, подчиняясь инстинктам затравленной жертвы. Чутье подсказывало, что сейчас, выбрав удобный съезд на проселочную дорогу, нужно надежно спрятать сумку с деньгами. Лопата в багажнике. А дальше легче… Тут возможны варианты. Уже не новый "Форд, оформленный на какого-то старика инвалида, можно оставить где-нибудь в лесу, добраться до Воронежа поездом. Дома и стены помогают, возьми там Дашкевича за рубль двадцать. Дома к нему ни один мент близко не подступится. Позже, через неделю-другую, когда пыль уляжется, он вернется к тайнику, чтобы откопать бабки.

Липатов, увидев, как «Форд», обрулив оперативника, переодетого в форму сотрудника ДПС, бросился к микроавтобусу, но капитан Федоренко уже мчался навстречу следователю. Только что по рации он предупредил местных ментов, чтобы те перекрыли дорогу в десяти километрах от города. Федоренко уже распахнул дверцу милицейского «жигуля», скомандовал водителю, чтобы тот вытряхнулся.

– Ты со мной? – крикнул он Липатову.

– Разумеется, – следователь упал в пассажирское кресло.

Двигатель заревел, машина сорвалась с места.

– Ну, что твое предчувствие? – Липатов щелкнул замком ремня безопасности и вдавил пятки в пол. Манера вождения капитана была ему хорошо знакома.

– Предчувствия обманчивы, – процедил сквозь зубы Федоренко. – Вопрос: откуда взялся труп в «Газели»?

– Водила и его напарник полежат полчаса в грязи. Подумают и все вспомнят.

…Из подступающего к дороге леса потянулась пелена тумана. На мокром шоссе машину Дашкевича пару раз занесло, но он, не нажимая резко на тормоз, сбрасывал газ и удерживал «Форд» на трассе. Время от времени поглядывал в зеркало заднего вида, убеждался, что погони нет и понемногу успокаивался. Подходящей дороги, куда можно нырнуть и скрыться за деревьями, не попадалось. Пару удобных поворотов он уже проскочил на полном ходу, но возвращаться – плохая примета. Но на подъезде к Кашире наверняка найдется множество таких дорог, которые ведут к дачным участкам или ближним деревням.

Шоссе пошло под гору, Дашкевич, прищурившись, вгляделся в даль и чертыхнулся. Два милицейских «жигуля», вставших поперек дороги, полностью перегородили узкую трассу. Расстояния между машинами метра два-три, не проскочить. По обочине не объехать, сразу за полотном асфальта уходят вниз глубокие овраги. Развернуться на сто восемьдесят он уже не успеет, слишком мало пространство для маневра. «Форд» просто перевернется, и делу конец.

За машинами стояли милиционеры в форме. Дашкевич сбавил скорость, наблюдая за стрелкой спидометра. Шестьдесят, сорок, двадцать километров – это то, что нужно, чтобы столкнуть с дороги ментовской «жигуль». Дашкевич медленно приближался к машинам, у ментов, кажется, не было сомнений, что «Форд» остановится. И тогда можно будет начистить водителю рыло. Когда до препятствия оставалось меньше корпуса автомобиля, Дашкевич сбросил скорость до пятнадцати километров, но не остановился. Ударил левым передним углом «Форда» в заднее крыло «Жигулей». Машину развернуло вдоль дороги, во все стороны разлетелись осколки разбитых фар. Дашкевич смотрел только на дорогу, в поле бокового зрения попали милиционеры, разбегавшихся по сторонам. Он вдавил ногой в пол педаль акселератора, мотор заревел, из-под покрышек пошел пар.

Но прямо перед капотом выросла фигура милиционера, неизвестно откуда взявшегося. Молодой сержант, высокого роста, румяный. Кобура на боку расстегнута, глаза остекленели от ужаса. Не зная, в какую сторону бежать, он заметался между милицейскими машинами и неожиданно замер, ожидая неизвестно чего. Через мгновение милиционер получил удар в бедро решеткой радиатора, на секунду он взлетел вверх, перевернулся в полете и словно повис над дорогой. С головы слетела фуражка с малиновым околышком, их кобуры выскочил табельный «ПМ». Милиционер закричал. И приземлился на капот «Форда». Правым плечом и головой влетел в лобовое стекло. Смачный удар. Показалось, что стекло окажется в салоне вместе с ментом.

Дашкевич зажмурил глаза, крепко вжал голову в плечи. Он нажал на акселератор, резко вывернул руль вправо, затем крутанул его влево, едва не слетел с дороги, но сбросил тело с капота. Перевернувшись, человек, отлетел на обочину, грохнувшись на асфальт, покатился вниз по склону оврага. Лобовое стекло выдержало тяжелый удар, но пошло трещинами, на мятом капоте появились кровавые полосы. До последней секунды мент боролся за жизнь, стараясь зацепиться пальцами за гладкую полированную поверхность. Не судьба, Дашкевич слишком опытный водитель, чтобы дать противнику такой шанс. Он подумал, что менты еще не скоро соберутся в погоню, по крайней мере, несколько минут уйдет на то, чтобы оказать помощь пострадавшему. Если, конечно, ему вообще нужна чья-то помощь. Тело поднимут на руки, вынесут из оврага на обочину, расстелят брезент. Ахи, охи, вздохи… Затем по рации свяжутся с ближайшим постом, передадут ориентировку на «Форд». Итак, у него в запасе еще есть время. Он выиграл несколько минут, которые надо использовать, пока не организовали погоню.

Подходящий поворот Дашкевич заметил, пролетев пяток километров. Он ударил по тормозам, машина пошла в занос, он надавил педаль акселератора, и «Форд» выскочил на узкую асфальтовую дорогу, уходящую в лес. Дашкевич прибавил газа, но неожиданно асфальт кончился, пошла грунтовая дорога, размытая дождями. Машина едва ползла вперед, выплевывая из-под колес жидкую грязь. Как ни странно, впереди леса не оказалось. Насколько хватало глаза, до самого горизонта, темнело черное вспаханное поле. Деревья, разросшиеся вдоль основной трассы, оказались жидкими лесопосадками. На этом огромном поле, через которое вилась грунтовка, не спрячешься. Здесь ты виден отовсюду, как шар на бильярдном столе. Вариантов нет, надо возвращаться назад, искать другой поворот.

Плюнув на пассажирское кресло, Дашкевич остановил машину, до отказа вывернул руль, дал задний ход. Передние колеса угодили в глубокую канаву, заполненную водой. Машина дергалась, но не могла вернуться на дорогу. С остервенением Дашкевич тянул рычаг переключения скоростей, давил на педали, но «Форд» еще глубже, по самое днище, увяз в грязи. Тогда Дашкевич встал коленями на переднее сидение, вытащил сумку, распахнув дверцу, выбрался наружу. Равнодушно посмотрел на разбитое крыло «Форда», решая, что делать дальше: пешком возвращаться к трассе или двинуть по дороге, которая ведет неизвестно куда.

***

В лицо дул прохладный сырой ветер, кажется, собирался дождь. Дашкевич огляделся по сторонам и, отвечая на собственные мысли, покачал головой. Теперь он может никуда не торопиться. Из лесопосадок выехал белый милицейский «жигуль» с синей полосой на кузове. Машина ползла медленно, водитель боялся застрять в глине.

Дашкевич поставил сумку на багажник «Форда», вытащил из кармана сигареты, прикурил от зажигалки, глубоко затянулся. Он вспомнил, что так и не выбросил «Зауэр» из-под сиденья. Впрочем, черт с ним… Когда дело пахнет керосином, о таких мелочах забываешь. Из «жигуленка» выскочили два мужика в штатском. Тот, что сидел на пассажирском месте, вытащил из-под плаща пушку и, передернув затвор, направил ствол на Дашкевича. Водила, здоровяк в кожаной куртке, не произнеся ни слова, сгреб его за шкирку, бросил лицом на багажник, заставив раздвинуть ноги и упереться ладонями в машину.