Хундертауэр - Сергей Чичин

Рассуждения в этом духе, ввиду очевидной генеральской неопытности, растянулись на весьма продолжительное время, и генерал, погрузившись в них, не заметил как налетел на остановившегося перед ним Кижингу. Орк ухнул, не в силах погасить инерцию сразу и тяжелого доспеха, и тяжеловесного гоблина, неудержимо качнулся вперед, врезался в спину Хастреда, того швырнуло вперед вовсе как из баллисты, эльфийка с отчаянным всписком еле успела убраться с пути набирающей скорость кучи-малы. Вово уже привычно растопырил руки, чтобы остановить надвигающийся вал, но книжник со свойственной ему даже при неосознанных действиях предприимчивостью угодил своим окольчуженным торсом под колени гобольду. Тот с озадаченным кряканьем опрокинулся через вредоносного грамотея, нелепо взбрыкнув ногами наподдал пинка Чумпу, того отправило в полет, финальной точкой коего стала спина Зембуса, а уж почтенному жрецу природы и наткнуться оказалось не на что — перед ним уже даже и деревьев не случилось. Что было по курсу — так это до боли знакомая генералу стена, слепленная из серых неровных глыб, плотно пригнанных одна к другой. До стены было футов сорок сплошного разлома в земле — былой оборонительный ров. Лет этак сто назад он был залит водой почти по берега, а в дно его для желающих таки перебраться были услужливо понабиты острые колья. Ныне уровень воды понизился втрое, был бы по грудь среднему хумансу, вздумавшему в ров спуститься; да и то не вода осталась, а плотная вязкая жижа самых омерзительных субституций, затянутая поверху толстым слоем болотной ряски. Колья давно сгнили и пообломались, торча тут и там редкими почерневшими измочаленными расщепами. И аромат стоял надо рвом такой, что кто-нибудь не особо тяжелый, вот навроде Тайанне, мог бы пешком по нему пройтись и даже кадриль станцевать, не провалившись. Вот в это самое примечательное месиво и отправил Зембуса предательский толчок в спину.

Отправляясь в полет, друид не утратил присутствия духа и, метнув вниз растопыренную пятерню, выдохнул короткие слова заклинания. Случившаяся под ним ряска сошлась в корку, затвердела, и Зембус пребольно брякнулся на нее грудью и коленями; однако то уже хорошо, мелькнула философская мысль, что таки успел, не то ухнул бы в такое, что потом вовеки не отмыться. Это тебе не экологически чистое лесное озерцо, куда эльфийка уронила летучий кораблик! В ров гоблины много веков сливали всякое такое, о чем неиспорченной головой и не подумаешь, включая отходы от пивоварения и других аспектов жизнедеятельности. И едва ли даже боги ведают, чего в этот компот согласно своей вредительской сущности добавили гномы.

— Давайте уже войдем в ворота и сдадимся гномам, пока сами друг друга не упупили! — звенящим голоском потребовала сверху эльфийка. — Слышала я про бестолковые баталии, но чтоб настолько неуклюжее воинство! Как воевать прикажете, когда сам полководец каждым движением половину своего войска напрочь выносит?

— А так, собственно, всю жизнь и воюют, — рассудительно ответствовал генеральский бас. — Или ты думаешь, что команда «в атаку» или, ежели тебе ближе морская терминология, «на абордаж» означает — «кушать подано, приятного аппетита»? Долг всякого командира — слать свое воинство на неприятные задания. Если надо — то пинками. Ибо война!

— Ах ты демагог! А кейджианина почто утопил?

— Я не кейджианин! — выдохнул Зембус в полном отчаянии, даже слезы навернулись от бессильного негодования. — И я сам о себе как-нибудь!.. Хотя конечно пинаться — лишнее, я бы и сам в атаку пошел, кабы было на кого. Вынимайте теперь меня отсюда!

Над краем рва одна за другой появились несколько встревоженных физиономий и одно забрало, которое, надо заметить, в таком примечательном ракурсе выглядело возмутительно зубоскальным. Эльфийка чуть повела носом и тут же, изменившись в лице, шарахнулась обратно.

— И вы говорите, что там гномы живут?! — просипела она откуда-то из отдаления. — Да чтоб маленькие чистоплюйские гномы так навонять ухитрились?!

— Это да, — рассудительно согласился Вово. — Очень как-то знакомо пахнет. А гномов я не нюхал особо пристально, так что не их аромат.

— Выньте его уже, — потребовал Чумп. — Я хоть и не ведущий монстровед, но с гадостью, что поднимает вон ту волну, знакомиться никому не посоветую.

Он указал на точку футах в пятидесяти от Зембуса, где ряска начала вспучиваться и выгибаться под напором изнутри. Друид от такого соседства в восторг не пришел — вздрогнул и одним прыжком махнул к верхней кромке рва. Свесившийся Вово поймал его руку своей лапищей и одним рывком втащил наверх. Волна же, переливаясь и выгибая горбом ряску, прокатилась до спеченной друидским заклинанием корки, ушла под нее, на какой-то момент отжала пласт кверху… а затем осела, словно растворившись в наполняющей ров жиже, и во рву воцарилось прежнее зыбкое спокойствие.

— Гном-дерьмолаз? — предположил генерал севшим голосом. — Вот говорили мне, дурню, что война — грязное дело, а я не верил. Ну-ка, стрельните в него из лука!

— А давай ты слезешь и мечом ковырнешь? — скривился Чумп. — Анарал, душевно тебя умоляю — не задирайся хотя бы с новыми гномами, пока старых не доколотил. Тем более что не знаю я гномов полужидкого образа. Сдается мне, там зверушка пострашнее и, как ни трудно в это поверить, попротивнее.

Слезать и ковырять мечом генерал не возжелал, зато плюнул вниз. Смачный плевок канул в рыхлую рясочную поверхность, проломив зелень, но никаких шевелений во рву не спровоцировал.

— Видимо, умерло, — предположил генерал разочарованно. — Или спит. Или побежало с докладом к начальству. Эх, а ведь припоминаю, что нам в этой самой канаве еще в детстве возбранялось полоскаться, хотя тогда и воды было побольше. Мотивация была простая: нехай враги купаются. И — хлоп — затрещина. Для вящей доходчивости.

— Давайте в лесок отступим, — предложил Кижинга, которого куда больше интересовало не происходящее во рву (сверзишься туда в своих латах — хана придет независимо от чудищ), а состояние стен. — Не ровен час патруль по стене пройдет, или из башен какой-нибудь враг выглянет. Ты нам привал обещал, так пойдем отдохнем и подумаем в холодке и скрытности.

Башен по соседству было две, обе побитые временем и не тронутые реставрационными работами, на двадцать футов возвышающиеся над пятидесятифутовой стеной, с открытыми площадками для катапульт на вершинах. Генерал издал ностальгический вздох. В детстве он любил забраться на такую башню и покидаться оттуда прихваченным щебнем, за что не единожды бывал луплен старшими. Так вот и сложилась судьба воина-рукопашника, а ведь мог бы и стрелком вырасти, если бы упражняться не мешали, а то и вовсе — артиллеристом!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});