Словами огня и леса Том 1 и Том 2 (СИ) - Дильдина Светлана

— Ах, ну конечно… ты вечно все знаешь. Только и тебе она бесполезна. Но зато мы можем и умеем ждать, наше преимущество в этом. А ты все пытаешься тратить наши силы вместо того, чтобы копить.

— Пока Юг ленив и беспечен, и всем доволен — показывает зубы, но не кусает. Но так будет недолго; им уже становится скучно, одной искры достаточно, чтобы всё изменилось. Они берут Силу лишь из самих себя. Ни золото, ни камни им не нужны.

— И поэтому Астала сама себя уничтожит, как ее предшественники, а мы будем стоять, — сказала Лайа.

— Мертвой глыбой.

— Ох, любишь ты пророчить дурное, — вздохнула Лайа. Но все-таки, хоть доверять Лачи нельзя ни на волос, хоть у них совершенно разное понимание, что лучше для Тейит, он человек дела. А еще он, даже споря, все равно понимает. Поэтому и повелась когда-то…

— Ладно, — сказала женщина. — Выкладывай, что тебя привело.

— Твоя племянница, — Лачи улыбнулся светло и немного нахально. — И ваш маленький рыжий гость.

— Не сомневалась, что ты сразу примчишься. Да, это невероятно! — Лайа переплела пальцы. — Полукровка инициирован Кайе Тайау!

— Как зовут мальчика?

— Какая разница. Да и не имя у него, прозвище — Огонек.

— Интересно, почему же ему позволили покинуть Асталу, раз он, как признался, сбежал? — задумчиво проговорил Лачи. — Къятта, конечно, своими страстями не всегда управляет, но дураком я назвать его не могу. А уж их дед…

— Мог и не знать, чем развлекается его младшенький внучек.

— Но не Къятта. Ты думаешь, за ними не наблюдали наши люди в Астале? Он не выпускает из виду брата. Кессаль не следит пристальней за бегущей в траве добычей.

— Желание позабавиться, — надменно вскинула голову Лайа. — Он знал, что у полукровки нет шансов спастись!

— Все это чепуха, — голос Лайа стал холоднее. — Но трудно поверить, что такой заморыш все-таки выжил. Или это просто изящный ход… Мальчишка шел в нашу сторону — случайно или намеренно? Я его проверила, он и не заметил, как заснул и отвечал на мои вопросы — но тщетно, он ничего не знает.

— Вовсе он не заморыш, — заметил Лачи. — Я успел мельком увидеть его. Ты судишь как женщина — не сердись, — умиротворяюще улыбнулся, — Да, его подобрали грязным и тощим, но он, похоже, очень вынослив, ловок… а еще он растет. Будет высоким, если доживет, конечно. Сколько ему, четырнадцать? У меня в этом возрасте тоже отовсюду торчали кости. А у дикарей вряд ли его хорошо кормили.

— Чем тебя заинтересовал этот полукровка, настолько приглядываться, — сухо сказала Лайа. Мелькнула мысль — хорошо, что он не разведал про “паутину”. И не дождется! А тот смотрел цепко, будто мысли пытался прочесть:

— Тебе ли не знать, в какой грязи можно порой найти золото.

— Золото? Ты о его невеликой Силе? Это забавно и необычно, но сам знаешь, такое случалось. А Кайе все равно далеко.

— Однажды я предложил тебе сделку, и она была тебе выгодна, — Лачи отошел от парапета. Широкоплечий и статный, он напоминал изваяние — и в закатном свете кожа его была совсем светлой, больше походила на золотой мрамор. — Не стану с тобой хитрить, я пришел не с пустыми руками.

— Чего же ты хочешь? В разговорах с тобой надо начинать с этого, а не с того, что собираешься предложить.

— Мне нужен этот мальчик. И я хочу иметь к нему доступ — и без свидетелей. Не поджимай губы, это может быть выгодно всем.

— Вот уж не вижу в том для себя выгоды.

— Ты знаешь, что на Юге связь ведущего и ведомого сильнее, чем у нас, они чувствуют друг друга какое-то время.

— Несколько суток. Иначе их служители Домов Солнца с ума бы сошли.

— Но они обучены, — Лачи вновь улыбнулся. — И это еще не все… Так ты согласна пообещать?

— Я… Бездна с тобой, говори.

— Сначала поклянись.

— Клянусь! — Лайа подняла алый камень, висевший на шее, дохнула на него и прижала к сердцу. — Пусть он будет свидетелем, что я согласна с твоими условиями. Можешь секретничать с полукровкой, все равно его потом расспрошу.

— Дело не только в том, что Кайе не имеет опыта Дома Солнца. Мы не знаем, со сколькими такими он развлекался. Но в моих архивах есть пара историй о том, когда в древности владеющие очень большой Силой инициировали слабых и, чтобы не убить их случайно, создавали особую связь. У мальчишки может быть такая же.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Кайе далеко, мы не можем проверить, — разочарованно сказала Лайа.

— Можем. Выманить одного, другого подвезти поближе…

— И зачем тебе это?

— Если эта связь существует, нам не нужны никакие шпионы, мы всегда будем знать, где сейчас Дитя Огня. А может сумеем и повлиять на его самочувствие по этой их связи.

— Хм. Звучит… любопытно, — сказала Лайа. — Если эта связь, конечно, продлится хоть сколько-то приличное время.

— Да, разумеется. Только вот как именно ее использовать, ты вряд ли узнаешь без моей помощи. Я уже выяснил, у тебя нет таких книг. А полукровка тебе не помощник.

— Ты наглая пронырливая лисица, — женщина вновь поправила волосы, но жест был расслабленным, и говорила сейчас почти добродушно. — Толку с твоих догадок, ведь если ты прав, но полукровка почует неладное — южный мальчишка будет чувствовать то же самое?

— С его-то огнем? Да он не заметит такую ниточку, будь она вдесятеро толще! И что ему бывшая игрушка.

— А этот заморыш…

— Да погляди на него. Разве он ненавидит южанина?

— Так, что звал во сне! — фыркнула Лайа. — Что ж. Говори с ним, сколько угодно. Раз полукровка у нас, надо найти ему достойное применение.

— Они кое-что должны нам за реку Иска… — задумчиво проговорил Лачи. — Стоит приручить мальчика.

Словами огня и леса. Часть 2 (заключительная)

Астала

Чинья уже неплохо освоилась в доме, и даже успела свести знакомство почти со всеми слугами и синта, только Хлау побаивалась. Она стала для Кайе вроде как для Киаль ее зверушки. Он Чинью не таскал за пределы дома, как того полукровку, только разрешил навещать мать, когда девчонке захочется, и жить там, пока сам не позовет. А так у нее была в доме своя комната, и находиться она предпочитала там, разумеется — не сравнить с хибарой в зеленом, но узком переулке возле площади.

Одна эта комната была больше целого домика, и один столик, инкрустированный разного цвета деревом и перламутром, стоил дороже, чем вся их с матерью утварь. А роскошь Чинья весьма ценила, предпочла бы недоедать, но жить среди красивых вещей и носить дорогие украшения. До смешного любила всякую мишуру, прямо сорока.

Нрав у нее оказался подходящий. Что бы там Чинья ни думала втайне, она всегда улыбалась, и умела болтать без передышки всякую забавную чушь, от пересказа в лицах городских новостей до баек и сказок. И не раздражала этой своей болтовней, словно птичка чирикала.

Кайе, похоже, расслаблялся в ее обществе, хотя слушал едва ли вполуха. При старшем же она становилась потише, но они и виделись реже, и не до разговоров было. Къятта понимал прекрасно, что общество братишки ей не слишком-то по душе. Вот за ним самим бегала бы хвостиком, позволь он это — и, кажется, довольно искренне. Расцветала при его появлении, так в его сторону и тянулась. Что ж, он умел обращаться с женщинами. Его власть и подарки, конечно, со счета не сбросить; Кайе подарков не дарит…

Не от жадности, разумеется, ему просто в голову не приходит. А зачем, удивился бы — у нее же все есть. У нее и правда все было, а с тягостной обязанностью развлекать Кайе она справлялась, вполне мирилась и вряд ли сильно страдала от этого. За это сам Къятта испытывал к ней почти благодарность, ему нравилось радовать эту легкую и красивую девчонку, привязывать к себе.

А Улиши считала Чинью пустым местом, это было удобно.

**

Гроза пронеслась над Асталой, щедро намочив каменные дороги и жилища, избыточно одарив водой деревья и травы. Разветвленные молнии скрылись в темных складках ночного неба — словно кошка выпустила когти, потом втянула; за ними прекратился дождь, и тучи начали развеиваться помаленьку.