В открытое небо - Антонио Итурбе

ризницей.

– Так они пропустят нас без излишних проблем? – прямо в лоб спрашивает лейтенант.

Арабы с их подходцами, кружением вокруг да около, с их желанием послушать разные истории видятся ему более забавными, хотя и здесь дела не слишком далеко отстоят от порядков шатра: если начальник скажет «да» – примут и остальные. Если скажет «нет», то и другие отвергнут. Он объясняет им, что для арабского шейха проход вооруженных людей через его территорию – демонстрация неуважения.

– Вот еще глупости! – восклицает лейтенант с юношеским задором.

Полковник испепеляет его взглядом.

– Вы бы сочли глупостью проход через Мадрид батальона английских солдат с оружием в руках?

Лейтенант краснеет и отвечает более сдержанным тоном:

– Но эти земли принадлежат нам. Это Испания.

– Они не читают «Мадридскую газету», – обрубает полковник. – Продолжайте, Сент-Экзюпери.

– После долгих переговоров они согласились обеспечить вам мирный проход, но с одним условием: чтобы оружия не было видно.

Полковник хмурит брови.

– Это невозможно. Оружие должно быть под рукой, чтобы в случае атаки обеспечить защиту конвоя. С какой стати мы должны довериться какому-то мавру?

– Речь не о том, чтобы оружие было не в пределах доступности, а только о том, чтобы его не было видно. Поймите, он командир, как и вы; он должен сохранять авторитет в глазах своих людей.

– Да как вы смеете сравнивать нашего полковника с каким-то поганым мавром? Вы, французы, всегда смотрите на нас свысока! – криком кричит капитан.

Тони смущенно ерзает на сиденье. Совсем он позабыл об испанской гордости.

– В мои намерения не входило устанавливать какое бы то ни было сравнение, капитан. Если я вас задел, умоляю меня простить. Вы просили меня о проведении переговоров, так вот, единственное, чего они хотят, это чтобы оружие не выставлялось напоказ. Вы не обязаны убирать его далеко, достаточно будет его слегка закамуфлировать. Достаточно будет прикрыть винтовки на плече какой-нибудь тканью.

– Тканью? И нам придется потакать капризам какого-то безумного прощелыги из тех, что носят бурнусы? – с громким возмущением вопрошает капитан. – Если мы на это пойдем, станет ясно, что у него власти здесь больше, чем у нас. Это унижение Испании!

– А если мы просто пойдем – и будь что будет, полковник? – не может сдержаться лейтенант.

– Если позволите, полковник, – прерывает их Тони, – я бы высказал одно соображение.

Полковник жестом руки дает ему слово.

– Все без исключения знают, что здесь распоряжаетесь вы. Шейху также известно, что вы собираетесь пройти через его территорию, с его позволения или без оного. Знает он и то, что ваше вооружение и военная подготовка чрезвычайно высокого уровня. Он не может и совершенно не хочет подвергнуть вас унижению. Единственное, чего он хочет, так это просить вас о великодушии: выполнить его скромное пожелание, чтобы он не утратил честь и достоинство в глазах своего племени.

Взоры всех присутствующих обращаются на командира, который выдерживает паузу в несколько секунд, прежде чем высказаться:

– Если дело обстоит именно так, как говорит сеньор Сент-Экзюпери, то этот шейх обнаруживает склонность к переговорам, а в наших интересах – иметь на враждебных территориях командиров, готовых заключать договоры. Если мы пойдем силой и это приведет к потерям с их стороны, то этот главарь может быть заменен на другого, гораздо более радикального, который создаст нам еще больше проблем. Если обертывание винтовок тканью позволит нам прибыть в Ла-Гуэру вовремя, без потерь и происшествий, как и требует от нас командование, то я не вижу никаких причин, почему бы нам этого не сделать. А ежели кто-нибудь спросит, зачем обертываются винтовки, мы скажем, что это делается с той целью, чтобы песок не засорял механизмы вооружения и чтобы оно было в лучшем состоянии и пригодно к использованию в случае необходимости. Если же кто-нибудь проговорится, что это идея мавра, я посажу его на гауптвахту в «Морской дом» на десять лет.

Остальные выражают покорное согласие:

– Есть!

Тони выходит из казармы, с облегчением выдохнув.

Глава 44. Буэнос-Айрес, 1929 год

Замена на вылете одного из пилотов помешала Мермозу лично встретить его в порту Буэнос-Айреса накануне, к чему он всей душой стремился. Теперь же он на полной скорости заворачивает за угол улицы Вальвидия и оставляет машину во втором ряду у входа в ресторан «Век». Бросает ключи парковщику и вихрем врывается в ресторан. Турбулентность, понукание криком медлительных работников наземной службы на аэродроме, разочарование по поводу скаредности бюрократов, холод, дожди, усталость… все отступает, стоит ему увидеть за дальним столиком Гийоме.

Мермоз сгребает его в медвежьих объятиях, чуть было не задушив. Замечает облупленную кожу на лице коллеги и обгоревший лоб, словно поджаренный на решетке.

– Гийоме, ты что-то слишком много загораешь. – И хохочет.

– А ты просто великолепен. Аргентина идет тебе на пользу.

– Сам все увидишь. Тебе здесь понравится. Жить в Буэнос-Айресе отлично. И мясо здесь просто великолепное! – Говоря это, он лукаво подмигивает одним глазом.

– Я рад, что ты мой начальник.

– Если ты еще хоть раз скажешь, что я твой начальник, я тебя тут же уволю!

И оба смеются.

– Здесь у нас трудных задач хватает, Анри.

– Так это же хорошо, правда?

– Это самое лучшее!

Официант приносит им чашки