Статьи - Сергей Переслегин

Эта стратегия рассматривалась американским истеблишментом как одна из многих эвентуальных возможностей (в Конгрессе США в 1920-е годы было больше убежденных изоляционистов, нежели сторонников экспансии, а Вашингтонская конференция обеспечила интересы сравнительно немногочисленных «империалистов») и более интересовала писателей и журналистов, нежели политиков. Ситуация изменилась после катастрофического экономического кризиса 1928 – 1932 гг. Новому президенту США Ф.Рузвельту было понятно, что альтернативой новому экономическому спаду может быть только переформатирование мира, полный отказ от колониальной британской модели и создание нового – сугубо американского – миропорядка. «Непременным условием» этого миропорядка было господство над Тихим океаном.

Само по себе, это решение Ф.Рузвельта имело геополитическое обоснование. Политика США – ладьи на мировой шахматной доске – строилась как сумма двух векторов: южного, обеспечивающего избыточный контроль над американским геополитическим суперконтинентом, и западного, обустраивающего информационно свободное пространство великого материка и великого океана. Экономика, внешняя и внутренняя политика США были тем более динамичными и свободными, чем более «западным» был результирующий вектор. Ф.Рузвельт искал разрешение кризиса на пути построения более агрессивной, более открытой экономики. Тем самым он нуждался в «открытой Америке» и открытых мировых рынках. Последнее означало необходимость ликвидации «старой» колониальной системы и, следовательно, уничтожение или значительное ослабление Великобритании.

Напряжение в Тихом океане дополнительно усиливалось невероятной бедностью этого региона оборудованными базами. Для океана, занимающего почти четверть земного шара, для театра военных действий размером шесть на двенадцать тысяч миль, количество узлов связности было катастрофически мало.

«В результате великая и могущественная Англия вынуждена была довольствоваться одной хорошо оборудованной базой – Сингапур на Малаккском полуострове стал символом Империи и оплотом ее могущества в дальневосточных водах. Флот САСШ базировался на Сан-Диего, но, начиная с эпохи Теодора Рузвельта, американские адмиралы все с большим вожделением засматриваются на Гавайские и Алеутские острова; в межвоенный период некие подобия баз создаются на Уэйке и Мидуэе. Впрочем, по критериям Атлантики, даже Перл-Харбор в сороковые годы может называться оборудованной базой лишь очень условно.

Китай и Россия делили почти непригодный для базирования кораблей Порт-Артур. Владивосток и Петропавловск (в межвоенный период также попавшие в сферу пристального интереса американцев, что характерно) замерзали зимой, да и оборудованы эти базы были немногим лучше Артура.

Великий Флот страны Восходящего солнца базировался на Сасебо и Майцзуру. Попытка построить что-то вроде базы на «подмандатных территориях» провалилась полностью: даже сами японцы называли эти пункты «якорными стоянками».

Была также удобная Манильская бухта (без всяких следов ремонтных мощностей) и еще менее пригодные для серьезных боевых кораблей порты Индонезии. И на 179.79 тыс. км2 более не было ничего!

Со стратегической точки зрения такая необорудованность театра военных действий должна была привести с одной стороны к ожесточеннейшим сражениям за немногочисленные базы, якорные стоянки и угольные/нефтяные станции, а с другой – к необычайно маневренному характеру боевых действий.

Конечно, нельзя утверждать, что оборонительная стратегия на просторах Тихого океана обязательно обрекалась на поражение. Но, во всяком случае, она приводила к значительным трудностям, едва ли в полной мере преодолимым.

Оперативные линии Тихого океана скрещиваются под тупым углом.

Первая идет от Берингова пролива через побережье Камчатки, восточную Японию, Филиппины на Джакарту. Она задает естественное направление экспансии для Империи Восходящего солнца.

Вторая, соединяя Сан-Диего, Гавайи, Марианские острова, Филиппины и британский Сингапур, определяет вектор движения Империи Соединенных Штатов.

Линии пересекаются в британском Брунее (Калимантан, Индонезийский архипелаг). К югу от этой точки располагается Австралия – материк, который целиком находится внутри тупого угла, образованного скрещением силовых линий. В неэвклидовой геометрии войны огромная «тяготеющая масса» «зеленого континента» искривляет оперативные вектора, отклоняя их соответственно к востоку и югу. Потому считается, что контроль над Австралией, даже косвенный, дает решающее военное преимущество. (Суть дела не столько в дополнительной «точке опоры», сколько в возможности разрушать геометрию операций противника.) В 1941 – 1943 годах эта «модель первостепенной стратегической важности Австралии», вообще говоря, далеко не бесспорная, оказала определяющее воздействие и на ход, и на исход боевых действий.

Вновь раскроем карту Театра и изучим ее, следуя ходу силовых линий.

«Обрамление впадины Тихого океана образуют подводные окраины материков с их материковыми отмелями (шельфами) и склонами, а также со сложными комплексами островных дуг и связанными с ними глубоководными желобами, которые в свою очередь отделяют от океана котловины окраинных морей».[3]

«Японская» линия проходит по окраинным морям.

Северный район образован Беринговым морем, которое отделено от океана стратегически непроницаемым барьером Алеутских и Комондорских островов. Значение этого региона, во-первых, во-вторых и в-третьих в том, что через него идут самые короткие коммуникации между Азиатским и Американским материками иными словами – между СССР/Россией и США. По сравнению с этим обстоятельством меркнет даже невероятное природное богатство Аляски и Чукотки, где добывается золото, серебро, полиметаллы, лес, пушнина, нефть.

До продажи Аляски весь этот регион находился в полном распоряжении России, что обеспечивало стране идеальные стартовые условия в предстоящей борьбе за Тихий океан,правда, лишь при наличии достаточной транспортной связности района с европейской Россией. После утраты «Русской Америки» в Беринговом море возник стратегический баланс, который благополучно пережил все мировые войны и просуществовал до распада СССР: две симметричные базы, расположенные всего в 1.250 милях друг от друга, то есть в масштабах Тихого океана очень близко, – Петропавловск и Датч-Харбор – нейтрализовывали друг друга.

К югу от Берингова располагается Охотское море, названное русским геологом и путешественником Обручевым скверным углом Тихого океана.

Военного значения этот район туманов, дождей, сильных и нерегулярных ветров не имеет, так как сколько-нибудь важные коммуникации в «колымском краю» напрочь отсутствуют, а от открытого океана море отделено цепочкой Курильских островов.

Охотским морем начинается Центральный район западной части Тихого океана.

Далее к югу Японские острова сменяются архипелагом Рюкю (Нансей), а на смену Японскому приходит следующее окраинное море – Восточно-Китайское. Северная часть его, более мелководная, традиционно называется Желтым морем. В 1904 – 1905 гг. оно было ареной сражений, определивших судьбу всего Центрального района.

К тридцатым годам Япония установила полный контроль над регионом. Все выходы в океан были в ее руках. И русский-то флот влачил жалкое существование, не говоря уже о китайском. Порт-Артур и Циндао были захвачены, Владивосток нейтрализован: отныне все значимые военно-морские базы и якорные стоянки Центрального района принадлежали Империи.

В Центральном районе сосредоточена аграрная и индустриальная база Японской державы. Сырьем и продовольствием острова метрополии снабжаются в основном с материка, потому Корейский пролив представляет собой важнейшую транспортную артерию Страны Восходящего Солнца. С проникновением американских подводных лодок в район островов Цусима война для Японии должна была закончиться.

Центральный район включает остров Тайвань (Формоза), экономическое значение которого убедительно проявилось в наши дни. До войны это был по преимуществу аграрный остров, военное значение которого исчерпывалось сомнительной якорной стоянкой и более убедительной базой ВВС.

Далее к югу морфология Тихого океана резко меняется. Если Филиппинский архипелаг, знаменитая «страна ста тысяч островов», сказочно богатая оловом, медью и другими цветными металлами, еще может рассматриваться, как классическая островная дуга, отделяющая от открытого океана очередное окраинное море (Южно-Китайское), то Малакско-Индонезийский барьер, образовавшийся в зоне взаимодействия австралийской плиты и евроазиатского суперконтинента, представляет собой причудливое нагромождение едва ли не всех известных геологических структур. «Здесь наблюдаются самые большие на планете контрасты рельефа: превышение горных вершин суши над близлежащими впадинами дна океана достигает почти 15.000 м.»[4]