Золотой дождь - Джон Гришэм

Деррика Доугена Дек изначально тоже наметил в одну из жертв «охоты стервятника», однако его кровожадный план рассыпался в пух и прах в то самое мгновение, когда Доуген спросил у него: «А что такое, черт побери, „ассистент адвоката“?» Дек, который обычно за словом в карман не лезет, на сей раз смешался и был вынужден поспешно ретироваться с поджатым хвостом. Однако карточку его Доуген сохранил. В тот же самый день машина, за рулем которой сидел какой-то недоросль, к тому же превысивший скорость, врезалась в его автомобиль. И вот, по прошествии примерно суток с той минуты, как сам послал Дека куда подальше, Доуген позвонил в нашу контору. Дек снял трубку в кабинете, где я корпел над мешаниной документов, предоставленных «Прекрасным даром жизни». Несколько минут спустя мы уже на всех парах неслись к больнице. Доуген возжелал пообщаться с настоящим адвокатом, а не с каким-то «ассистентом».

Это мой первый и вдобавок полулегальный визит в больницу к возможному клиенту. Доуген лежит в отдельной палате со сломанной ногой, переломами ребер и запястья, порезанным лицом и множественными ушибами. Он молод, лет двадцати с небольшим и, судя по отсутствию кольца, не женат. Я наседаю на него, как подобает настоящему адвокату, скармливаю ему обычную галиматью насчет того, что нужно держаться подальше от страховых компаний и стараться держать язык на привязи. Мы должны содрать с них три шкуры, а моя фирма давно специализируется на автомобильных авариях. Дек ухмыляется. Я оказываюсь способным учеником.

Доуген подписывает договор и ещё одну бумажку, согласно которой мы получаем доступ к его медицинской карте. Его мучает боль, поэтому мы долго не задерживаемся. Его подпись красуется под договором. Мы прощаемся и обещаем наведаться завтра.

К полудню Дек раздобывает копию полицейского протокола о данном дорожно-транспортном происшествии, а также успевает поговорить с отцом подростка, виновного в аварии. Отец и сын застрахованы компанией «Стейт Фарм». Отец пробалтывается, что, по его мнению, страховая сумма не превышает двадцати пяти тысяч долларов. Им с сыном страшно жаль, что так случилось. Ерунда, успокаивает Дек, готовый целовать руки сорванцу, протаранившему машину нашего нового клиента.

Третья часть от двадцати пяти тысяч долларов это восемь тысяч с хвостиком. Мы позволяем себе отобедать в «Даксе», изумительном ресторане при отеле «Пибоди».[6] Дек даже лакомится десертом. Это звездный час нашей фирмы. Часа три мы подсчитываем барыши и прикидываем, на что потратить бешеные деньги.

* * *

В четверг в семнадцать тридцать, через два дня после моего возвращения из Кливленда, мы все заседаем в зале суда под председательством Тайрона Киплера. Его честь выбрал это время, чтобы великий и несравненный Лео Ф. Драммонд успел приехать после затяжных судебных баталий и получить очередную головомойку. С его появлением команда «Трень-Брень» представлена наконец в полном составе — все пятеро восседают напротив меня как на параде. Выглядят они уверенными в себе, хотя всем ясно, что положение у них незавидное. Джек Андерхолл, ведущий юрисконсульт «Прекрасного дара жизни», тоже здесь, а вот остальные белые воротнички предпочли остаться в Кливленде. И я их не виню.

— Мистер Драммонд, я предупреждал вас о том, чтобы истцу были предоставлены все документы, — в голосе его чести звенит металл. Киплер открыл заседание всего пять минут назад, но Драммонд уже получил на орехи. — Мне казалось, мои слова и так не терпят иного толкования, но я все-таки настоял на том, чтобы вам выдали на руки письменное распоряжение. И что произошло?

Вполне вероятно, что вины самого Драммонда в случившемся нет. Скорее всего, это штучки парней из «Прекрасного дара жизни», и Драммонд, наверное, уже высказал им, что о них думает. По части честолюбия Лео Драммонд даст сто очков вперед любому, и унижение он сносит крайне болезненно. Мне его почти жаль. В федеральном суде он отдувается по многомиллионному иску, спит, должно быть, часа по три, голова кругом идет от забот, а тут ещё собственный клиент наносит удар в спину, а судья отчитывает его перед коллегами как нашкодившего мальчишку.

Да, мне его почти жаль.

— Я не могу найти оправданий случившемуся, ваша честь, — говорит Драммонд с подкупающей искренностью.

— Когда вы впервые узнали, что эти трое свидетелей уже не служат в компании вашего клиента?

— В воскресенье днем.

— Вы пытались уведомить об этом адвоката истца?

— Да. Но нам не удалось его разыскать. Мы даже обзванивали авиакомпании, но тщетно.

Еще бы! Надо было позвонить в «Грейхаунд».

Киплер нарочито долго качает головой — живое воплощение укоризны и недоверия.

— Садитесь, мистер Драммонд, — со вздохом дозволяет он.

Я до сих пор сижу, не раскрывая рта.

— Вот что я предлагаю, господа, — говорит его честь. — Через десять дней, в понедельник, мы соберемся здесь на допрос свидетелей. Со стороны ответчика должны присутствовать следующие лица: Ричард Пеллрод, старший инспектор по исковым заявлениям; Эверетт Лафкин, вице-президент по исковым заявлениям; Кермит Олди, вице-президент по страховым полисам; Брэдфорд Барнс, вице-президент администрации и М. Уилфред Кили, член совета директоров. — Киплер предупредил, чтобы я заранее составил список людей, которых хотел бы допросить.

Слышится душераздирающий вздох, и воздух со свистом исчезает в легких полудюжины парней, сидящих через проход от меня.

— Никаких отговорок, переносов и проволочек, — жестко добавляет судья. — Все расходы по приезду сюда несут, разумеется, они сами. Адвокат истца имеет право допрашивать их столько времени, сколько сочтет нужным, и ни один из них не покинет Мемфис без разрешения мистера Бейлора. Все расходы по организации и проведению допросов, включая оплату стенографистки и услуг по копированию документов, ложатся на компанию «Прекрасный дар жизни». Рассчитывайте, что допрос продлится не менее трех дней.

Чуть помолчав, Киплер продолжает:

— Далее, адвокат истца должен получить все эти документы не позднее следующей среды, за пять дней до допроса. Документы должны быть аккуратно ксерокопированы и подшиты в хронологическом порядке. В противном случае ответчика ждут суровые санкции. Теперь, переходя к санкциям, я приказываю, чтобы компания «Прекрасный дар жизни» компенсировала мистеру Бейлору все расходы по сорванной поездке в Кливленд. Мистер Бейлор, сколько стоят билеты на самолет до Кливленда и обратно?

— Семьсот долларов, — правдиво отвечаю я.

— Первым классом или экономическим?

— Экономическим.

— Мистер Драммонд, вы командировали в Кливленд четверых своих коллег. Они летели первым классом или экономическим?

Драммонд косится на Т. Пирса, который на глазах съеживается и увядает, затем отвечает:

— Первым.

— Так я и думал. Сколько стоит билет первого класса?

— Тысячу триста.

— Мистер Бейлор, сколько вы истратили на еду и проживание?

По правде говоря, еда и ночь в мотеле облегчили мой бумажник менее чем на сорок баксов. Однако признавать это в открытую крайне неловко. И почему я только не остановился в шикарных апартаментах на крыше?

— Около шестидесяти долларов, — говорю я, чуть покривив душой, но не слишком жадничая. Номера парней из «Трень-Брень» стоили, уж наверное, не меньше полутора сотен каждый.

Киплер все это тщательно фиксирует, в мозгу его щелкает калькулятор.

— Сколько времени заняла у вас сама поездка? — спрашивает он. — Часа два в один конец?

— Не меньше, — отвечаю я.

— Выходит — восемьсот долларов, из расчета две сотни в час. Вы понесли ещё какие-нибудь расходы?

— Я уплатил двести пятьдесят долларов стенографистке.

Киплер записывает и эти цифры, подытоживает и произносит:

— Итого, сторона ответчика должна в течение пяти дней выплатить мистеру Бейлору две тысячи четыреста десять долларов в качестве компенсации. При просрочке сумма штрафа будет удваиваться ежедневно до тех пор, пока мистер Бейлор не получит подписанный чек. Вам это ясно, мистер Драммонд?

Я не могу сдержать улыбки.

Драммонд медленно встает и, слегка сгибаясь в пояснице, растопыривает руки.

— Я протестую, — говорит он. Несмотря на внешнее спокойствие, чувствуется, что внутри он кипит.

— Ваш протест принят к сведению. У вашего клиента есть пять дней на выплату компенсации.

— У нас нет никаких доказательств, что мистер Бейлор летел первым классом.

Адвокату ответчика положено оспаривать все, что только возможно. Мелочные придирки — его хлеб, поскольку оплата труда почасовая. Впрочем, для его клиента это сущие гроши и Драммонд может позволить себе пустую трату времени.

— Не станете же вы оспаривать, мистер Драммонд, что стоимость билета первого класса до Кливленда и обратно — тысяча триста долларов? Именно эту сумму и должен компенсировать мистеру Бейлору ваш клиент.