Разгадка 1937 года - Юрий Емельянов

Первый секретарь Ростовского обкома Евдокимов сообщал «насчет вылазок классового врага»: «Мы так слегка край да и область почистили, но вылазки классового врага имеют место, особенно по церковно-сектантской линии».

Новые секретари, заменившие смещенных и арестованных, проявляли такую же прыть в разоблачении тайных врагов, как и те, кто в начале июля представил запросы на аресты и расстрелы. Так первый секретарь Красноярского обкома Соболев, сменивший отстраненного от власти, а затем расстрелянного Акулиншина, уверял, что «среди рекомендованных райкомами депутатов в Совет Союза и Совет Национальностей были бывшие колчаковцы, каратели, то есть проверка и отбор людей в районах были поставлены из рук вон плохо… Есть у нас такие коммунисты, которые саботировали проведение нашей партийной линии, и на них попы ставят ставку. Такие коммунисты и в Красноярском крае есть, мы их сейчас разоблачаем. По мере того как мы развертываем борьбу с вредительством в сельском хозяйстве, в животноводстве, по мере того, как мы разоблачаем врагов — бухаринцев, рыковцев, троцкистов, колчаковцев, диверсантов — всю эту сволочь, которую мы сейчас громим в крае, они совершенно открыто делают выступления против нас».

Первый секретарь Днепропетровского обкома Марголин: «Мы имеем факты активизации врага в самых различных антисоветских формах. Мы имеем проявление враждебных вылазок и на заводах, и в особенности в тех углах, куда наша политическая работа не добирается, в так называемых подсобных цехах, которые мы не всегда обслуживаем. На заводах таких уголков имеется значительное количество, в транспортных цехах, в некоторых подсобных цехах. Там враги из троцкистско-бухаринского отребья кое-какую работу пытаются проводить и не всегда находят противодействие со стороны наших людей. Особенно мы отмечаем довольно серьезное оживление в деревне, на селе. Антисоветские настроения проявляются преимущественно в деятельности церковников. Церковники на Днепропетровщине, особенно в таких районах, как Новомосковский, развернули довольно серьезную работу. Имеются случаи неоднократных просьб об открытии церквей». Было совершенно очевидно, что такие просьбы не имели прямого отношения к предвыборной кампании, а поэтому было ясно, что у Марголина не было никаких фактов о попытках «врагов» прорваться к власти во время выборов в Верховный Совет СССР.

Подобные примеры «вражеской активности» партийные руководители приводили не раз в ходе своих выступлений. Так первый секретарь Крымского обкома Щучкин заявил: «В Тельмановском и Ичкинском районах Крыма мы обнаружили основное — явную подготовку националистических элементов. Так, например, в Ичкинском районе в одном немецком селе во время изучения „Положения о выборах в Верховный Совет“ в кружке был поставлен одним колхозником такой вопрос: „Нам непонятно, как это дело будет происходить на практике. Возьмем хотя бы наш сельсовет и начнем переизбирать его. Посмотрим, что получится наделе“…

…Во время этой процедуры произошла следующая история. Председателя совета, хорошего партийца, оклеветали в том, что он пьяница, связан с одной колхозницей, и на этой основе его провалили путем отвода. Провалили и секретаря парторганизации и избрали явно не наш, враждебный сельсовет. Мы считаем, что это не что иное, как попытка показать на практике, как можно организовать мероприятия антисоветского порядка, направленные во время выборов против нас».

Первый секретарь ЦК КП(б) Белоруссии Волков (сменивший смещенного и арестованного Шаранговича) сообщал о том, что угроза исходит от учителей в школах для польского национального меньшинства: «Мы знаем, что наши враги, национал-фашисты, вели большую работу, в особенности в пограничных районах, среди учительства для привлечения на свою сторону. Они создавали огромное количество польских школ в пограничных районах и привлекали учительство всеми способами и методами на свою сторону. Мы обязаны были очистить ряды учительства от врагов и привлечь учительство к работе в избирательной кампании».

Волков указал и на «враждебную» деятельность верующих, которая развернулась после принятия Конституции СССР: «В Леевском районе сектанты собрали большое количество верующих, где сочиняли и декламировали контрреволюционного содержания стихи, произносили контрреволюционные речи… Когда председатель сельсовета зашел на собрание, они ответили очень характерно: „Проводим собрание по вопросам моления, нам разрешает сбор этих собраний свобода собраний, которая установлена конституцией, проводим работу на основе свободы печати“. Так легализуют свою контрреволюционную работу враги, прикрываясь нашей сталинской конституцией».

Из отрывков стенограммы, приведенной в книге Жукова, следует, что Молотов и Сталин пытались остудить пыл членов ЦК, требовавших развертывания репрессий. Когда Постышев возмутился тем, что в выборах могут принимать участие спецпереселенцы, Сталин сухо заметил: «Они прав не лишены». На это замечание Постышев огрызнулся: «Ну хорошо, пусть выбирают. Уж больно сволочной народ». Когда первый секретарь Днепропетровского обкома Марголин заявил о том, что «сектанты, и несектанты организуют свой актив, у них есть такие кликуши-старухи, бывшие монашки», Молотов иронически заметил: «Неужели старух испугались?» Особый гнев Сталина вызвало выступление первого секретаря Краснодарского крайкома И. А. Кравцова, который сообщал, как руководители области загодя подобрали кандидатов в депутаты Верховного Совета СССР. Сталин допытывался у оратора, кто в ЦК «подсказал» ему, как надо «подбирать» кандидатов.

Комментируя реакцию Сталина, Жуков писал: «Гнев Сталина вызвал открыто названный принцип отбора кандидатов в депутаты. Из десяти человек четверо оказались партфункционерами, а двое — советскими чиновниками. Иными словами, не просто сохранился, но и восторжествовал тот самый принцип, ради ликвидации которого и была затеяна им политическая реформа с новыми конституцией и избирательным законом».

Как подчеркивал Жуков, «среди руководителей партийных комитетов, присутствовавших на пленуме, нашелся лишь один, кто отверг необходимость дальнейшего продолжения репрессивной политики „охоты на ведьм“. Им оказался утвержденный 29 июня первым секретарем Курского обкома партии Г. С. Пескарев… Только он взял под защиту население области».

В своем выступлении Г. С. Пескарев говорил: «Мы должны найти, именно найти тех избирателей, у которых имеются неважные настроения, у которых имеются обиды, и подчас законные обиды, на советскую власть, причиненные им отдельными представителями советской власти… В связи с тем, что в руководстве областной прокуратуры и облсуда долгое время орудовали мерзавцы, вредители, враги народа, также, как и в других руководящих областных организациях, то оказалось, что они центр карательной операции перенесли на ни в чем не повинных людей, главным образом на колхозный и сельский актив. Так, за три года со дня организации области было осуждено у нас 87 тысяч человек, из них 18 тысяч колхозного и сельского актива… Судили по пустякам, судили незаконно, и когда мы выявили это, поставили вопрос в Центральном комитете, товарищ Сталин и товарищ Молотов крепко нам помогли, направив для пересмотра всех этих дел бригаду из работников Верхсуда и прокуратуры. В результате за три недели работы этой бригады по шестнадцати районам отменено 56 % приговоров как незаконно вынесенных. Больше того, 45 % приговоров оказались без всякого состава преступления… Если к этим людям не подойти своевременно и не разбить имеющиеся у них определенные настроения, они могут не пойти за нами».

Такое выступление было единственным, и это свидетельствовало о том, что Сталин и Молотов не могли рассчитывать на широкую поддержку среди других участников пленума ЦК ВКП(б). В то же время можно сделать вывод, что подобная доля незаконных приговоров существовала и в других областях РСФСР, а также в различных республиках СССР.

Оценивая итоги октябрьского пленума, Жуков справедливо писал: «С надеждой провести альтернативные выборы приходилось окончательно распроститься. Их просто не позволили бы провести. Отказаться пришлось и от разработки новой партийной программы… Партократия в самоубийственном противостоянии сумела добиться своего — сохранила в полной неприкосновенности старую политическую систему, теперь лишь прикрытую как камуфляжной сеткой новой конституцией. Непременный эпитет последней „сталинская“ отныне должен был звучать не верноподданнически, а иронично, если не издевательски, ибо из нее было выхолощено самое главное».

И все же образец бюллетеня был утвержден на октябрьском пленуме ЦК в том виде, который одобрил Сталин, исходивший из альтернативности выборов. Вплоть до крушения советской власти на всех выборах использовался этот образец бюллетеня, в котором сохранялась надпись о необходимости оставить «ОДНОГО кандидата» и «вычеркнуть остальных», хотя таковых в бюллетене не было. Именно по этой причине без изменения образца бюллетеня в СССР в 1989 году впервые проходили выборы на альтернативной основе.