!Фантастика 2024-4". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Проскурин Вадим Геннадьевич

Неужели ревнует? Хотя нет, не похоже.

— Принц Эвгар хочет, чтоб я работала на него, — сказала я, решив перевести беседу в деловое русло. — Он создает смертоносный артефакт невероятной мощи для убийства человека по имени Борис Виттакер. Этого Бориса мне и предложили отыскать. А в награду меня избавят от моего проклятия. Полностью и без последствий.

Тобби презрительно фыркнул. Протянув руку, он поправил кружево, которым было отделано декольте — тонкая серебряная паутинка забилась под край выреза.

— Невозможно, — произнес Тобби с крайне оскорбленным видом. — Полностью и без последствий твое проклятие снять невозможно. Блефует и водит тебя за нос.

— Я тоже так подумала, — миролюбиво ответила я. — И пока не дала согласия.

— Не нравится мне это «пока», — глаза Тобби гневно сверкнули в полумраке. Возможно, мне показалось, но министр выглядел рассерженным не на шутку.

Ах, да. Конечно. Я же его вещь, а Эвгар беззастенчиво потянул ко мне свои загребущие лапы. Совсем берегов не видит, и страха божия лишился.

— А мне не нравится эта возня с артефактом, — откликнулась я. — Кто такой этот Виттакер, чтоб ради него затевать подобное? Великий колдун? Великий артефактор?

Тобби неопределенно пожал плечами.

— Посмотрю нашу картотеку, — экипаж остановился возле моего дома, и Тобби сказал: — Не лезь пока в это дело. Я должен его обдумать, — он сделал небольшую паузу и спросил тем тоном, который заставляет ведьм-нарушительниц покрываться ледяным потом и признаваться во всех грехах: — Есть еще что-то, что я должен знать?

— Нет, — улыбнулась я и добавила: — Спасибо еще раз… ты меня действительно выручил.

Тобби хмуро кивнул и, открыв дверь экипажа, холодно произнес:

— Доброй ночи.

Стоит ли говорить, что я покинула его экипаж так быстро, как только могла. Наверно, мне следовало прикинуться паинькой, пригласить министра в гости и устроить ночь любви.

Дома, переодевшись и приказав сонной Лиззи приготовить мне чаю, я села за стол в кабинете и быстро написала записку Маранзарис:

«Эжени, дорогая, не в службу, а в дружбу. В ваших картотеках есть что-нибудь на Бориса Виттакера? Срочнейшее дело государственной важности».

Лиззи принесла поднос с чаем и печеньем, взяла записку и отправилась будить мальчика-письмоносца. Отпив ароматной темной жидкости и удовлетворенно кивнув, я представила, с каким лицом разбуженная Маранзарис станет читать мое послание — зрелище обещало быть забавным.

Признаться, я была уверена, что Эвгар работает над приворотным артефактом — оказалось, что он собирается убивать. Откинувшись на спинку кресла, я закрыла глаза и мысленно вернулась в комнату на вершине башни Кастерли. Вспомнила солнечный луч, рисовавший на полу символы изначальной магии. «Алеф», первое имя Господа, «Бет» — слово, оживлявшее мертвую материю, «Гутта» — слово, дающее разум и речь бессловесному…

И «Тет», крест с петлей, отторжение души. Знак, за который инквизиция жгла на кострах — потому что это была черная волшба, не смываемая никаким покаянием.

Недаром Эвгар говорил сегодня о том, что душу можно разделить на части. Он занимался этим раньше.

Возможно, Борис Виттакер — его успешный эксперимент. Настолько успешный, что от него следует избавиться как можно скорее. Как вот только Эвгар умудрился его проворонить…

Я открыла ящик стола и вынула листок письмовника. Тот сердито чирикнул, попробовал свернуться клубочком, но я хлопнула по нему ладонью и быстро написала:

«Что ты знаешь о пересадке душ? Есть ли примеры успешной пересадки расчлененной души? Подозреваю, что Эвгар под прикрытием артефакторики занимался именно этим».

Выдохнув, я отложила ручку, и письмовник с гневным ворчанием вылетел в окно.

Артефакторика — уважаемая наука и солидное занятие, которое существует без привязки к добру и злу. Артефактор создает предмет, наделенный особыми свойствами, и не отвечает за то, как его будут использовать. Есть, например, оригиналы, которые забивают гвозди микроскопами, но мастеров, создающих микроскопы, в этом не винят.

Проблема в том, что, используя артефакторику как прикрытие, можно заниматься черной магией.

В коридоре послышались быстрые шаги, и дверь в кабинет открылась — испуганная Лиззи с подсвечником впустила Тобби и, едва слышно молясь святой Марфе, убежала к себе.

— До дома я сегодня явно не доеду, — хмуро сказал министр и принялся расстегивать свой пышный бальный камзол. — Придется ночевать у тебя.

— У меня широкая кровать, места хватит, — парировала я. Жену Альфреда Ланге нельзя было смутить такими мелочами. Тобби небрежно бросил камзол на спинку кресла, сел и поинтересовался:

— При чем тут пересадка душ?

— Знак Тет, — ответила я, и Тобби сразу же вздрогнул всем телом, как собака, берущая след. Я вышла из-за стола и, встав за спиной Тобби, опустила руки ему на плечи — он снова вздрогнул. — Я видела его в башне Кастерли. Крест с петлей.

Конечно, делать массаж шеи и плеч, когда на человеке надеты бальный галстук, жилет и рубашка — не самая правильная затея. Но у меня были сильные пальцы.

— Это черная магия, — негромко сказал Тобби. — Максимальная ступень. Инквизиция сожгла всех приверженцев этого направления, и поверь, это нам дорогого стоило.

Он полез под рукав и вытянул браслет — хаотическое переплетение кожаных шнурков, украшенных серебряными и золотыми подвесками, и продемонстрировал мне сверкающий крест с петлей.

— Такое?

— Да, — кивнула я и осторожно запустила пальцы в его волосы. Тобби вернул браслет на прежнее место и расслабленно откинулся на спинку кресла. — Зачем ты его носишь?

— Чтобы не забывать, с кем сражаюсь. Этот знак используют при работе с душами. Расчленение, пересадка. Воскрешение мертвых. Примеров, к сожалению, было много. Но технология такой пересадки была уничтожена еще в прошлом веке.

— Я думаю, Эвгар занимался именно работой с душами, — сказала я. — Сумел восстановить метод пересадки. А Виттакер — его удачный эксперимент. Настолько удачный, что его уже нельзя контролировать. Остается только уничтожить.

— Ты делаешь такие выводы из знака в башне Кастерли? — спросил Тобби. Я разместила руки на его голове и шее так, как когда-то учила Маранзарис, и, легонько поигрывая пальцами, ответила:

— Пока я не делаю выводов. Пока мне интересна одна вещь. Сейчас я держу тебя так, что могу повернуть руки и снять твою голову с позвоночного столба.

Правое плечо Тобби едва заметно дернулось — это было единственным, что выдало его страх.

— Оставь, пригодится еще, — сказал он, и по голосу я поняла, что министр воспринял мои слова всерьез. — Что за вещь тебе интересна?

— Мое проклятие, — ответила я. — От него можно избавиться?

— Нет, — сразу же ответил Тобби. — Нет, это невозможно. Эвгар блефует.

Он говорил правду — как ни горько мне было осознать это. Что ж, тигры в саду моем не редкость, Эвгар просто стал еще одним, и теперь я в этом убедилась.

Интересно, будет ли кто-то любить меня просто потому, что я есть? Любить, а не использовать в своих целях?

— Понятно, — сказала я и опустила руки на плечи Тобби — тот вздохнул с облегчением. — Я, пожалуй, откажусь. Ловить черных магов — занятие для инквизиции.

Тобби усмехнулся и предложил:

— А если не отказываться? Сможешь вывести его на чистую воду? — он сделал паузу и добавил: — Или тебе по силам только спасение чести богатых извращенцев?

Я вспомнила недавнее дело председателя сберегательного банка Леузы, который растратил средства вкладчиков на своего любовника, и сказала:

— Похоже, ты хочешь взять меня на «слабо». И загрести жар моими руками.

Тобби пожал плечами.

— Я предлагаю тебе свою помощь в этом деле. Ты ведь хочешь им заняться. Не хотела — давно спала бы.

Он был прав, и я со вздохом признала его правоту. Эвгар сумел как-то поддеть меня на крючок интриги — но это было не самым главным. Сейчас мной двигало предвосхищение важных и ужасающих событий, в которых мне была отведена очень значительная роль.