Состоятельная женщина. Книга 2 - Барбара Брэдфорд

– Несомненно.

К их столику подошел официант и почтительно сказал:

– Извините, сэр, но вас просят к телефону.

Фрэнк кивнул и обратился к Эмме:

– Я через минуту вернусь, извини.

Он отодвинул стул и встал.

– Почему бы тебе не посмотреть пока меню и решить, что мы закажем на десерт.

– Хорошо, дорогой, не беспокойся.

Эмма проводила взглядом Фрэнка, идущего через ресторанный зал отеля „Ритц”. Он выглядит таким значительным, таким изящным в своем смокинге! Эмма очень гордилась успехами Фрэнка и тем положением, которого он сумел достичь. „Он очень милый и так заботится о моем счастье”, – улыбнулась Эмма и подумала, что бы сказал Фрэнк, если бы знал еще про новое предприятие. „Он бы наверняка прочитал мне очередную лекцию и сказал, что я слишком много на себя беру. Но эта компания может стать главным источником моего богатства”.

Она недавно основала холдинговую фирму, приобретавшую акции других предприятий и компаний, очень выгодно продав предварительно для этой цели доставшиеся ей по наследству от Джо обувную и кожевенные фабрики. Существуя всего одиннадцать месяцев, новая компания уже успела принести Эмме довольно значительную прибыль. Название „Эмеремм" она придумала сама, соединив слово „изумруд"[9] со своим именем. Вначале у нее была мысль назвать компанию „Харт Энтерпрайзиз”, но до определенного времени ей не хотелось, чтобы кто-нибудь знал об ее отношении к этой новой фирме. Для этого у нее были свои веские основания. Хотя Эмма единолично владела всеми акциями этой фирмы, она не занимала в ней никаких официальных должностей и даже не появлялась в ее правлении. Формально компанией управляли исполнительный директор и еще двое директоров, назначенных ею, мужчины, которых она купила, подставные фигуры, выполняющие ее приказы.

Эмма рассеянно обвела глазами элегантный обеденный зал. Ее мысли были заняты „Эмеремм Компании” и поистине безграничными финансовыми возможностями, открывавшимися перед ней с учреждением этой фирмы. Переводя отсутствующий взгляд с одного столика на другой, Эмма нечаянно встретилась глазами с тем майором-австралийцем и, к своему изумлению, почувствовала, что не может сразу отвести от него свой взор. „Он слишком хорош собой и слишком самоуверен”, – с внезапным приступом раздражения подумала Эмма. Его гладко зачесанные волосы, густые брови, тщательно подстриженные усы над чувственным ртом казались неестественно темными и глянцевыми на его сильно загоревшем, суровом, но привлекательном лице. Темно-синего цвета глаза казались почти фиолетовыми, даже ямочка на его подбородке выглядела более глубокой, чем у других людей. Широкий рот майора раздвинулся в насмешливой улыбке, собравшей кожу на его щеках глубокими складками, а его взгляд стал таким дерзким и вызывающим, что Эмма невольно вздрогнула. Вспыхнув, она отвернулась. „Нет, он положительно несносен”, – подумала Эмма, сидя с горящими от возмущения щеками. Ей показалось, что он буквально раздевает ее своим взглядом и рассматривает ее обнаженное тело. Смутившись, она потянулась к бокалу с вином и от сильного волнения опрокинула его на скатерть. Смутившись еще больше, Эмма принялась вытирать стол салфеткой.

Официант проворно прибежал ей на выручку. Бормоча, что сию минуту все исправит, он застелил пятно от вина салфеткой, собрал грязную посуду и удалился, чем заслужил Эммину благодарность. Майор снова оказался в поле ее зрения, и она с возмущением обнаружила, что он по-прежнему не сводит с нее своих дерзких глаз. Веселая улыбка играла у него на губах, в синих глазах читался неприкрытый вызов. Эмма резким движением взяла со стола меню и прикрыла им свое пылающее лицо. Она мысленно проклинала этого невоспитанного идиота-майора, но еще сильнее она негодовала на Фрэнка с этим его совершенно нескончаемым телефонным разговором.

Загорелое, обветренное лицо Брюса Макгилла сияло, его ясные голубые глаза лукаво блестели, когда он обратился к сыну:

– Если ты способен хоть на минутку оторвать взгляд от того прелестного создания, мой мальчик, то, может быть, мы, приличия ради, немного поговорим за обедом?

– О, прошу прощения, папа, – ответил Пол Макгилл. Он повернулся и переключил внимание на отца. – Но все-таки надо признать, что она – самая очаровательная женщина из всех, что мне довелось видеть. Ты согласен?

– Согласен, мой мальчик. Боюсь, что ты унаследовал от меня слабость к прекрасному полу. Я сам никогда не мог устоять против красоты. Однако, я хочу поговорить с тобой, Пол. За эти дни мне не часто удавалось повидаться с тобой.

– Тебе еще надоест любоваться мною за предстоящие несколько недель. Эта проклятая рана, оказывается, требует чертовски долгого лечения.

Брюс озабоченно взглянул на сына.

– Но рана, надеюсь, не слишком болезненна?

– Нет, не очень, но все время надоедливо ноет, особенно в этом вшивом английском климате, – криво усмехнулся Пол. – Ладно, мне грех жаловаться. Напротив, надо благодарить свою счастливую звезду. Это чудо, что я прошел всю галлипольскую компанию без единой царапины. Так надо же было случиться этому во Франции…

– Да, тебе до сих пор везло. – На лице Брюса появилось грустное выражение. – Я надеялся, что после такого ранения тебя отпустят совсем, и ты сможешь вернуться со мной вместе в Кунебл. Но, как я вижу, на это нет никаких шансов. Ты собираешься вернуться во Францию, к полковнику Монашу?

– По крайней мере, надеюсь на это. Но давай не будем больше об этом сегодня. Я намерен славно провести здесь время, раз уж мне удалось попасть в „старую, добрую Англию”.

– Рад это слышать. Ты дьявольски заслуживаешь этого после того, как побывал у черта в зубах. Но только не увлекайся, парень, – Брюс засмеялся, и его глаза снова повеселели. – Никаких новых скандальчиков. Долли до сих пор вспоминает о твоих последних похождениях с ее подругой.

– Ради Христа, не напоминай мне о ней, папа. Каждый раз, как я подумаю о той особе, я клянусь себе вовсе избегать женщин. Когда мы собираемся к Долли?

– В любое время после ужина, мой мальчик. Ты же знаешь Долли и ее театральных приятелей. Эти ее вечеринки обычно продолжаются до рассвета. Кстати, думаю, что ты не обидишься, но я решил не ходить туда сегодня. Топай один, тебе там понравится. Передай Долли мои извинения, но боюсь, что я не в состоянии быть у нее сегодня вечером. Кроме того, мне хотелось бы заглянуть на Сауз Одли-стрит и навестить там Адама Фарли.

Пол быстро вскинул свою темноволосую голову.

– Как он сейчас?

– Совсем плох, бедняга. Вся эта история с ним очень печальна. Он так и не пришел в себя после смерти Оливии, а тут еще удар. Не могу смотреть на него, прикованного к инвалидной коляске. Он всегда был таким подвижным. Смерть Оливии стала трагедией для него. Лейкемия, ты знаешь. Такая живая, красивая женщина. Я помню тот вечер, когда впервые увидел ее, лет четырнадцать назад. Сказать по правде, я даже слегка увлекся ею. Я до сих пор помню, как ослепительно она тогда выглядела в своем синем платье и в сапфирах.