Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мне сказали, совершенным орудием я стану, если… покину тебя. Я не хочу. Во мне тогда ничего не останется от человека.
***
День в день четыре года назад
Я собирал в Италии полевые цветы для девушки -
Благоухающие веточки ракитника, дикие гладиолусы,
Розовые анемоны, что растут вдоль дорог,
И укрывающиеся под апельсиновыми деревьями
Тонконогие фрезии,
Чей нежный аромат для меня —
Дыхание самой любви, ее поцелуй...
Сегодня в опустошенных, отвыкших от солнца полях
Я собираю гильзы от снарядов,
Патроны, осколки шрапнели...
Что соберу я здесь
Еще через четыре года?
Доктор Громеко читал стихи в самой большой комнате дома лесопромышленника, переоборудованной в палату для выздоравливающих. Пол устилали набитые сеном матрацы, сшитые наскоро из половиков. В прежние времена это помещение использовалось только летом, сейчас его худо-бедно обогревали две чадящие временные печи. Окна приходилось держать закрытыми, чтоб сохранять тепло. Для освещения использовались лучины — остатки керосина в лампе берегли для срочных операций.
— Доктор Громеко, неужто это ваши стихи? — спросила одна из сестер милосердия.
— Нет, что вы, — смутился доктор. — Это из последнего сборника Ричарда Олдингтона. Стихотворение называется “Времена меняются”. Однако, дамы, прошу меня извинить. Все пациенты нуждаются в моем внимании, заслуживают они его или нет. Александра Иосифовна, как вы себя чувствуете?
— Лучше, уже намного. Вчера смогла обойти вокруг здания дважды.
— Хорошо. Значит, сегодня снимаем швы. Но я настаиваю, чтоб вы провели еще как минимум пять дней в покое, под моим наблюдением. Иначе это будет неуважением к моей работе.
— Как скажете, доктор, — Саша слабо улыбнулась. — Я в самом деле очень благодарна вам. Не задумывалась никогда прежде, какое же это счастье — своими ногами выйти во двор, умыться без посторонней помощи… Такие простые вещи, которые начинаешь ценить, только когда лишаешься их.
— Я слышал от одного неизлечимого больного, что он бы все на свете отдал, только бы встать с постели и выйти в сад. Но он уже не мог сделать этого и знал, что не сможет никогда.
Саша чуть улыбнулась. Громеко хоть и старался не говорить с ней больше необходимого, но удержаться от проповеди своих гуманистических взглядов не мог.
— Знаете, Александра Иосифовна, я полагаю, люди слишком редко задумываются о том, что болезни и смерть — единственное по-настоящему страшное и неодолимое зло, с которым каждый человек однажды столкнется. Но вместо того, чтоб оставить распри и сплотиться против него, люди продолжают воевать между собой.
— Так уж вам не повезло с человечеством, да, — хмыкнула Саша.
Как только сделалось ясно, что ее жизнь вне опасности, Саша настояла, чтоб Белоусов вернулся в штаб, и теперь ужасно скучала по нему.
— Все человечество, похоже, спасти не удастся, — миролюбиво ответил доктор, — а вот отдельного человека, пожалуй, еще можно. Сегодня Рождество, Александра Иосифовна. Вы ведь не станете возражать, если мы его тут скромно отпразднуем? При всей скудости наших припасов какой-никакой праздничный стол мы соорудить сможем. Людям нужно немного радости в эти темные дни.
— Да, праздник нужен… Давайте только без попов.
— А и нету в Дельной Дуброве нынче попа, — вмешался раненый, лежащий на соседнем матраце. — Порешили мы попа своего, летом еще. На вилы подняли.
— А почему порешили? Жаден больно был поп, обижал паству? — поинтересовалась Саша.
— Да не так чтоб особливо жаден… Баб он наших губил, вот почему.
— И каким же образом поп губил баб?
— Да упертый был больно. Из образованных, в очочках. Допрежь него старенький попик служил у нас, так он с понятием был. Понимал наши нужды. Если, скажем, какая баба разродиться не может, его хоть среди ночи поднять можно было. Он церкву отпирал и Царские врата настежь распахивал. Ну, ребенок и выходил легко. Так уж это заведено. А новый поп кочевряжиться стал. Словами разными ругался… язычники вы тут, мол, вся недолга. Ну, две молодки родами и преставились. Кричали, бедные, а поп ни в какую помочь им не хочет, молитвы только свои талдычит, а с них какой прок. Как началась воля, так и пришли вдовые мужики к попу с вилами.
— Вот оно как, значит, — протянула Саша и обратилась к доктору: — Ваша драгоценная религия замечательно смягчает народные нравы, не правда ли? Вы, впрочем, празднуйте Рождество, если вам так угодно. Я не возражаю, хоть и терпеть этого не могу.
— Что же в светлом празднике Рождества Христова вам так ненавистно?
— Да весь этот мессианский миф. Повсюду изображения женщины, — Саша кивнула на оставшуюся от прежних хозяев дома икону, — которая знает, что ее сын должен умереть за всех, и она не сможет его спасти. Надежда, что кто-то своей волей примет мучительную смерть, чтоб искупить ваши грехи… Мерзость! Отчего вы сами не можете держать за себя ответ?
— Не кричите так, Александра Иосифовна. Швы могут разойтись, и тогда мне придется оставить вас здесь еще на неделю.
— Эй, таарищ комиссар, к тебе там кто-то! — позвали от сеней. — Тоже новый комиссар, грит.
— Иду! — Саша обрадовалась возможности отвлечься на работу.
Новый комиссар ждал ее возле занесенной снегом скамейки под ивой.
— Ба, Тарновский! — Саша, забыв, что ей нельзя, подпрыгнула. — Дай обниму тебя, старый черт! Да полегче ты, у меня кишка с кишкой сшиты только что…
От красавца Тарновского в неизменной пижонской кожанке пахло бензином, хорошим одеколоном, городом.
— Но как? Почему ты здесь? Что с…
— Сашка, переговорить бы, — серьезно сказал Тарновский.
Они отошли к околице, увязая в свежем снегу. На пронизывающем ветру было холодно, зато местность хорошо просматривалась — здесь точно никто не мог их услышать.
— Я приехал, чтоб лично тебе сказать. Сашка, золота больше нет.
— Как нет?
— Кончилось. Все, что было, я отдал. И не только золото, вообще все, что тогда удалось схоронить. Серебро, драгоценности, жемчуг даже. Я все передал через Сенную. Больше ничего не осталось.
— Обожди, — Саша помотала головой. — Да не может же такого быть. Давай вместе подумаем, где что
- Огненный скит - Юрий Любопытнов - Исторические приключения
- Орудия войны (СИ) - Каляева Яна - Героическая фантастика
- Комиссар. Порождения войны (СИ) - Каляева Яна - Альтернативная история
- Белый Север. 1918 - Яна Каляева - Исторические приключения / Прочее / Политический детектив
- Одиссея Варяга - Александр Чернов - Альтернативная история
- Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов - Героическая фантастика / Прочее / Прочие приключения
- Жрица из другого мира - Татиана - Любовно-фантастические романы / Мистика / Периодические издания
- Сага о викинге: Викинг. Белый волк. Кровь Севера - Александр Мазин - Альтернативная история
- «Если», 2005 № 06 - Журнал «Если» - Периодические издания
- Её звали Лёля - Дарья Десса - Любовно-фантастические романы / Периодические издания