Багровая заря - Елена Грушковская

Выпив, он икнул и уставился на меня своими сомнамбулическими глазами. Надзиратель Альберт хлопнул его по плечу.

— Давай, мачо ты наш! Смелее! Это всего лишь баба! Наверно, у тебя давно не было женщины, а, приятель? Смотри, смотри, какая она хорошая! На воле она тебе точно бы не дала — гордая! Ничего, мы ей гордости-то поубавили… Мы даём тебе шанс, пользуйся!

Гайус не сводил с меня осоловевшего от стакана крови взгляда и всё проглатывал что-то.

— Тебе не жить, Гайус, — пообещал Алекс.

— Ну, как — готов? — спросил Альберт, щупая Гайуса. — О, да он в полной боевой готовности! Его солдатик встал по стойке «смирно»!

И оба надзирателя заржали, скаля ухоженные зубы. Альберт разбросал сапогами мои ноги в стороны.

— Ну, давай, гигант!

Гайус сглотнул и стал расстёгивать штаны. Алекс вскочил и бросился на него. Электрошок. Тело Алекса дёрнулось и упало на пол.

— Не подходить, а то получите разряд в рёбра!

Гайус трясущимися руками никак не мог справиться с застёжкой. Второй надзиратель сам расстегнул ему штаны и толкнул на меня. Падая, он навалился на моё сломанное крыло.

У меня вырвался сдавленный вскрик.

— Прости меня, Аврора, — пробормотал Гайус. — Так надо…

Суетливо и беспорядочно копошась, он всё повторял: «Так надо». И, гладя меня по щекам, шептал: «Прости, прости, прости меня, Аврора, прости». Он целовал моё лицо мягкими, безвольными, вялыми и влажными губами, между поцелуями шепча «прости» и опять добавлял своё «так надо». Надзиратели ржали и подбадривали его похабными словами.

— Молодец, так её! Вот, смотрите все, как это надо делать!

Вдруг надо мной склонилась белобрысая арийская морда Альберта.

— А ты что не кричишь, сука? Не нравится? А если вот так?

И он схватил меня за крыло. Я закричала от адской боли, а он засмеялся, и зубы на его лице блестели — ровные, ухоженные. Пока Гайус судорожно елозил на мне, он выворачивал мне крыло и упивался звуками моего крика. А Гайус всё бормотал, задыхаясь: «Так надо… Прости… Так надо…»

Второй надзиратель снова ударил электрошоком очнувшегося Алекса. Виктория захлёбывалась рыданиями на груди у Лавинии.

Альберт оттащил от меня Гайуса.

— Всё, хватит, натешился… Убирай своего щекотунчика.

7.13. Замысел

— Множественные переломы обеих летательных конечностей. Четыре сломанных ребра. Ушибы внутренних органов.

Это заключение сделал флегматичный Франц, медленно и чутко ощупав меня длинными тонкими пальцами. И добавил:

— Не пытайся убрать крылья. Это ещё больше травмирует их.

Я лежала на спине с раскинутыми крыльями, и ширины камеры не хватало, чтобы распрямить их полностью. Виктория и Лавиния надели на меня бельё и брюки, обули, а куртку надеть побоялись, чтобы не потревожить крылья, поэтому было решено просто прикрыть меня ею. Едва шевеля одеревеневшими пальцами, я забралась в карман и облегчённо откинула голову: моё главное сокровище, косынка Карины, была на месте. Я украдкой прижала её к губам и спрятала обратно.

Ночью из угла послышалась возня: на Гайуса навалились Алекс и Дарий. Дарий зажимал ему рот, а Алекс садил ему удар за ударом — молча, беспощадно. От его мощных ударов тщедушное тело Гайуса содрогалось и хлюпало. Франц сидел, прислонившись спиной и затылком к стене, а Лавиния и Виктория испуганно жались друг к другу.

Утром, когда рассвело, я увидела Гайуса: он лежал в углу, свернувшись клубком, и хрипло кашлял. Пол рядом с его головой был заплёван сгустками крови. Я попыталась приподняться и со стоном повалилась обратно.

— Лежи спокойно, — сказал Алекс, склоняясь надо мной.

— Зачем вы его так? — пробормотала я, еле ворочая в пересохшем рту языком.

Алекс поправил у меня по головой свёрнутое одеяло.

— Проучили его слегка, — усмехнулся он. — Но это так, ерунда. Главное вот что. Насчёт уничтожить Кэльдбеорг… У нас кое-какие мыслишки появились. Франц, давай, излагай.

Приподняв тяжёлые веки, Франц проговорил:

— Собственно, излагать тут особо нечего. Начальство держит в крепости запас человеческой крови для себя. Мои способности ещё не успели притупиться от здешних условий, и я выяснил кое-что. Я знаю, где этот запас находится, и у кого от него ключи. Если мы доберёмся до этой крови, мы восстановим силы, сможем вырваться отсюда. Нужно устроить большую смуту. Поднять на мятеж всех заключённых. Запалить пожар — поджечь запасы угля, взорвать керосиновый склад. Поджечь всё, что может гореть. Устроить хаос и неразбериху. План, как получить доступ к крови, у меня уже выработан. Остаётся претворить его в жизнь.

— Ну, как тебе наша мысль? — спросил Алекс. — Одобряешь?

— Вы слишком слабы по сравнению с охраной, — прошептала я. — Многие погибнут…

— Без жертв не обойдётся — на войне как на войне, — кивнул Алекс, и его взгляд озарился мрачным и жестоким блеском. — Но если поднимутся все, если начнётся заваруха, охране придётся здорово потрудиться, чтобы восстановить порядок. Пожар будет нам на руку. Те, кто подкрепит силы из их неприкосновенного запаса, будут уже в состоянии драться с охраной на равных.

— Но как вы поднимете всех заключённых? — спросила я, плохо слыша собственный голос. — Захотят ли все участвовать в этом?

— Не беспокойся, захотят, — усмехнулся Алекс. — Ты должна только пообещать, что если дело выгорит, мы все снова будем в «Авроре», и нам простят все наши былые прегрешения. Это обещание заставит всех драться не на жизнь, а на смерть. Поднимутся даже те, кто близок к анабиозу.

— Я даю вам слово, — сказала я. — Вы уже прощены. Как вас отблагодарить — придумаем. Не сомневайтесь.

Алекс окинул сверкающим взглядом всех сокамерников, и все подобрались ближе, окружая меня.

— Вы слышали? — сказал Алекс. — Аврора дала слово. Дарий, ты берёшь на себя поджог. Франц, ты добываешь нам кровь. Девочки, вы остаётесь с Авророй и защищаете её. А я поднимаю бунт на корабле!

7.14. Мятеж

Роли были распределены, план согласован. Алекс проявил себя хорошим вожаком: одного взгляда в его суровые блестящие глаза было достаточно, чтобы ощутить на себе его направляющую волю. И кто угодно бы воспламенился, услышав его воодушевляющий, призывный шёпот у стены камеры:

— Сосед! Аврора с нами. Передай это дальше, а также то, что она сказала, слово в слово: «Вы нужны мне, друзья. Все ваши ошибки прощены, вы восстановлены в рядах “Авроры”. Мне нужна вся ваша ярость и всё ваше мужество, чтобы сокрушить эти стены и вернуть свободу себе и вам. Моя благодарность не заставит себя ждать. Будьте готовы восстать, когда вас к этому призовут! Но до сигнала сидите тихо».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});