Секретарша для Колдуна - Татьяна Юрьевна Серганова

и тихий омут с чертиками.

Улыбка не сходила с моего лица, я подставила его под капли воды, которая стала свидетельницей нашей бушующей страсти и смыла с меня обиду и злость. Быстро вымылась, тихо мурлыча под нос легкую незатейливую мелодию, и, выключив воду, вышла из душевой. Такой одуряюще счастливой я не чувствовала себя очень и очень давно.

Достала полотенца и принялась стирать капли влаги с кожи.

…И замерла, встревоженно глядя на дверь. Уверена, только что слышала какой-то странный непонятный шум. Он стер улыбку с моего лица и заставил недоуменно нахмуриться. Что-то не так.

Быстро обмотала полотенце вокруг тела и дернула за ручку.

Закрыто.

— Какого черта?

Я же точно знаю, что дверь была открыта. Дернула еще раз. Бесполезно, дверь закрыта. И не просто закрыта, а магически заперта. Уже собиралась забарабанить по ней кулаком, когда услышала голос Сережки, заставивший меня застыть и опустить вскинутую руку.

— И как? Полегчало тебе, Дим?

Дима? Здесь… сейчас…

Что ж, это вполне логично и закономерно. Стоит мне только на мгновение стать счастливой, воспарить до небес, как что-нибудь обязательно случается. Давно стоило привыкнуть, ан нет. Все еще больно возвращаться с неба на землю, отбивая себе все и вся.

Но почему Сергей закрыл дверь?

— Скажи спасибо, что ты мой брат. Иначе бы я просто убил тебя на месте, — слышно плохо, но голос шефа я узнала бы из тысячи. А с другой стороны — не узнала бы. Таким я голоса Димки еще не слышала.

Сейчас он в бешенстве. Мне казалось, я даже улавливала огненные всполохи, окружавшие его… Еще мгновение, и он вспыхнет.

— Это ее выбор.

— А ты его ей оставил? Или просто воспользовался уязвимостью и податливостью после снятия проклятия? Затуманил мозг страстью и безнаказанно отымел?

— Ты сам-то в это веришь, Дим? — Сережка был спокоен, но я уловила металлические нотки в его голосе.

Ох, нет! Пожалуйста, нет! Я не хочу быть причиной их ссоры. Не хочу стоять между ними!

Но дверь все еще оставалась запертой, а я только и могла, что стоять, прижавшись к ней лбом, и слушать. Можно было, конечно, заткнуть уши и сделать вид, что ничего не происходит. Но нет. Это мое наказание, моя карма, и я должна принять услышанное как приговор.

— Ты знал, как я к ней отношусь! Знал, что она мне не безразлична!

— Знал. И всеми силами противился этому влечению и чувствам. Я не хотел, чтобы так получилось. Правда, не хотел. Но теперь… Дим, я не отпущу ее, слышишь?

Очередной глухой звук. Я уже понимала, что это удар… Димка только что ударил своего брата. А следом раздался яростный, наполненный болью рык:

— Она тебе не принадлежит, и только Тане решать, с кем остаться.

И тишина… которая оглушала, давила и лишала последних остатков сил.

Теперь я слышала только свое дыхание — прерывистое, частое и тяжелое. И стук пульса в голове.

Медленно сползла на пол и прижала руку ко рту, сдерживая рвущийся наружу крик. Что же я наделала?

Резко распахнулась дверь и глухо ударилась о стену. Сережка сразу упал передо мной на колени и рывком притянул к себе. Он прижимал так крепко, что я просто не смогла сдержать рвущихся наружу слез.

— Ну что ты, маленькая моя? Ну чего ты? — тихий, успокаивающий шепот и жаркие губы, что ловили мои слезинки, не давая им скатиться вниз.

— Зачем ты запер меня? Я должна была с ним поговорить, — с трудом вытолкнула слова из сведенного судорогой горла.

— Должна и поговоришь, обязательно поговоришь. — Он гладил меня по голове и ласково целовал в лоб. — Но не сейчас… Сейчас Дима слишком зол и расстроен. Сложно разговаривать с человеком, когда чувства преобладают над разумом. Он просто наговорил бы тебе много лишнего. А потом жалел бы и мучился… Огненный феникс, и этим все сказано. Вот остынет, и вы все спокойно обсудите… Не сиди на полу, замерзнешь.

Страж быстро подхватил меня на руки и отнес в свою спальню, где мягко уложил на кровать и навис надо мной мощным куполом.

А я не могла оторвать взгляда от красной ссадины у него на скуле. Подняла руку и слегка коснулась кончиками пальцев щеки. Целительная магия мягко и нежно вибрировала и мерцала на пальцах и почти сразу принялась за дело. Для того чтобы исцелить его, мне хватит сил и умения. Здесь их много не надо — пара секунд, и ссадина затянулась прямо на глазах, осталось лишь небольшое покраснение на месте удара.

Сережка слегка повернулся и нежно коснулся губами раскрытой ладони, не отводя при этом взгляда от моих глаз.

— Спасибо.

— Это моя вина.

Мне не хотелось убирать руку, и я осторожно изучала его лицо, каждый миллиметр — очерчивала скулы, касалась щетины, что мягко покалывала кожу.

— Нет. В данном случае ты не виновата. А вот я должен был поговорить с ним раньше… Я же знал, что ты для него не просто друг и секретарша. Знал, что у него есть… планы на тебя.

Планы. Да, это то самое слово, которое характеризовало отношение феникса ко мне. Но разве от этого легче?

— Я старался бороться с этим сумасшествием, с этой безумной тягой к тебе. Но не смог… Моя девочка с глазами цвета дождевых облаков… Я проиграл… или, может, выиграл? — Мягкая улыбка, от которой у меня в который раз сбилось дыхание. — Я говорил Диме вполне серьезно. Я не отпущу тебя, Тань.

— А если я сама не хочу, чтобы меня отпускали? — Эти слова вырвались у меня сами собой. Но я не жалела.

И пусть еще вчера я не думала об этом. Пусть даже не могла помыслить о том, как сильно изменится моя жизнь. Теперь я от этого просто так не откажусь. Этот мужчина мой, а я его.

Легкий невесомый поцелуй, затем еще один, и еще, с каждым мгновением они становились все горячее и откровеннее.

— Сереж, — выдохнула я, когда он, оторвавшись от моих губ, покрыл быстрыми поцелуями шею, ключицы и начал аккуратно разворачивать полотенце. Ну просто ребенок, который разворачивает фантик своей любимой конфетки!

— Мм?

— Мне надо домой.

— Зачем? — С ловкостью иллюзиониста у него получилось достаточно быстро стащить с меня махровую тряпочку, и я уже лежала перед ним в чем мать родила.

— Мелкие волнуются. Я исчезла, ничего им не объяснив.

Он не касался меня, только смотрел, но я уже вспыхнула вся, от макушки до кончиков пальцев.

— Да, ты права. — Страж кивнул с самым серьезным видом