Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Андрей Лукич, — проговорил он с явной тревогой, — что-то у меня предчувствия нехорошие! С промзоны минут пять как прошёл сигнал, что у них там кипёж какой-то. Я по рации Ванюкову, а он не отвечает. Я по связи Колобову — тоже молчит! А самое хреновое, что на седьмой и третьей вышках стрелки на связь не выходят. Послал на «тройку» Чубукова, так до сих пор не вернулся. Ох, чует сердце, беда. И что теперь мне…
Каким видел Лизунов ближайшее будущее, Колякину узнать не удалось — связь вдруг прервалась.
— Чёрт, и у него то же, — горестно вздохнул Колякин, но только что положенная трубка почти сразу снова подпрыгнула. — Лизунов?..
Нет, это был не Лизунов. Звонил начальник одиннадцатого отряда Баранов.
— Товарищ майор!.. — заорал он, словно ополоумевший потерпевший, и Колякин физически ощутил его ужас. — У нас тут такое!.. У моих крыша съехала, в натуре людей жрут!.. Товарищ майор, что мне…
И снова прервалась связь. Все точно сговорились бросать трубки на самом душераздирающем месте.
«Значит, говоришь, людей жрут, — почему-то не удивился майор, сплюнул и машинально потрогал ствол. — Ну, с этих станется. Ещё на воле привыкли людей жрать…»
С полгода назад, когда по всему отечеству принялись чистить милицейские ряды и посадочных мест стало не хватать, пришло высочайшее повеление — устроить в колонии «сучий закут». Официально выражаясь, «зону в зоне» для БС, сиречь бывших сотрудников. Только прислали в Пещёрку почему-то самый пакостный контингент. Нет бы спецназовцев или оперов, людей серьёзных, тёртых, бывалых. Так нет, пригнали в основном таможенников и судейских, действительно привыкших на воле людей жрать.
А теперь вот фигура речи буквальный смысл обрела.
Господи… Неужто вправду конец света?
«Куда сперва, в оружейку или к хозяину?» — на миг задумался Колякин и ринулся к Журавлёву, благо идти было недалеко, налево по коридору. Вот она, знаменитая дверь, сработанная умельцами из дуба. Вот она, причудливая резьба, настоящее произведение искусства: молоты, серпы, колосья и звёзды над кремлёвскими башнями…
Только творилось за монументальной дверью нечто непотребное. Обострившееся восприятие остановило Колякина, заставило приникнуть ухом к дубовой резьбе.
Там, внутри, кто-то чавкал. Жутко, не по-людски…
Майор отодвинулся от двери, вытащил было «Макарова», однако передумал, шагнул к стене и снял с пожарного щита топор. Инстинкт подсказывал, что сейчас лучше было действовать тихо, не привлекая внимания. Андрей Лукич беззвучно повернул дверную ручку, чуть взял на себя, осторожно заглянул в щель…
Неудивительно, что полковник Журавлёв не отвечал на звонки.
Его ели.
Ели не просто с аппетитом, но ещё и с глубоким знанием анатомии. Как и следовало ожидать от дипломированного врача. Да-да, из грозного хозяина колонии соорудила карпаччо[182] его законная половина — Фрау Абажур.
— Вот сука! — одними губами прошептал Колякин. Помимо воли вспомнил, как эта самая «фрау» ставила ему пломбы, и его чуть не вырвало, а зубы заныли все разом. — Вот стерва!..
Полковнику было уже не помочь, по уму оставалось тихо уйти, но только на душу лёг бы горький осадок. Журавлёв, конечно, был далеко не подарок, однако подобного конца всё-таки не заслужил. И потом, ещё неизвестно, кто у этой стервы в халате окажется следующим. На войне как на войне! Резко распахнув дверь, Колякин ворвался в кабинет и стремительно, как ему казалось, взмахнул топором. Однако реакция у вдовы оказалась точно у хорошего боксёра: миг — и тяжёлая рука хлестнула наотмашь, угодив по лицу так, что клацнули зубы. После чего майора уже во второй раз за несчастные двадцать минут схватили за глотку, за самое яблочко.
Однако Колякин и сам был не лыком шит. Он изловчился и ударил бывшую женщину топором по бедру, а когда пальцы разжались, занёс топор над её головой. Так, чтобы наверняка.
— Сдохни, тварь!..
Вытер лицо портьерой, гадливо сплюнул, шагнул к столу и стал звонить по всем номерам. УФСИН не ответил, в Пещёрском райотделе было занято, в областном УВД весьма кратко ответили, что ОМОНа и так на всех не хватало, — массовыми беспорядками, оказывается, были охвачены и «трёха», и «прокурорка», и «девятка» и так далее. В УФСИНе слышались выстрелы и начинался пожар. Москва? Москва, естественно, в курсе, будет принимать меры. А ты, товарищ Колякин, держись. Держись и жди. Помощь в пути, помощь уже рядом.
В общем, майор понял, что надеяться оставалось только на себя.
Прикрыв дверь кабинета, он отправился в оружейную. Взял «Калашникова», подсумок, четыре магазина, добавил пару пистолетных обойм. Чтобы каждой твари по паре. Только вот с чего начинать играть в войну, было не особенно ясно. Связь практически отсутствовала, а с ней и достоверная информация — хотя бы о том, в каком направлении пробиваться…
И тут Колякин вспомнил про негров. То бишь Бурумову родню. Вот ведь не повезло людям! Попали словно куры в ощип: чужая страна, арестантская зона… да ещё такой вот бардак! И контролёры с их резиновыми палками хрен помогут, если что… Помогут? Или?..
Майор вспомнил глаза прапорщика на вахте, передёрнул затвор и решительно зашагал по коридору, почему-то ощущая во рту привкус рома, которым утром его угостила негритянка…
На площади всё было на первый взгляд спокойно, но обострившееся восприятие снова дало себя знать. Какие-то подпороговые ощущения, вибрации чуждых намерений — и внутренний голос прямо-таки заорал в оба уха майору: «Атас! Полундра!..»
Колякин этак неспешно, с улыбочкой шёл через плац, явственно чувствуя взгляд вертухая на вышке, оценивающий, напряжённый, ощутимо плотный… На таком расстоянии если вдарить прицельно из «калаша»… Эх…
Интуиция Колякина не обманула — дверь в помещение для свиданий стояла открытая. Входи кто хочешь и выходи кто можешь.
Уже понимая, что это могло означать, он снял «Калашникова» с плеча, сдвинул вниз переводчик огня, крадучись, на цыпочках, вошёл… И тут же услышал чмокающий звук, от которого в позвоночнике стало холодно. Такой звук получается, если человеку проломить череп чем-нибудь тупым и тяжёлым. Потом бухнулось на пол безвольное тело, разлетелась потревоженная посуда, и женский голос прочувствованно высказался на смеси английского с ещё каким-то щёлкающим языком. Судя по всему, баталия происходила на кухне.
Колякин для начала сделал вывод, что негры были живы, и не просто живы, но и давали нелюдям вполне успешный отпор. Потом раздался новый звук — уже снаружи. Там стреляли длинной очередью из «Калашникова». Услышав однажды этот злобный, рвущий жизни лай, его ни с чем больше не спутаешь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Вычислитель. Орбита для одного - Александр Громов - Боевая фантастика
- Под звуки музыки - Олег Синицын - Боевая фантастика
- Блюз «100 рентген» - Алексей Молокин - Боевая фантастика
- Дорогой скорби: крушение Ордена - Степан Витальевич Кирнос - Боевая фантастика / Героическая фантастика / Периодические издания
- Поворот оверштаг - Влад Савин - Боевая фантастика
- Лев и ягуар - Елена Горелик - Боевая фантастика
- Русский бунт - 2030 - Александр Абердин - Боевая фантастика
- Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП) - авторов Коллектив - Боевая фантастика
- Клинок Белого Пламени - Анна Тьма - Боевая фантастика
- Я – Орк - Евгений Лисицин - Боевая фантастика / Попаданцы / Периодические издания / Юмористическая фантастика