Закон фронтира - Олег Дивов

Мелкий скривился. Наверное, как и все наполеончики, он терпеть не мог терять инициативу.

— Какая у тебя дальнобойность?

— Пятьдесят километров, — не моргнув глазом, соврал Гош. — Конечно, есть проблемы с точной наводкой. Но сейчас они в мою пользу. Догадываешься, почему? Между прочим, мог бы представиться.

Мелкий представляться не счел нужным. Вместо этого он добыл из ящика пачку «Собрания» и зажигалку, блеснувшую начищенным золотом. Гош хмыкнул. Ему-то бросили одноразовое дерьмо. Попытка указать на место самым жлобским способом.

— Этот фокус с хаотичным обстрелом сработал уже в двух городах с тоталитарными режимами, — продолжил Гош. — В первый раз местный князек сам ко мне приполз на карачках. Во второй — население своего босса принесло. Впереди тащили его, связанного, а за ним — хлеб-соль, ящик водки и голую бабу.

Мелкий курил, глядя в потолок. «Ладно, пусть накапливает информацию. Нам поболтать не западло. В который раз мозги пудрим».

— И вот что обидно — я же не первый начал. Мы всегда стреляем только в ответ на прямую и явную агрессию. Это правило — впереди идет один человек. Идет, чтобы разговаривать. Но случается так, что его обижают. Тогда мы начинаем стрелять. И все проблемы разрешаются сами.

— А бывает так, что вашего человека убивают? — осведомился мелкий.

— Только один раз. Самый первый. Теперь это слишком дорого встанет городу.

Мелкий ткнул сигарету в пепельницу и откинулся на спинку кресла. Гош стремительно просчитывал варианты. Развитие событий могло быть каким угодно, и все, что сейчас приходило в голову, кончалось нехорошо.

— Значит, если ты не выйдешь на связь в шестнадцать-ноль…

«Шестнадцать-ноль, ишь ты! Армия. Или притворяется? Допустим, военный. Что нам это дает? По годам — капитан. Но ты же не строевой, ты штабист. А то бы загнулся, как все остальные».

— Они подождут минут десять-пятнадцать и бросят несколько снарядов. Поменяют дислокацию и снова бросят. И так — пока я не выйду в эфир. Что самое интересное, я даже не знаю, где сейчас мои самоходки. А то еще пыток не выдержу…

Мелкий презрительно улыбнулся, давая понять — конечно не выдержишь. Теперь он глядел на Гоша в упор, облокотившись локтями на стол, Гош тут же подался к нему ближе, скопировав его позу, и заглянул прямо в крошечные глазки, которые вдруг забегали.

— Они будут кидать и кидать, — сказал Гош мягко и вкрадчиво. — И кто его знает, куда ляжет следующая фугаска… Четкой зоны обстрела не получится. То и дело тебе на голову будет валиться двести кило взрывчатки. И каждый раз именно тебе на голову. Потому что каждый раз ты будешь знать — именно этот снаряд может оказаться твоим. Ты представь — первая на Кремль, вторая на Арбат, третья на Лубянку. Только передохнул, и тут снова — первая на Пушку, вторая по Маяковке, а третья — ба-бах, и прямо в этот кабинет! Я специально ребят просил не восстанавливать прицел. Они будут стрелять и кататься вокруг города. Кататься и стрелять. А ты будешь искать их, выбиваясь из сил. Нереально прочесать такую огромную территорию. Подумай, ведь стрелять можно из Мытищ, а ухнет на Кантемировской. И однажды снаряд найдет тебя. Хотя может статься, что гораздо раньше тебя найдут собственные подчиненные. Эта ваша хваления Оборона. Скрутят и зададут вопрос — за что? Неужели ты сам отказался договориться? Навязал на нашу голову этот кошмар? Значит, ты во всем виноват… Ты же знаешь, на что способны тупые. Знаешь?

Мелкий на глазах терял самообладание. Он начал мерно раскачиваться на краю своего кресла вперед-назад. А Гош вбивал в него слова ровным вкрадчивым голосом. Так же раскачиваясь, так же дыша, и даже мигая в такт. Собеседники превратились в одно целое, и из той половинки, которой был Гош, в мелкого вливался страх. Таким бурным потоком, что впору захлебнуться.

— Тупые легко утрачивают контроль в нестандартных ситуациях, — вещал Гош. — И через несколько часов обстрела вся твоя Оборона потеряет рассудок. И обернется против тебя. Поэтому тебе лучше меня выслушать. Тебя ждут неожиданно приятные новости. Я пришел сюда, чтобы найти понимание. И мы легко можем договориться.

— Ладно, хватит! — раздалось от дверей. Мелкий очнулся и вскочил. Гош разочарованно откинулся на стуле и потянулся к сигаретам.

— Нехорошо подслушивать, — заметил он.

— А вы чего ожидали? — спросил настоящий хозяин кабинета, выдворяя мелкого из-за стола.

— Да мне, по большому счету, все равно. Этого загипнотизировал, теперь вами займусь. Если попросите, всю Москву обработаю. Я на что угодно согласен, лишь бы не было войны.

— Интересное заявление для агрессора, — улыбнулся хозяин кабинета. Этот оказался гораздо крупнее мелкого. Темные волосы, стрижка ежиком, пронзительные серые глаза, почти такие же, как у Гоша. Строгий двубортный костюм с хорошо подобранным галстуком. Наконец-то достойный соперник, с которым можно будет не придуриваться, а говорить в открытую. Почти в открытую.

— А это кто? — Гош ткнул пальцем в спину уходящего за дверь мелкого. Беднягу слегка пошатывало. — Ваш министр обороны?

— Борис, — представился хозяин, протягивая Гошу крепкую узкую ладонь. — А это… Да, примерно. Курирует оборонное направление.

— Плохо курирует. Это пародия на оборону. Френк Скоттл эсквайр, хед оф секьюрити-ти-ти-ти.

— Не помню, — сказал Борис, насупившись. — Откуда?

— Любимый персонаж Бенни Хилла. Такой жизнерадостный идиот. Выступал в разных ипостасях, но особенно хорош был в роли шефа безопасности-ти-ти-ти.

— Хорошо. Что вам нужно, Георгий? Считайте, я ваши угрозы принял близко к сердцу. Постарайтесь теперь убедить меня, что вы действительно не хотите войны.

— Примерно так же со мной разговаривал начальник заставы. Вы не родственники?

— Вы же понимаете, Георгий, ребята обезъянничают. Издержки.

— Издержки чего? Давайте в открытую, Борис. Как взрослые. Никаких вопросов о численности, дислокации, методах снабжения, кодах, паролях и так далее. Я просто не отвечу, да и вы, наверное, вряд ли. Но о стратегии мы поговорить можем запросто. Расскажите мне, пожалуйста, от чего у вас этакая Оборона? И для чего Комитет.

— Сильно, — признался Борис. — Вы мне нравитесь… Дымов. Ха! Да вы мне и раньше нравились. Расскажете потом, за что вас из телевизора выгнали?

— За пререкания с ведущим. Тут все просто — любой капитан отчаянно держится за свое место. Особенно провинциальный. На них же обрушивается слава, их на улицах родных городов узнают. Появляется вдруг ответственность, все-таки, представляешь свое Гадюкино на национальном телевидении. И не мелодии угадываешь, а берешь сложные вопросы. Приходится оправдывать народное доверие, а значит — слушаться руководства. Это я к тому, что не все Знатоки такие уж отчаянные честолюбцы. Со временем становятся. Я не успел. Показал себя неуправляемым человеком. И непредсказуемым. А там ведь существует определенный сценарий. «Брэйн-Ринг» вовсе не безупречно честная игра. Особенно на уровне отбора. Ну, и отказали нам в эфире. Можно было, конечно, сменить меня на кнопке. Но у нас и так половина шестерки из отставных капитанов. И за каждым — история.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});