«Химия и жизнь». Фантастика и детектив. 1985-1994 - Борис Гедальевич Штерн

Журавлеву, что в подобных случаях принято вводить поправочный коэффициент на неучтенные факторы. В теории горения мелко распыленного топлива этот коэффициент принимается равным двум с половиной, что приводит к полному совпадению экспериментальных данных с расчетными Жена тоже склонялась к тому, чтобы считать поправочный коэффициент красивым завершением многолетней работы и тайком откладывала деньги на банкет. Но надо помнить, что у Журавлева твердый характер, и деньги, скопленные на банкет, лежали без движения.

У Журавлева все по науке. Когда жена уезжает в командировку и оставляет детей на его попечение, он закупает побольше всяческих концентратов, добросовестно, от начала до конца, читает инструкции на пакетах и делает все, как написано. Он теряется только, когда требуется добавить что-нибудь по вкусу. Такие инструкции Журавлев не любит.

На этот раз жена задержалась на работе, магазин закрыли, времени до поезда оставалось в обрез, и она не успевала приготовить ужин. Ничего не оставалось, как доверить это дело Журавлеву. Он сидел в обычной позе, но было видно, что у него не ладится, и жена начала разговор осторожно:

— Журавлев, я еду в командировку.

— Хорошо.

— Что «хорошо»?

— Все хорошо, только интеграл не берется. Ума не приложу, как этот синус попадает в знаменатель. Ты не знаешь, откуда берутся такие синусы?

— Не знаю. Я еду в командировку, — терпеливо повторила жена.

Но именно в этот момент Журавлев догадался, как проучить нахала в знаменателе, и принялся строчить карандашом, быстро превращая хорошую бумагу в макулатуру.

Жена понимала, что карандаш уже не остановится, и начала устный инструктаж непосредственно на рабочем месте. Она знала странное свойство памяти Журавлева: как бы ни была занята его голова, все сказанное он запомнит.

— Володя простужен, — говорила она голосом гипнотизера, — поставишь ему горчичники. Концентратов нет, купишь завтра сам, а сегодня на ужин приготовишь вермишель со шкварками. Возьмешь эмалированную кастрюлю…

— Хорошо, хорошо, — прервал ее Журавлев, — прочитаю и сделаю. Вермишель по-научному.

И тут жена взорвалась.

— Что ты прочитаешь? — истерически крикнула она, но не получила ответа и выбежала из комнаты, хлопнув дверью.

Через полчаса Журавлев понял, что проиграл битву с синусом. Он вздохнул и отправился на кухню браться за ужин. Здесь его ждала неприятность. В кухонном шкафу не оказалось пачки вермишели, на которой заботливые люди написали способ приготовления. Вермишель была пересыпана в трехлитровую банку, на банке красовалась этикетка «Огурцы консервированные» и еще какие-то сведения о консервном заводе, которые Журавлев по привычке старательно изучил.

Такого удара он не предвидел. Первое, что пришло ему в голову, — поджарить яичницу, и дело с концом. В холодильнике сразу нашелся кусок сала, однако при самых тщательных поисках удалось обнаружить только одно яйцо. На троих мало.

Потерпев неудачу с яичницей, Журавлев задумался. Леночка уже начинала потихоньку ныть, а Володя, хоть и молчал, время от времени заглядывал на кухню. Тогда Журавлев решительно взял эмалированную кастрюлю, высыпал в нее полбанки вермишели, залил сверху холодной водой, поставил кастрюлю на газ и бодрым голосом успокоил Леночку:

— Уже варится, потерпи.

Вспомнив, что Володе нужны горчичники, Журавлев, заглянул в аптечку и понял, что сегодня на редкость неудачный день. Горчичников не было. Он вслух пожаловался Леночке, и она с невинным выражением на лице предложила:

— Сделай банки. Вовка их боится.

Сама по себе идея была неплохой, если, конечно, знать, где банки. К тому же нужен спирт или хотя бы одеколон. Но деться было некуда, и, взяв Леночку за руку, Журавлев сказал:

— Пойдем поищем.

Едва начав поиски, Журавлев понял, насколько это бессмысленно. Его угнетал тот факт, что банки могут быть только в одном каком-то месте и поиски во всех других местах — пустая трата времени. Он перебрал все, что стояло на одной из полок в стенном шкафу, мысленно прикинул, сколько в доме таких полок, посмотрел на часы, вздохнул и решил, что лучше будет для начала найти спирт. Журавлев не был суеверным, но ему казалось, что стоит оборваться цепочке неудач, как все пойдет великолепно. Он открыл дверцу буфета, увидел восемь стопочек, составленных по две, одна в другой, и в голове у него шевельнулась смутная мысль. Он застыл неподвижно, а потом хлопнул себя рукой по лбу:

— Ну конечно, чем не банки!

Журавлев повеселел: еще посмотрим, чья возьмет.

В это время на кухне кто-то начал чавкать, захлебываясь и торопясь.

— Вовка, еще не все готово, подожди, — крикнул Журавлев, направляясь на кухню. Там никого не было. Журавлев пожал плечами и повернулся, чтобы продолжить поиски, но в это мгновение за спиной кто-то тяжело вздохнул. Журавлев медленно, боясь спугнуть неведомое существо, повернул голову Вокруг было пусто. Вздох повторился. Журавлев напряженно прислушался, не понимая, что же в конце концов происходит, и ушел из кухни, отложив загадочное явление на потом. Его проводил печальный вздох и едва ощутимый запах горелого.

Так и не отыскав ни спирта, ни одеколона, Журавлев начал сомневаться, есть ли они вообще в доме. Зато он нашел непочатую бутылку водки, припасенную кем-то еще в те времена, когда производство градусов на душу населения постепенно возрастало. Журавлев с досадой поморщился: это надо же, где-то люди тратили время, смешивали спирт с водой, а теперь он и гореть не будет. Хотя с научной точки зрения все явления, кроме роста энтропии и финансовых расходов, обратимы. Если кто-то смешал, то можно и разделить…

Эта неожиданная мысль прибавила Журавлеву энергии. Он схватил бутылку и помчался на кухню. И правильно сделал. Синеватый дымок подымался над кастрюлей с вермишелью; она уже не чавкала и не вздыхала, а как-то жалобно всхлипывала. По кухне распространялся едкий запах.

Журавлев бросился спасать свое творение. Он выключил газ, снял крышку и уставился на кастрюлю, пытаясь понять, как в ней могла образоваться такая сплошная нераздельная масса. Он несмело надавил на нее ложкой, но безрезультатно — ложка не проникала вглубь. Это озадачило Журавлева, впрочем, ненадолго. Он схватил кастрюлю, перевернул ее над эмалированной миской и легонько встряхнул. Кастрюля оставалась такой же тяжелой. Он потряс сильнее. Вермишель не поддалась. Он тряхнул кастрюлю изо всех сил, раз и другой, опасаясь, как бы не оторвать ручки. Но кастрюля была сделана крепко, а вермишель вмазана в нее еще крепче.

— Кушать хочу, — заволновалась Леночка.

— Видишь, уже готово, сейчас выну и сядем ужинать, — не очень уверенно пообещал Журавлев.

Леночка запустила палец в рот и уставилась на кастрюлю. На кухню зашел Володя и понял, что можно развлечься.

— Давай помогу, — предложил он. — Ты держи, а я буду выколачивать.

Журавлев