Лики России (От иконы до картины). Избранные очерки о русском искусстве и русских художниках Х-ХХ вв. - Георгий Миронов

С одной стороны, нужно было как-то остановить развитие в русском на протяжении веков православном обществе атеизма, нигилизма, антимонархизма. С другой, – крайний радикализм черносотенных союзов казался людям просвещенным, истинным православным – чрезмерным. Хотя в «Союз русского народа» и в «Союз Михаила Архангела» вступали и митрополиты, епископы. В то время Нестеров не мог не поддерживать открытие 5,5 тыс. новых церквей, не мог не ратовать за разработку проектов создания христианских рабочих столовых, за введение в семинариях и духовных академиях курса, критикующего социалистический радикализм. Ему интересны и новые религиозно-философские концепции Н. Бердяева, Вл. Соловьева.

Широкое обращение русской интеллигенции к православию как поиск выхода из духовного тупика, кризиса, разрывающего русское общество, укрепило Нестерова в правильности избранного пути.

Время странное, противоречивое… В Мюнхене в 1909 г. за картину «Святая Русь» он получает золотую медаль Международной выставки.

А в России картину заставляют пылиться, по выражению Нестерова, «в одиночном заключении», в фондах, – за «черносотенность автора».

Нестеров относится к этому с грустной иронией. Он далек от радиакализма.

Он ищет гармонию.

В письмах он подчеркивает, что главной его темой является не Христос, что в его картинах «совершенно сознательно отведена главенствующая роль народу-богоискателю и природе, его создавшей».

Тем временем в 1910 г. его единодушно избирают действительным членом Академии художеств.

Тем временем в 1912 г. он заканчивает росписи в Марфо-Мариинской обители, основная тема которых – движение людей к Богу, к гармонии. Главная композиция росписи «Путь к Христу» выражала ту же идею, что «Святая Русь»: «Придете ко мне все труждающиеся и обремененные, и аз успокою вас».

Тем временем в 1913 г. он присутствует на освящении временного надгробья Петру Аркадьевичу Столыпину в Киеве. Эскизы мозаики для памятника выдающемуся государственному деятелю ему заказаны ранее ив 1913 году уже практически готовы.

Тем временем первая мировая война, начавшаяся для России в 1914 году, приобрела трагические очертания: разгромлены армии генерала Самсонова, около 30 тыс. человек попали в плен. Были и успехи, победы. Но большой кровью. На войне, как на войне. Нестеровы принимают к себе на квартиру несколько солдат на излечение и поправку – было такое истинно христианское движение в русской интеллигенции. Нестеров участвует в выставках в пользу воинов и их семейств. Он пишет «рисованные открытки» на военные темы в пользу раненых.

То есть, занятый напряженной творческой работой, погруженный в свои поиски гармонии, он не был в то же время отделен ни внешне, ни внутренне от той жизни, которой жила страна.

Наконец, в октябре 1914 г. завершен окончательный эскиз к «Христианам». В одном из писем октября 1914 г. Нестеров признается: «Народу много /…/ Все «верят» от души и искренне, каждый по мере своего разумения».

Никогда ранее у него не было столь многофигурной композиции. И никогда ранее не ставил он перед собой столь сложных концептуальных задач. «Процесс» христианства на Руси длительный, болезненный, сложный, – писал он, – И слова Евангелия – «пока не будете, как дети, не войдете в царствие небесное» – делают усилия верующих особенно трудными, полными великих подвигов, заблуждений и откровений…».

Гигантский труд, по тому времени – беспрецедентный. Никто не писал таких сложных многофигурных композиций с таким огромным подготовительным этюдным периодом. А он стремится к исторической точности, достоверности, к психологической выверенное™ каждого персонажа. Старинные знамена, бармы, хоругви писал в Оружейной палате. В шапке Мономаха ему позировал сын художника К. А. Трутовского – В. К. Трутовский, хранитель Оружейной палаты.

Он заканчивает картину в конце 1916 г. Берег Волги. Медленно движется толпа. Здесь представители всех сословий русского народа, всех классов от царя в шапке Мономаха и золотых бармах, со скипетром и державой, до слепого солдата, юродивого, от послушника, монаха – до Достоевского, Толстого, Владимира Соловьева.

У каждого свой путь к Богу. Но первым придет добрый и чистый, познавший душевную гармонию. «Мальчик, разумеется, и придет первым в царствие небесное», признавался Нестеров театральному критику Н. Евреинову.

Идет кровавая война, грядет еще более кровавая революция… Народ теряет Бога. Самое страшное – теряет Бога в себе. Нестеров призывает ко всеобщему примирению во имя христианской идеи…

Его не услышали.

Накануне революции, летом 1917, он торопится дать еще одно предостережение. Он пишет знаменитое полотно «Философы».

Картина – отражение поисков истины, без постижения которой нет и гармонии. На фоне лесистого пейзажа – два человека. Они сосредоточены и молчаливы, как и окружающая их природа. Но если природа гармонична и спокойна, о персонажах картины этого не скажешь – мысли их напряжены, что отражается на лицах. Они ищут гармонию. Но пока не находят. Это два выдающихся представителя русской интеллигенции с драматичной судьбой. Один – экономист, философ, автор труда о религиозной природе русской интеллигенции, член Временного высшего церковного управления (но это позднее в 1919 г., на юго-востоке России, при участии Колчака) С. Н. Булгаков. Другой – П. А. Флоренский, блистательный математик, глубокий философ, религиовед, искусствовед, физик, замученный в сталинских лагерях…

В картине – провидчески представлена будущая драма одного (оказаться вне родины) и трагедия другого (быть распятым этой родиной).

И – драма, и трагедия России.

Михаил Нестеров не только отражал историю России, он ее предугадывал.

Держава Николая Рериха

Так назвал своё исследование о творчестве Николая Рериха, опубликованное в 1921 г., Леонид Андреев. Точное и ёмкое название: тут и обозначение огромности творческого наследия художника, представляющего уже к тому времени целую державу в культурной жизни России, планету, если угодно. Тут и ключевое слово, ведущее к пониманию темы истории России в живописи Николая Рериха. Тут и уважительное отношение к атрибутам русской государственности («скипетр и держава»). Символичен даже тот факт, что опубликовано развёрнутое эссе Леонида Андреева, – как и Рерих в начале XX века, мучительно продиравшегося к пониманию самобытности своего отечества, своей державы, – в альманахе под названием «Жар-птица». Словосочетание это служит для обозначения и яркости таланта, и многообразия его проявлений.

Не испытывая особой душевной близости с Л. Андреевым, подобную трактовку этого уникального явления в национальной культуре принимаю и выношу в заголовок этого эссе о Николае Рерихе, сразу оговорив, что речь ниже пойдёт об одной лишь ипостаси этого уникального художника, – о его работах, созданные как в России, так и за рубежом, посвящённых русской истории.

Традиционный подход к раскрытию темы «художник и его эпоха» для всех моих статей по истории искусства в этом конкретном случае заставляет меня рассматривать в качестве объекта исследования лишь часть (с точки зрения многих, не главную) его творческого наследия. В силу уникальности «восточного мотива» в творчестве Н. Рериха, именно ему в посвящённых Рериху работах уделяется основное внимание. Тогда как «русские мотивы» представляются второстепенными.

Полагаю, они как минимум сопоставимы по масштабу.

О русских мотивах в творчестве художника – эта «Держава Рериха».

В 1974 г. в связи со столетием со дня рождения у нас в стране была опубликована книга «Николай Рерих», в которой впервые так подробно были представлены дневники художника.

Заканчивалась она своего рода посланием Рериха соотечественникам:

«.. Любите Родину, любите народ русский. Любите все народы на всех необъятностях нашей Родины. Пусть эта любовь научит полюбить и всё человечество… Полюбите Родину всеми силами, и она вас возлюбит. Шире дорогу – идёт строитель. Идёт народ. Русский!»

Принято считать, что всю жизнь он стремился постигнуть загадку культуры Востока, поражался и вновь и вновь открывал для себя и философию, и искусство Индии и Тибета. Это полправды. И полжизни. Всю жизнь он пытался понять закономерности, взаимосвязи событий и культурных слоёв в истории России, причины её взлётов и падений, закономерность появления в её истории пассионарных периодов, постигнуть масштаб постоянно возникающих на гребне русской истории незаурядных личностей.

Он родился в 1874 г. в Петербурге. Спустя десятилетия вспоминал детство в отцовском имении Извара за Гатчиной. В картинах дикой северной природы уже тогда читал фантастические сюжеты. Удивлялся: природа-то почти та же, что в Древней Руси. Старинные названия соседних деревенек – Захонье, Заполье, Волосово. Уже в детские годы не раз бывал с сестрой и братьями в Пскове, Острове, – с древними кремлями, дивными иконами и росписями. Бывал и в Иван-городе: вроде бы похожая архитектура, а – иная. Сравнивал, учился, сознательно или бессознательно, изучал историю России по истории её архитектуры.