Космические скитальцы - Мюррей Лейнстер

За три дня удалось привести корабль в приличный вид, и все это время странный объект оставался на месте. На шестой день он стал ярче. На седьмой — увеличился в размере.

Члены экипажа начали испытывать ужасное нетерпение. За эти три или четыре дня они больше измучились ожиданием, нежели за весь предыдущий безнадежный период. Зато теперь отпала необходимость ненавидеть кого-либо. Командир вздохнул с облегчением.

Стальная решетка высотой в тысячу восемьсот футов взмывала ввысь в форме кольца в четверть мили высотой, почти равняясь с вершинами гор. Долина была необычной. Внутри находился кратер — конической формы, и его стены гладко переходили в прутья другой решетки, окрашенной в красный цвет. Другие прутья завершали структуру, уходя за пределы круга. Посадочная площадка представляла собой меньший по размеру, аккуратный объект из скрепленных между собой прутьев. Высотой всего в сотню футов и шириной в триста. Но она была всего лишь миниатюрной копией большой площадки, способной принимать межгалактические грузовые корабли и выдерживать плотный график движения, обычный для горнодобывающей колонии.

К пирамиде приблизился гусеничный вездеход, переваливающийся из стороны в сторону. На нем были укреплены отражатели и солнечный навес. Бордман восседал в ковбойском седле на грузовом отсеке. Разумеется, облаченный в защитный костюм.

Вездеход подъехал поближе и остановился у ангара с оборудованием. Бордман слез с седла, заметно утомленный тяжелой поездкой.

— Не желаете зайти в ангар охладиться? — спросил Чака.

— Все в порядке, — заверил Бордман. — Теперь я чувствую себя комфортно, поскольку вы обеспечиваете меня сжатым воздухом. — Было совершенно ясно, что его расстраивает необходимость этого обеспечения. — Что все это означает? Мы ждем “Чародея”? Почему все настаивали на моем присутствии?

— У Ральфа небольшая проблема, — туманно промолвил Чака. — Он там, наверху — видите? Ждет вас. Вот и подъемник. Вы должны проверить степень готовности. Поднимитесь и осмотрите все с высоты. Он желает, чтобы вы увидели кое-что. Там будут и другие люди. На платформе.

Бордман скривился в гримасе. Когда начинаешь работать инспектором, нужно привыкать к высоте и глубине — и вообще, к любой среде. Но он уже много месяцев не работал на стальных конструкциях. Со времени инспекции на Калке-4 около года назад. Может закружиться голова.

Он вместе с Чукой подошел к месту, где с едва видной в вышине балки свисал стальной кабель. На конце его была прикреплена клеть для подъема. Бордман вошел в нее. Доктор Чака — следом. Чака взмахнул рукой, и клеть поползла вверх. Бордман видел, как уменьшается земля внизу. Жутковато висеть в пустоте. Хотелось закрыть глаза. Понадобилось несколько минут, прежде чем они достигли верха.

Солнце светило весьма ярко, и пейзаж сверкал неправдоподобными красками. Бордман настроил очки на максимум защиты и осторожно сделал шаг с шаткого пола клети на более крепкую на вид площадку. Теперь он стоял на платформе шириной не более десяти квадратных футов. И на высоте, более чем вдвое превышающей высоту небоскреба. Вершины гор были всего в миле отсюда и ненамного выше. Бордман чувствовал себя, прямо скажем, нехорошо. Он, скорее всего, привыкнет, но все же…

— Итак? — спросил он. — Чака сказал, вы хотели меня видеть. Что случилось?

Ральф Редфизер официально кивнул. Алета тоже была здесь, и еще двое мастеров Чака — один выглядел не очень счастливым, а также четверо америндских обработчиков металла. Они широко улыбались, глядя на Бордмана.

— Я хотел, чтобы вы осмотрели все здесь до того, как мы пустим ток. Не слишком верится, что маленькая решетка сможет выдержать песок. Но вот Леваника желает отрапортовать.

Темнокожий, работавший под началом Чака и выглядевший так, будто стоит на твердой почве, сказал:

— Мы отлили мачты для маленькой площадки, мистер Бордман. Мы расплавили металл в горах и залили в формы.

Он умолк.

— Мы сделали решетки для маленькой площадки, — вступил в разговор один из индейцев. — Мы беспокоились, потому что выстроили ее на песке, под которым захоронена большая площадка. Мы не понимали, зачем вы велели строить именно там. Но сделали все, как надо.

— Мы сделали антенны, мистер Бордман, — продолжил темнокожий. — Мы сделали маленькую площадку, и она заработает так же, как большая, когда будет закончена. И затем мы подготовили все для большой площадки!

— Ну, хорошо, — с нетерпением прервал Бордман. — Очень хорошо. А что здесь такое? Церемония?

— Примерно так, — улыбаясь, сказала Алета. — Немножко терпения, мистер Бордман!

— Мы построили маленькую площадку на вершине из песка, — продолжал ее кузен. — И она стала тянуть энергию из ионосферы. Больше нет дефицита энергии! И мы начали поднимать песок — вместо кораблей. И повернули гору!

— И мы запустили маленькую решетку, — вступил в разговор еще один индеец с ухмылкой. — Что за зрелище! Великий Маниту!

Редфизер нахмурился, глядя на него, и продолжил:

— Песок поднялся из центра, как вы и предсказывали. И закружился вихрем, затягивая все больше и больше песка с границ площади в центр. Песчаный смерч поднялся на высоту двадцати миль. И образовал гигантский гриб. А потом упал, мистер Борман. Мы создали новую дюну десяти миль в поперечнике. Маленькая решетка оказалась наполовину засыпанной песком и перекосилась. Пришлось останавливать процесс трижды, чтобы привести все в норму. Подкапывать под малую решетку-песок для устойчивости. Но потом она опустилась в долину, как нужно.

Бордман прибавил мощности в костюме. Стало чересчур жарко.

— Через шесть дней, — сказал Ральф почти торжественно, — на поверхности оказалась половина старой площадки. Так что мы смогли модифицировать ее и поднять песок, а также начать работать с ионосферой. Мы можем использовать энергию во много раз большую, чем использовалась при подъеме песка маленькой решеткой. Еще через два дня вся старая площадка очистилась. Дно долины очистилось. Мы хотели, чтобы вы сами все увидели. Колонии больше не угрожает опасность, и мы завершим решетку — до того, как приземлится корабль.

— Ну, хорошо, — согласился Бордман, чувствуя себя неуютно. — Прекрасно. Я отмечу это в отчете.

— Но, помимо всего прочего, у нас есть право отмечать достижения членов нашего племени и клана, — продолжал Ральф в торжественном ключе. — И сейчас…

И началось нечто невообразимое. Кузен Алеты произносил странные незнакомые слова. Другие индейцы в интервалах вторили ему на том же языке. Глаза Алеты сияли, она выглядела довольной и радостной.

— Что… что все это значит? — потребовал ответа Бордман, когда они замолчали.

Слово взяла Алета. Она не скрывала гордости.

— Ральф только что формально принял вас в члены племени, мистер Бордман, а также в члены клана. Он дал вам имя, которое я позже напишу для вас, оно переводится как “Человек-который-не-верит-в-собственную-муд-рость”. И теперь…

Ральф Редфизер, дипломированный галактический инженер, выпускник самого известного в этой части Галактики технического университета, обладатель трех орлиных перьев в знак доблести, одетый в шорты и пару сандалий, достал маленький пузырек с краской и кисть — и начал аккуратно разрисовывать секцию решетки, приготовленную для состыковки. Рисовал он перо.

— Это знак доблести, — сказал он Бордману. — Ваш знак. Помещенный туда, где он был заслужен — на высоту. Алета обладает полномочиями для сертификации. Теперь глава клана добавит еще одно орлиное перо к головному убору, который надевает в качестве Посла в Большом Типи на Ал-гонке. И знаете… ваши братья по клану будут гордиться вами.

Он выпрямился и протянул Бордману руку.

Вмешался доктор Чака.

— Мы, африканцы, цивилизованные люди, мистер Бордман, мы не украшаем себя перьями, — мягко проговорил он. — Но мы, разумеется, тоже одобряем вас и восхищаемся вами. Мы планируем после того, как “Чародей” приземлится, устроить корробори [20] в колонии. Там мы исполним песню — нечто вроде хоровой сюиты — о столь удачном разрешении этого приключения при вашем непосредственном участии. Песня будет что надо. Уверен, она станет популярной на многих планетах.

Бордман проглотил комок в горле. Он чувствовал: нужно что-то сказать, но не находил слов.

Неожиданно в воздухе раздалось мощное гудение. Вибрирующий звук безграничной мощи. Это гудела посадочная площадка высотой в тысячу восемьсот футов, издававшая басовые вибрирующие ноты, когда включалась в работу. Бордман посмотрел наверх.

“Чародей” шел на посадку.

После окончания отчета Бордман обнаружил, что свежеиспеченные выпускники школы Космических Инспекторов уже разлетелись по служебным заданиям и в нем так же отчаянно нуждаются, как и прежде. Но он заявил протест, вернулся на Лани-3 и наслаждался обществом Рики и детей целых полтора года.