Клуб Первых Жен - Оливия Голдсмит

– Я бы могла оставить письмо, – произнесла неуверенно Анни. – Может быть, позже вы еще раз прочитаете его. Если оно вас интересует, конечно.

Мигель плохо представлял себе, что ему делать с этим посмертным письмом бедной Синтии, но он не мог еще раз обидеть эту женщину. Может быть, она сможет предложить ему нечто большее. Ему не хотелось, чтобы их знакомство на этом закончилось.

– Да, конечно, оставьте его. Может быть, я что-то просмотрел. – Он улыбнулся ей, но она не поняла, означало ли это, что их разговор окончен.

Она встала, чтобы уйти, и он поднялся проводить ее.

– Я покажу вам короткий путь, – сказал он.

«Он не чает избавиться от меня», – подумала Анни. Она старалась не показать своего разочарования, когда он подвел ее к лифту. Следуя за ним, она невольно разглядывала его стройную, почти тощую фигуру, длинные ноги. Со спины он выглядел отлично даже в своем дешевом костюме. Кто он? Испанец? Пуэрториканец? Анни не могла определить. Они подошли к лифту. «Что ж, я старалась», – подумала она про себя.

– Позвоните мне на следующей неделе, обсудим новую информацию, если она у вас будет, – сказал он. Анни кивнула. – А если вы еще чего-нибудь надумаете, то позвоните раньше, – добавил он, собираясь уйти.

– То же самое я собираюсь сказать вам, – улыбнулась Анни. – До свидания.

– До свидания, миссис Парадиз.

Возвращаясь в свой офис, Мигель качал головой. «Это самая неопределенная просьба, с которой ко мне когда-либо обращались», – размышлял он. Он сел за свой стол, достал очки и стал тереть глаза. «Позвоните мне на следующей неделе». Слова эти вылетели раньше, чем он успел подумать. «А она согласилась», – вспомнил он.

Когда он вновь открыл глаза, то увидел перед собой письмо Синтии. «Хорошо, я перечитаю его заново», – решил он, надевая очки. В конце концов, его принесла со вкусом одетая женщина, которая проделала весь этот длинный путь для того, чтобы оказаться в этом грязном офисе.

Мигель перечитал письмо. Это было письмо потерявшей веру и упавшей духом женщины, прямой и порядочной до последних дней, желающей снять камень с сердца и рассказать правду о муже, разрушившем ее жизнь. «Ну и ублюдок, – думал он со злостью. – И как только люди позволяют ему уйти от ответственности? Боже, как бы мне хотелось уличить его в чем-либо».

Уже не в первый раз Мигель переключал все свое внимание на персону Джила Гриффина. Прочитав письмо в третий раз, его осенила идея. Он подошел к ящику с документами и вытащил подшивку со старыми номерами «Уолл-стрит Джорнэл». Может, здесь он сможет найти то, что ему нужно.

15

МИГЕЛЬ

Мигель де Лос Сантос сидел за своими обшарпанным, в царапинах, столом в подвальном помещении офиса Комиссии по контролю за инвестициями в здании на Федерал-Плаза. Он пробегал глазами «Уолл-стрит Джорнэл», как делал это каждое утро, но не для того, чтобы обнаружить там что-то особенно интересное. Он вылавливал больших игроков, которые зачастую оказывались величайшими проходимцами.

Их было очень много, этих плутов. На расшатанном радиаторе ожидали своей очереди распечатки с ЭВМ, содержащие информацию о всех нарушениях в сфере торговли, о тысячах предпринимателей, нарушивших установленные нормы торговли, связанных, в свою очередь, с другими предпринимателями, с теми, которые делали слишком большие деньги или, наоборот, сильно прогорели. На его столе, на старых зеленых ящиках с картотекой, а также сложенные штабелями на полу, лежали папки с делами тех, кого он называл «потенциальными преступниками». Тех, кого он пас очень давно, он называл «проверенными старичками».

Так много проходимцев, так мало времени. Мигель вздохнул: в действительности времени было достаточно.

Он занимался этим годами. Многих он арестовал, предъявил им суровые обвинения и даже осудил на несколько месяцев тюрьмы. Но настоящих, «железных» доказательств было так мало! И такие могущественные силы пытались выгородить их! И так мало можно было найти объяснений всей этой бюрократии, которой он занимался. Вот в чем состояла проблема.

Визит миссис Парадиз взволновал его. Он не был уверен, что было тому причиной: перспектива нанести удар Джилу Гриффину, или миссис Парадиз задела его за живое. Так или иначе, но он собирался увидеть ее вновь.

Мигель Карлос де Лос Сантос, эсквайр, откинулся в своем сломанном вертящемся кресле так, что его голова почти касалась задней стены его офиса. Он положил ноги на стол и уставился на противоположную стену, находящуюся всего в двух метрах от него. В последнее время его донимали глазные боли, и вчера он посетил окулиста. Он был неприятно удивлен, когда доктор прописал ему очки для чтения. Он понимал, что это результат его корпения над этими папками, но это неприятно задело его. Он не хотел стареть, а такие вещи напоминали ему о его возрасте. Он стареет, а успех так и не приходит.

Зазвонил телефон. Он поднял трубку. Звонила его жена. Вернее было бы сказать, бывшая жена. Милагрос была кубинкой, а не пуэрториканкой и, в отличие от Мигеля, стремилась ассимилироваться с местным населением, но при условии, что достигнет в жизни больших высот.

– Майк? – спросила она. Боже, как он хотел, чтобы она прекратила эту дерьмовую англоязычную болтовню и называла его Мигелем, но, к сожалению, ничего нельзя было изменить. «Уже десять лет, как ничего нельзя изменить», – напомнил он себе.

– Да? – наконец ответил он.

– Послушай, не смог бы ты сегодня вечером посидеть с мальчиками? Мы поздно заканчиваем, а мне нужно быть на работе.

– А что Кармен? – Кармен была помощницей по хозяйству.

– Она и так уже сидела с ними две ночи на этой неделе.

– Не кажется ли тебе, что отсутствовать дома две ночи в неделю достаточно? А мальчики должны чаще видеть мать, на попечении которой они находятся? – Он болезненно воспринимал то, что суд автоматически дал ей право временной опеки над сыновьями. «Она же, в конце концов, не пьяница и не обижает детей, – уговаривал он себя. – Просто она работник ломбарда».

– Майк, мне нужно работать, не так ли?

– Для тебя эта нудная федеральная служба важнее, чем мои мальчики?

– Наши мальчики. И оставим это. Ты приедешь или нет? Хватит читать мне нотации. Мне еще нужно сделать несколько звонков.

– Да, я приеду, но не раньше половины седьмого.

– Хорошо. – Она повесила трубку.

«Глупо было бы ожидать от нее слов благодарности, – подумал он. – Так же глупо ждать от нее слов приветствия. Они чужие друг другу, несмотря на почти десять лет супружества». Милли больше ценила вещи, чем людей: она хотела иметь дом в Теанеке, китайские ковры, автомобиль «мазда». Она гналась за Американской мечтой, и муж на низкооплачиваемой государственной службе и с его неуместным идеализмом был лишним.