Главная ошибка Ельцина - Олег Мороз

-- Например?

-- Ну, не хочется повторять -- гимн, Ходорковский, назначение губернаторов, оценка девяностых годов и т.д. и т.д.

-- А чем вы объясняете этот перелом на рубеже первого и второго срока?

-- Позицией Путина. Что тут объяснять? Все понятно.

-- Что понятно? Человек двигался одним курсом и внезапно изменил его. Кстати, и возвращение советского гимна, и арест Ходорковского случились еще во время первого путинского четырехлетия…

-- А кто вам сказал, что политическая линия должна быть задана и прямолинейна, как железнодорожные рельсы?

-- Это что-то непонятное… Борис Николаевич Ельцин действительно задал определенное направление движения -- к демократии и рыночной экономике, -- он и помыслить не мог, что его преемник сойдет с этих "железнодорожных рельсов".

-- А чем вы объясните, что на следующем, третьем, этапе Путин выдвинул Медведева в президенты?

-- Тому существует, наверное, уже тысяча объяснений. А каково ваше?

-- Я не готов объяснять логику Путина -- я ее просто не знаю. Но готов напомнить очевидные факты: Медведев человек нового поколения, другой ментальности -- уж точно не выросший в КГБ и имеющий совершенно иные культурные корни.

-- Все-таки про Медведева -- это, наверное, особый разговор…

-- Нет, это все то же самое. Тактика и стратегия. Я же говорю: то изменение, которое произошло через четыре года после того, как Путин стал президентом, вы расцениваете как стратегический поворот назад, а я расцениваю как тактический маневр. И привожу аргументы в обоснование своей позиции.

-- Какие же это аргументы?

-- Для любого президента, а тем более российского, нет более важного решения за время его работы, чем решение о поддержке того или иного кандидата на должность следующего президента. Это решение, как правило, является необратимым. Оно говорит о реальной стратегии президента больше, чем десяток других решений. Именно поэтому решение Путина о поддержке Медведева мне и кажется важным.

-- Тактика -- это лишь способ достижения стратегической цели. По-моему, достаточно ясно, что стратегическая цель Путина -- в той или иной форме восстановить Россию как империю. Ельцину, как ни крути, такая цель в страшном сне не могла присниться. Свергнув коммунизм, он стремился построить свободную демократическую федеративную президентскую республику, которая ни перед кем не кичится своей военной мощью (по большей части, мнимой), своим имперским величием, не задирает постоянно своих соседей, не стремится навязать им свою волю, он стремился построить страну, в которой соблюдаются записанные в Конституции права человека… То есть, что ни говори, радикальная смена стратегической цели налицо. Вот я и спрашиваю: как так могло случиться, что Ельцин сделал своим преемником человека, который радикально изменил его стратегический курс?

-- Во-первых, для меня обвинение в стремлении восстановить империю не является обвинением. У меня более сложное, совсем не черно-белое отношение к этой теме. Я как-то высказывался на этот счет, за что и получил от братьев-демократов… (Имеется в виду известная идея Чубайса о необходимости построения в России "либеральной империи", которую он выдвинул 29 сентября 2003 года, выступая в Инженерно-экономическом университете Санкт-Петербурга. -- О.М.) Во-вторых, я абсолютно не согласен, что по части "имперскости" Путин радикально пересмотрел стратегию Ельцина.

Как видит читатель, последняя часть нашего разговора с Анатолием Чубайсом довольно туманна. Видит Бог, -- не по моей вине. Анатолий Борисович старательно уклоняется от разъяснений, какие же такие тактические соображения побудили Путина на втором этапе своего президентства отклониться о ельцинского курса, а на третьем, -- когда он формально уже покидал президентское кресло, -- продвинуть в преемники "человека нового поколения, другой ментальности -- уж точно не выросшего в КГБ и имеющего совершенно иные культурные корни".

В чем же все-таки заключается тактика Путина? Может быть, Чубайс намекает на какой-то такой вариант… Сначала, стремясь построить пресловутую вертикаль власти, сделать государственный корабль максимально управляемым, Путин расставил повсюду на ключевые посты выходцев из госбезопасности, а теперь, поставив старшим помощником капитана "либерального" Медведева (капитаном, понятное дело, остался сам Путин), собирается направить корабль "настоящим", "правильным" курсом? Может быть, таков путинский замысел, как его понимает Чубайс? Остается лишь догадываться. С рельсов сойти легко, а вот обратно на них встать…

В целом, должен сказать, как мне показалось, отношение Чубайса к путинскому президентству -- двойственное: к чему-то в действиях Путина он относится одобрительно ("Тут моя позиция не вполне совпадает с ортодоксальной демократической позицией", -- говорит Чубайс), что-то не одобряет (при этом о многом, хотя, наверное, не обо всем, говорит публично). Соответственно, из одобряемого им что-то он одобряет вполне искренне, а что-то -- оценивает со знаком плюс, или, по крайней мере, не критикует, как госчиновник, стопроцентно зависящий от экс-президента, теперешнего премьера.

Возможно, он ещё преподнесёт нам сюрпризы

Обещания он посчитал ненужными

Еще один человек, достаточно хорошо знавший Ельцина, тесно с ним соприкасавшийся, -- Валентин Юмашев. В разговоре с ним мои недоумения опять крутятся вокруг того, чем можно объяснить странный выбор, сделанный первым российским президентом в момент его ухода.

Собственно говоря, какие вопросы более всего волновали Ельцина, когда он выбирал себе преемника? Почему он не взял с Путина твердого, мужского обещания, что тот продолжит его курс -- курс на демократию и рынок?

-- Да, Бориса Николаевича волновали именно эти вопросы, -- говорит Юмашев, -- сможет ли его преемник продолжить демократические реформы в общественной жизни и рыночные реформы в экономике, продолжит ли Россия интеграцию в сообщество цивилизованных стран, сможет ли она объединить вокруг себя страны СНГ и т.д. Он считал, что именно Путин наиболее сильная фигура, кто в состоянии обеспечить продолжение пути, который он предложил России, что остальные либо слабее (как Степашин), либо у них в мозгах не то (Лужков, Примаков), либо неизбираемы (Чубайс). Что касается словесных заверений, Борис Николаевич считал их совершенно излишними: он верил Путину.

У меня вновь и вновь возникает предположение, что Ельцин не шибко разбирался в людях: ведь аналогичные -- как в случае с Путиным -- "кадровые" ошибки Борис Николаевич совершал и прежде: вспомнить хотя бы таких его неудачных назначенцев, как Скоков, Лобов, Баранников, Хижа... Да те же Коржаков, Барсуков, Сосковец...

Точка зрения Юмашева: в принципе, конечно, перебирая фамилии, можно придти к такому заключению, -- что Борис Николаевич недостаточно разбирался в людях; но такой вывод напрашивается в большинстве случаев, когда какому-то администратору приходится делать огромное количество назначений -- в одних случаях назначение оказывается удачным, в других -- нет...

-- Коржаков, Сосковец, Баранников, Лобов... -- все правильно, выбор был неудачным, -- говорит Юмашев, -- и список можно продолжить. Добавить сюда Руцкого, например... Но есть же и другой список: Чубайс, Гайдар, Бурбулис, Сатаров, Немцов, Черномырдин, Дубинин, Кудрин, Лившиц, Волошин... В последнем списке все люди разные. Кто-то был совсем близок к Борису Николаевичу, -- как Чубайс или Немцов, -- с кем-то у него были в большей степени деловые отношения, -- как с Кудриным или Дубининым, -- но профессиональные, человеческие качества всех этих людей, их демократические убеждения не вызывают сомнений. Все эти люди -- рыночники, они все за открытое, демократическое общество, со свободными СМИ, с нормально действующим разделением властей, то есть со всеми элементами нормального, цивилизованного общества.

Ну да, действительно, можно согласиться: вывод о том, что тот или иной администратор недостаточно разбирается в людях, можно сделать почти всегда, -- никто не застрахован от ошибок при кадровых назначениях. Вот только цена ошибки бывает разная…

Кто был Ельцину ближе

Все же такое ощущение, -- оно не раз высказывалось, -- что немалое значение при подборе людей для Ельцина имела, как бы это сказать, ментальная близость, что ли: он охотнее приближал к себе человека, похожего на него самого, -- по жизненному опыту, по образу жизни, по психологии...

-- В какой-то мере это так, -- соглашается Валентин Борисович. -- Ментально, по-человечески, конечно же, Коржаков, с его простотой, любовью к выпивке, или Сосковец -- классический "красный директор", жесткий тип руководителя, или Лобов -- бывший первый секретарь обкома, говоривший с Борисом Николаевичем на одном языке, -- все они, конечно, были гораздо ближе ему, чем те, кто перечислен во втором списке. Но, обратите внимание, он, в конце концов, порвал практически со всеми из первого списка и остался в хороших отношениях с людьми из второго, более того, с кем-то из них продолжал работать до последнего дня своего пребывания в Кремле. Это при том, что говорить с Гайдаром, Чубайсом, Лившицем, Сатаровым или со мной ему было в тысячу раз менее комфортно, чем с теми, из старой гвардии. Те всегда радостно его облизывали, мы же говорили, что думали, -- прежде всего, потому, что так привыкли. К тому же, большая часть из второго списка не держалась за свое место. Более того, почти каждый, за редким исключением, с удовольствием простился бы с этой неблагодарной -- политической, административной -- работой.