Блондинка в озере. Сестричка. Долгое прощание. Обратный ход - Раймонд Чэндлер

его немного знаю. У полиции с ним вышла осечка.

— Осечка?

— Кто-то настучал, будто он Плакса Мойер, и на этом основании его десять дней держали в кутузке для выдачи кливлендским властям. От этого дела кливлендцы отмахнулись. Но убийство Стейна тут ни при чем. Всю ту неделю Стилгрейв находился под стражей. К убийству он совершенно непричастен. Твой приятель полицейский начитался бульварных романов.

— Как и все полицейские, — сказал я. — Потому-то они и говорят на жаргоне. Спасибо, Кении.

Мы распрощались, я откинулся на спинку кресла и снова принялся разглядывать фотографию. Потом взял ножницы и отрезал ту ее часть, где находилась сложенная газета с заголовком. Сунул оба кусочка в разные конверты и вместе с листком из блокнота положил в карман.

Затем я набрал престижный номер телефона Мэвис Уэлд. После нескольких гудков ответил женский голос. Отчужденный, холодный, как будто уже где-то слышанный. Он произнес лишь:

— Алло?

— Это Филип Марлоу. Мисс Уэлд дома?

— Мисс Уэлд вернется очень поздно. Передать ей что-нибудь?

— У меня очень важное дело. Как с ней связаться?

— Прошу прощения. Этого я не знаю.

— Ее агент может знать?

— Возможно.

— А вы, случайно, не мисс Уэлд?

— Мисс Уэлд нет дома.

Моя собеседница повесила трубку.

Я посидел, вспоминая, слышал ли этот голос раньше. Сначала казалось, что да, потом, что нет. Чем больше я думал, тем больше сомневался. Потом спустился на стоянку, сел в машину и уехал.

Глава 17

На веранде в «Танцорах» несколько ранних пташек готовились выпить обеденную дозу. Застекленный верхний этаж был закрыт опущенным тентом.

Миновав переходящий в Стрип поворот, я остановился напротив приземистого двухэтажного дома из розоватого кирпича, с маленькими белыми оконными рамами, греческим портиком над парадной дверью и дверной ручкой, казавшейся с другой стороны улицы антикварным кубком. Над дверью было веерообразное окно и надпись черными деревянными, тщательно стилизованными буквами «Шеридан Бэллоу, Инк». Заперев машину, я подошел к двери. Широкой, высокой, белой, в замочную скважину которой могла бы пролезть мышь. Однако замок там был настоящий. Я потянулся к дверному молотку, но и это оказалось предусмотрено. Молоток составлял с дверью единое целое. Тогда я похлопал рукой по одной из стройных белых колонн с каннелюрами, открыл дверь и вошел в занимавшую все переднюю часть здания приемную. Там стояла темная, похожая на старинную мебель, множество кресел и канапе со стеганой обивкой, напоминавшей мебельный ситец. На окнах висели кружевные занавески, возле окон стояли обитые таким же ситцем ящики. Лежал цветистый ковер, и сидело множество людей, ждущих приема у мистера Шеридана Бэллоу.

Кое-кто был весел, беззаботен и преисполнен надежды. Кое-кто, казалось, торчал здесь уже несколько дней. В углу невысокая смуглая девушка шмыгала носом в платок. На нее никто не обращал внимания. Несколько человек заискивающе поглядели на меня, потом вся компания решила, что я здесь не работаю и потому не стою внимания.

Рыжеволосая девица грозного вида, развалясь за старинным столом, говорила по белому телефону. Я направился в ее сторону, она стрельнула в меня холодными голубыми глазами, а потом уставилась на идущий по всей приемной карниз.

— Нет, — отвечала она кому-то на другом конце провода. — Нет. Очень жаль. Боюсь, что бесполезно. Очень, очень занят.

Повесив трубку, она что-то пометила галочкой в каком-то списке и опять бросила на меня суровый взгляд.

— Доброе утро. Мне хотелось бы видеть мистера Бэллоу, — сказал я и положил на стол свою визитную карточку. Девица приподняла ее за уголок и поглядела с усмешкой.

— Сегодня? — дружелюбно осведомилась она. — На этой неделе?

— А сколько на это обычно требуется времени?

— Иногда полгода, — бодро ответила девица. — Никто больше не может вам помочь?

— Нет.

— Очень жаль. Попасть к нему нет никакой возможности. Загляните еще раз. Где-нибудь поближе ко Дню Благодарения.

Белая шерстяная юбка, красная блузка и черный бархатный жакет с короткими рукавами. Огненно-рыжие волосы. Золотой браслет с топазом, топазовые серьги и топазовый перстень в форме щита. Ногти того же оттенка, что и блузка. Казалось, на то, чтобы так принарядиться, девице требуется две недели.

— Мне нужно его видеть, — сказал я.

Она снова прочла надпись на моей карточке. Красиво улыбнулась.

— Всем нужно. Послушайте, мистер… э… Марлоу. Посмотрите на этих симпатичных людей. Они все здесь уже два часа, с тех пор, как открылась контора.

— У меня важное дело.

— Не сомневаюсь. Можно поинтересоваться, какого рода?

— Хочу сбыть ему одну сплетню.

Девица достала из хрустальной коробки сигарету и прикурила ее от хрустальной зажигалки.

— Сбыть? То есть за деньги — в Голливуде?

— Возможно.

— А что за сплетня? Не бойтесь шокировать меня.

— Она не совсем пристойная, мисс… мисс…

На столе стояла табличка с фамилией. Я изогнул шею, пытаясь прочесть ее.

— Хелен Грэди, — сказала девица. — Что ж, легкая, тактичная непристойность еще никому не вредила, так ведь?

— Я не говорил, что она тактична.

Девица откинулась назад и выдохнула дым прямо мне в лицо.

— Одним словом, шантаж. — Она вздохнула. — Почему бы тебе не убраться отсюда к черту, приятель? Пока я не вызвала фараонов?

Я сел на угол стола, втянул ртом дым ее сигареты и дунул ей в волосы.

Она гневно увернулась.

— Проваливай, хлюст.

От ее голоса могла бы осыпаться старая краска.

— О-го, — протянул я. — А куда делось бринморовское произношение?

Не поворачивая головы, она резко позвала:

— Мисс Вейн.

Высокая, стройная, элегантная смуглая девушка с горделивыми бровями подняла на нее взгляд. Она только что вышла из раскрашенной под витражное стекло двери. Подошла к столу. Мисс Грэди подала ей мою карточку.

— Отнесите Спинку.

Мисс Вейн с моей карточкой снова скрылась за раскрашенной дверью.

— Присядь, важная персона, дай отдых своим натруженным ногам, — предложила мне мисс Грэди. — Ты можешь проторчать здесь всю неделю.

Я сел в широкое кресло, спинка которого вздымалась над моей головой дюймов на восемь. От этого я стал казаться себе ниже ростом. Мисс Грэди еще раз старательно улыбнулась мне и вновь потянулась к телефону.

Я огляделся по сторонам. Маленькая девушка в углу перестала плакать и теперь как ни в чем не бывало красилась. Очень высокий элегантный мужчина, изящно вскинув руку, глянул на свои шикарные часы и легко, плавно поднялся на ноги. Ухарски нахлобучив набекрень жемчужного цвета шляпу, он оглядел свои замшевые перчатки, трость с серебряным набалдашником и медленно подошел к рыжей секретарше.

— Я два часа прождал встречи с мистером Бэллоу, — холодно проговорил он звучным, мелодичным голосом, над постановкой которого немало потрудился. — К такому обращению я не привык.

— Мне очень жаль, мистер Фортескью.