Тайфун - Робин Алан Уайт

крышке люка и попытался ответить, ударяя кулаком по стенкам тоннеля, но с таким же успехом можно было колотить по сейфу.

Кислорода в воздушном кармане достаточно для того, чтобы продержаться несколько часов. Давление на такой глубине значительное, но оно станет смертельным только в том случае, если подлодка совершит аварийное всплытие, что маловероятно, пока Стэдмен не подпускает никого к тумблерам экстренной продувки балластных цистерн.

Но вода, заполнившая акустический тоннель, имеет температуру двадцать девять градусов по Фаренгейту. Сначала она жгла боцману ноги перегретым паром, но затем его кожа онемела. Скоро то же самое произойдет со всем телом. Мыслительный процесс замедлится, потом совсем остановится; он закроет глаза и больше уже не проснется.

— Ни за что, твою мать, — вслух произнес Браун.

Он согнулся пополам, пытаясь отыскать свободный дюйм тут, четверть дюйма там, чтобы развернуться в узком тоннеле. Ощутив резкую боль в бедре, боцман не сразу понял, в чем дело: гаечный ключ. Успокоившись, он сделал несколько размеренных вдохов и выдохов, высвободил руку и вывернул ее так, чтобы ухватить ключ. Пальцы скользнули по рукоятке, едва не выронив ключ, затем все же крепко вцепились в него.

Вытащив ключ из-за пояса, Браун что есть силы заколотил по крышке люка.

— Где теперь русский «Тайфун»? — спросил Шрамма Стэдмен.

Главная система электропитания по-прежнему оставалась отключенной, и гидроакустический пост освещался лишь аварийными лампами. Правда, они были гораздо ярче, чем обычные тусклые голубые. Экран шумопеленгатора оставался темным.

— Когда я последний раз видел его перед тем, как отключилось электричество, он торчал на месте примерно в пятистах ярдах к востоку от «Портленда».

— Что у нас осталось работающее?

— Носовая сфера накрылась. Думаю, уцелели бортовые гидроакустические антенны, эхоледомер на рубке и, вероятно, на корме.

«Для управления лодкой ничто из этого не подходит».

— Бам-Бам, нам необходимо найти место для всплытия. Есть надежда, что боцман, оставшийся в акустическом тоннеле, жив, но мы не можем открыть крышку люка, прижатого давлением воды. Вы сможете найти полынью с тем, что у вас есть?

— Можно попробовать покружить на месте. Если повезет, найдем участок с тонким льдом, который можно будет проломить.

— У нас нет времени на то, чтобы зависеть от везения.

— Вы уверены, что боцман еще жив?

Зажужжал зуммер.

— Аварийная команда вызывает центральный пост.

Стэдмен взял микрофон внутренней связи.

— Стэдмен слушает.

— Сэр, я переговорил со своими людьми, — сказал Хенниг. — У нас есть одна мысль. К сферической антенне ведут два трубопровода, о которых я не знал. Дренажная труба и труба воздуховода высокого давления. Если сфера заполнена забортной водой, от дренажной трубки не будет никакого толка, но по воздуховоду можно качать воздух. Если наши прикидки верны, часть воздуха попадет в тоннель.

— Хорошо. Начинайте закачивать воздух. Сделайте воздушный карман как можно больше. — Стэдмен помедлил, прежде чем задать следующий вопрос. — С той стороны по-прежнему ничего?

— Мы сильно шумели резаками.

— Что насчет тепловых пушек?

— Нагреваем крышку люка.

Воздух и тепло.

— Как только что-нибудь услышите, дайте мне знать. — Стэдмен дал отбой и сразу же набрал другой номер. — Машинное отделение, подключить главный электрогенератор.

— Слушаюсь, мистер Стэдмен.

Аварийные лампы, мигнув, погасли. Вместо них, зажужжав, зажглись неяркие голубые. Экран гидроакустического комплекса поморгал, погас, затем по нему побежали строчки начального самотестирования. Наконец на экране показались звуки окружающего моря.

— Вот этот «Тайфун», — сказал Шрамм, указывая на сгусток линий слева по борту. — Вот его пятидесятигерцовый сигнал. Свет горит, но ни шума воды, обтекающей корпус, ни звука работающих турбин. Русская подлодка застыла в воде. — Шрамм оторвался от экрана. — Вероятно, у нее тоже какие-то проблемы.

Впервые, и по причинам, о которых Стэдмен не мог раньше и предположить, он подумал: «Надеюсь, с «Тайфуном» все в порядке». Потому что «Тайфун» был единственным путем спасения как для «Портленда», так и для боцмана Брауна.

«Байкал».

— Обе вертушки готовы, — доложил Грачев.

Марков взглянул на акустика.

— Беликов?

— Американская подводная лодка по-прежнему рядом. Турбина стоит, но я продолжаю ловить шум вырывающегося из отсеков воздуха.

Неужели все находившиеся на борту погибли? Или погибают, зажатые в нескольких воздушных карманах упорно прибывающей водой?

— Думаю, теперь можно спокойно воспользоваться нашим активным гидролокатором.

Откинув пластмассовую крышку, Беликов нажал на большую красную кнопку, включающую излучатели.

Из носовой сферы «Байкала» вырвался пронзительный, кристально чистый писк.

«Портленд».

— Ого! — воскликнул Шрамм. Восьмиугольный экран на мгновение озарился ярким светом. — Сигнал активного гидролокатора, за которым уйма лошадиных сил!

— «Тайфун» целится в нас? — спросил Стэдмен.

Нельзя было исключать, что командир русской подлодки прицеливается, собираясь пустить торпеду.

— Я не слышу, чтобы он заполнял водой торпедные аппараты. Был только один мощный писк. — Шрамм следил за отголосками, отражающимися от окрестного льда. — Зато я успел хорошенько рассмотреть этот хребет. И дно. — Он оглянулся. — Как вы думаете, можно попросить русских повторить?

— Я сам бы не отказался.

— Смотрите! — снова встрепенулся Шрамм. Изображение на экране стало меняться, расцвело целым букетом новых линий. — «Тайфун» пришел в движение.

— Он направляется на север?

— Подождите. — Изучив водопад линий на экране шумопеленгатора, смещающихся градус за градусом, Бам-Бам уверенно сказал: — Никак нет, сэр. «Тайфун» повернул на юг!

— Не теряйте его! — крикнул Стэдмен, бросаясь к двери в центральный пост.

«Байкал».

Турбины «Байкала» ожили, огромные гребные винты вспороли воду, и подводная лодка пришла в движение.

— Носовая вертушка работает на пятидесяти процентах своей мощности, — доложил Грачев.

Последствия заклинившего руля сказались сразу же: это было все равно что вести прямо машину с повернутыми колесами.

— Скорость четыре узла, — доложил Гаспарян. — Держу курс сто шестьдесят пять.

Он не отрывал взгляда от стрелки инерционной навигационной системы, установленной на рулевом посту, ища первых признаков дрейфа. Ждать долго не пришлось.

— Скорость пять узлов, курс сто шестьдесят восемь.

— Игорь, — сказал в микрофон Марков, — увеличь скорость вращения носовой вертушки.

Грачев повернул ручку, прибавляя обороты электромотора вспомогательного винта.

— Мощность восемьдесят процентов. — У возможностей этого небольшого устройства имелись свои пределы, и старший механик чувствовал, что они уже близки. — Вертушки не предназначены для этого.

— Игорь, мне нужно все, на что она способна.

— Мощность сто процентов. Командир, я дал тебе максимум.

— Курс сто шестьдесят восемь, устойчивый.

Эта была задача об уравновешивающих силах, и Марков только что установил экспериментальным путем, что при работе носового вспомогательного двигателя на максимальной мощности «Байкал» может удерживать курс на скорости семь узлов. Но как долго?

— Еще один сигнал активного гидролокатора!

Снова прозвучал высокий, пронзительный писк.

— Приближаемся к ледяному хребту, — доложил Беликов.

— Опуститься на глубину восемьдесят метров.

«Байкал» плавно поднырнул под подводным хребтом и прошел в более свободные