Вожак младшей стаи - Сергей Калашников

— Ты погоди, Прасковьюшка, — с трудом подыскал ответ Федька. — Я тут человек новый, не во всём ещё разобрался. Ты вот отчего так встревожилась?

— Так обычно мужчина-Хозяин может бабу или девку чем одарить. А про Хозяек никто тут и не слыхивал.

— Вот и хорошо. Вот и не нужно про это шибко болтать, — «согласился» воспитатель.

— Ага. Не буду. Сёстрам только шепну, подругам и тем, с кем работаю, — согласилась мама. — А этот, страхолюдный! К нему-то зачем сыну подходить? Или Ленчика на боязливость проверяешь?

— Ленчика твоего не на боязливость нужно проверять, а на ай-кью. А насекомого зовут Доктор Врач. Это по его профессии такое имя. То есть он крепко сечёт в медицине. Ты уж ступай, славная. Вечером получите парня своего в полной исправности. Хоть ты, хоть кто другой, кого он узнает.

Второй член новой группы пришёл вместе с братом-погодком. Брату было три, а воспитаннику — два. Он даже плохо разговаривал — чистый лепет. В течение получаса в «мавританский дворец» прибыло двадцать пять человек в возрасте от двух до пяти. Это вам не столица, милостивые государи. Тут — реальная жизнь планеты. И никакого сменного воспитателя. Потому что Мила — нянечка. Она же — повар.

Кто моет посуду? Рабочий-фермик моет. Он же шинкует капусту, нарезает овощи и чистит картошку. Отличный поварёнок. Исполнительный, старательный и понимает речь. Надсмотрщик считает его полуразумным, а Мила — умницей.

С точки зрения материального обеспечения состояние Федькиного детского садика — идеальное. Спальня, игровая, комната для занятий, столовая — в столовую как раз завезли столы и стульчики, чем и завершили оборудование дошкольного детского учреждения. Умывальные и душевые. Три бассейна: крытый, открытый и садок с морской водой, в котором дети любят купаться больше, чем в остальных. Но он глубокий. Тут постоянно дежурит фермик-спасатель. И Фёдору Кирилловичу пришлось начинать педагогическую деятельность с поголовного обучения всех без исключения плаванию и нырянию.

Да, педагогика — не догма, а бесконечная череда непредвиденных обстоятельств. Сложно тут ещё и оттого, что дети отличаются друг от друга даже ростом — в ходу три размера столов и стульев. Соответственно — разные физические кондиции и степени развития. Сменного воспитателя нет и не будет. Зато в наличии имеется Доктор Врач, охотно отвечающий на заковыристые детские вопросы.

Гроза, которую присутствие инсектов постоянно раздражает, или сидит в лаборатории с анализаторами и интроскопами, или пребывает «в полях» с лопаткой и грабельками. Анатолий Зырян как раз завершил собирать последний урожай — то, что посадил этой весной. И остался в качестве работника — у него с Мелкой десятилетний опыт сотрудничества по переписке. К тому же он хорошо знает местные особенности и помнит, что где как росло. Еще примерно рота фермиков, послушных воле Надсмотрщика, с которым при любой надобности легко связаться по рации — маленькие тупые говорилки на дальность до двадцати километров имеются у всех и настроены на общую волну.

Долгая череда будней, наполненных малышовыми проблемами, складывалась в недели и месяцы. Дочка Юленька, которой исполнился годик, начала ходить и в явочном порядке тоже поступила в детский садик «Уточка» — а попробуйте не позволить ребёнку играть с другими детьми! Тем более — у себя дома. Лёнька Майоров, как выяснилось, умеет читать — это в пять-то лет. Но он долго в этом не признавался.

* * *

Разновозрастная группа имеет свои плюсы и минусы. В ней менее ярко выражена борьба за лидерство — проще научить детей прощать и заботиться друг о друге. Зато стремление к подражанию подчас приводит к незапланированным результатам. К тому же участок для прогулок, в роли которого оказались все земли опытного хозяйства… выяснилось, что у некоторых воспитанников имеются «свои» грядки и клумбы, которые они рыхлят, пропалывают или поливают тайком от остальных. Иногда — солёной водой из садка с морской рыбой.

Катание самых маленьких на фермиках, самовольные отлучки некоторых особо решительных, потому что начисто отсутствует видимый ограничитель — забор. Зато Доктор Врач, бессчётно раз поссорившись с Грозой отыскал в детских организмах практически все отклонения от состояния «абсолютно здоров» и поработал в этом направлении с характерной для своего племени непреклонностью.

Женщина-Идалту всегда горячо ему оппонировала. Не в части диагноза, а в отношении назначений. Федька не вмешивался в их разборки — не дерутся, и ладно. Дети росли и набирались… чего только они не набирались! Это не говоря о постоянном присутствии в группе трёх мегакотят, которые могли научить своих товарищей такому немудрёному делу, как метить территорию, например. Нет, не по собачьи — оставляя царапины в нужных местах.

Одним словом в душу Фёдора вкралось сомнение: а не приведут ли к нему в группу в скором времени личинок фермиков? Или пушистиков Идалту? Ревизоры из отдела народного образования с прописными требованиями тоже не оставляли своим вниманием захолустный детский садик… шли месяцы…

* * *

Весной рядом с «барским домом» на площадку для игры в лунки уселся коптер. Маленький такой, пузатенький, весь из себя белый и с красными крестами со всех сторон. Вышла из него Маруся Савельева:

— Здорово, Нах-Нах. Михалыч меня послал проследить за родами у Мелкой.

— А что? Уже пора? — удивился отец семейства.

— Она сегодня тутошнему кустовому фельдшеру позвонила и сказала, что нынче после обеда собирается сына тебе подарить.

Посмотрев в сторону поднимающегося на востоке Гаучо, Фёдор пожал плечами:

— Вот прямо так точно и спланировала?

— Ну, так не первый же раз. Она у тебя с понятием. Погоди чуток, погляжу как палата оборудована, а там сообразим, везти роженицу в фельдшерский пункт, или тут принимать будем.

— Тут есть родовая?

«Гы! — ворохнулась в голове у Фёдора мысль саблезуба. — Для своей Царицы фермики просто обязаны её обеспечить. И вообще, всё, что потребуется для появления на свет новой личинки»

«И ты тут», — подумал про себя.

Проводил Марусю Доктор Врач. Он лучше знает, какие тут оборудованы помещения для медицинских целей. Федька плелся сзади. И правда, во втором этаже западного флигеля, там, где Гроза и фермик обычно принимают больных, оборудована пара помещений на три в сумме койко-места и что-то вроде операционной. Гроза и пара фермиков-Рабочих звенят инструментами. Риатор приветливо махнул лапой, затянутой в перчатку. Фельдшерица из центральной усадьбы куста отбирает у «таракана» свой саквояж.

Одна из дверей вдруг сделалась прозрачной. За ней отчётливо видна кровать без задней спинки, которую сейчас застилают.

— Нет вопросов. Рожать здесь, — улыбнулась Маруся. Где будущая мама?

— Возвращается с репища. Ожидается через восемь минут, — проскрипел Топ.

Нинка пришла весёлая и бодрая:

— Что это за ажиотаж? — спросила она глядя на царящее в медицинском блоке столпотворение. — Что такого особенного вы тут ожидаете? Федь, я сегодня завтракать не буду, приму душ и сдамся в лапы медиков. Не переживай — всё пройдёт нормально, — и ушла, переваливаясь из стороны в сторону — живот у неё большой и тяжелый.

Суета вокруг только усилилась — членистоногие несли из коптера Маруськину аппаратуру, а врачи-Идалту раскрывали саквояжи, доставая из них свои прибамбасы. В торце коридора возлежал саблезуб, поглядывая на происходящее из-под полуопущенного века. Рядом сидела мегакошка со шлемом-коммуникатором на голове, возложив лапу на ящичек с зелёным крестом.

— Нина очень маленькая, — пояснила Маруся. — А мальчишка у неё довольно крупный. В прошлый раз она каким-то непонятным образом справилась сама, но, вообще-то, чтобы не рисковать, в таких случаях предпочитают делать кесарево сечение. Ладно, вали отсель. Работай, давай — тут и без тебя справятся.

* * *

Действительно, справились. То есть уже через несколько часов Федьку позвали полюбоваться на сына и позволили заглянуть к жене.

— Я полежу до завтра, — сказала Мелкая с улыбкой. — Нужно, чтобы косточки вернулись на свои места и успокоились.

— Ага, — подтвердила Маруся. — Твою Нинку не Мелкой нужно было называть, а Резиновой. Всё у неё в нужный момент разошлось, а потом, как родила, возвратилось в старое положение. В общем-то, так же, как и в прошлый раз, но значительно уверенней. Ладно, я полетела.

— Слушай, а этот коптер, ну, на котором ты прибыла. Он что, новая модель?

— Да, для посадки в самых тесных местах. У него «ноги» меняют длину и выбирают себе место куда ступить. На склоны можно садиться, на вырубки среди поваленных стволов или между камней на осыпях. Я его для себя у чрезвычайников отбила. У меня теперь целый участок под присмотром по западным склонам Большого Хребта к югу от Плесецкого перевала и до самого ущелья Бедного Йорика. Восемь сёл и одиннадцать хуторов.