Флорис. Флорис, любовь моя - Жаклин Монсиньи

Когда дверь за ней закрылась, Флорис и Прекрасная Роза расхохотались.

— Я подложил изрядную свинью Жоржу-Альберу; надеюсь, он не слишком рассердится на меня.

Прекрасная Роза отнесла на стол пустую тарелку, и молодые люди пристально взглянули друг на друга. Флорис прошептал в смятении:

— Прекрасная Роза, Прекрасная Роза, сердце мое, как ты хороша и как свежа.

Схватив руку девушки, он поцеловал каждый пальчик.

— Малыш-Красавчик, я обыкновенная девка, не обращайся со мной как с маркизой.

Флорис хотел обнять Прекрасную Розу, но она со смехом выскользнула из его объятий. Надувшись, он откинулся на подушки и сказал:

— Если я правильно понял, твоя подружка не так жестока к моему брату.

Прекрасная Роза вновь подошла к постели с бутылью, наполненной жидкостью зеленого цвета.

— Это что еще за гадость? Не буду пить, — сердито проворчал Флорис.

Прекрасная Роза всплеснула руками:

— С тобой просто невозможно иметь дела, Малыш-Красавчик. Мондор велел мне растирать тебя этим чудодейственным составом. Если не желаешь лечиться, оставайся один, а я ухожу.

Флорис негодующе произнес:

— Что же мне, раздеваться при тебе?

— Подумаешь, мало я видела голых мужчин! Я лечила их всех — и нищих, и разбойников, и калек, и просто бедняков. Но тебе этого не понять, ты всегда жил в неге и холе.

На сей раз Флорис действительно рассердился. Как смела говорить такое Прекрасная Роза? Что она знала о нем? Все же он решил объяснить ей:

— Ты не права. Я многое пережил: холод, голод, нищету, тюрьму, бегство…

В его глазах появилась такая печаль, что Прекрасная Роза смягчилась и сказала ему ласково:

— Ну, Флорис, давай я разотру тебе грудь. Однорукий нанес тебе много ран своим крючком.

Покоренный нежностью девушки, Флорис задрал рубаху и принялся жалобно стонать, чтобы тронуть сердце очаровательной сиделки. Прикрыв глаза черными ресницами, он наблюдал за ней, откинувшись на подушки и целомудренно натянув простыню на ноги и живот.

Прекрасная Роза, вылив немного жидкости в ладонь, принялась осторожно втирать ее в кожу Флориса, а тот с наслаждением ощущал эту ласку. Глядя на юношу, Прекрасная Роза думала: «Никогда еще я не видела такого красавца».

Своим бронзовым лицом в обрамлении темных кудрей и атлетическим сложением Флорис напоминал раненого юношу-бога. В его необыкновенных черных глазах, изменчивых, как море, сверкали зеленые блики. Он улыбался Прекрасной Розе, но сердце у него щемило. Он вдруг вспомнил Полину, однако волна нахлынувшей страсти смыла это воспоминание. Флорис лежал не шевелясь, а Прекрасная Роза, пытаясь скрыть волнение от близости горячего юного тела, оживленно рассказывала:

— Знаешь, Малыш-Красавчик, во всем городе только и разговоров, что о тебе. Как мне было страшно, когда ты дрался с Одноруким! Он выглядел настоящим чудовищем. Послушай, что это у тебя на шее? — спросила вдруг Прекрасная Роза, приподняв железный кулон. Флорис, слегка покраснев, смущенно ответил:

— Это подарок на память.

Прекрасная Роза задумчиво разглядывала железную пластинку, а потом воскликнула:

— Я знаю, что это такое! Это цыганский талисман! Цыгане подобрали меня на дороге совсем маленькой и вырастили в таборе. Так что я кое-чему у них научилась. Старуха, которая меня выкормила, показала мне некоторые секреты, У тебя на шее, Малыш-Красавчик, талисман, приносящий удачу. Все сбудется, о чем ты мечтаешь.

Прекрасная Роза не на шутку взволновалась, да и Флорис тоже, но по совершенно другим причинам. Объяснения девушки он пропустил мимо ушей. Властно схватив руку Прекрасной Розы, он принялся страстно целовать ладонь, запястье, впадинку на локте… Прекрасная Роза затрепетала. Флорис был рожден для любви, и юношеский пыл заменял ему недостаток опыта. Прекрасная Роза склонилась к нему, и губы их слились в жарком поцелуе. Прямо перед собой Флорис видел блестящие глаза девушки и ее улыбку, обращенную к нему. Он ощутил, хмелея от восторга, что она начинает задыхаться и все ближе приникает к нему. Тогда он, крепко обняв ее, привлек к себе, правда, при этом лицо у него искривилось от боли. Теперь их разделяла только простыня и платье Прекрасной Розы. Флорис сунул здоровую руку под хлопковую юбку и принялся нежно гладить бедра девушки. Прекрасная Роза замерла, едва дыша от наслаждения: ей хотелось, чтобы это продолжалось вечно.

«А ведь были и другие мужчины, — говорила она себе, — но этот способен осчастливить любую женщину. И он сам этого не понимает, прелестный мальчик!»

Флорису удалось распустить раненой рукой шнуровку корсажа. Из-под тонкой ткани выскользнули золотистые, как яблоки, груди. Флорис стал целовать и ласкать их. Вдруг Прекрасная Роза, привстав, сбросила с себя одежду — на пол скользнула, вслед за юбкой, белоснежная сорочка. Флорис впервые видел, как женщина раздевается, и впервые перед его взором предстало обнаженное тело, поскольку Полина в амбаре Мортфонтена оставалась полуодетой. Прекрасная Роза Не делала никаких попыток скрыть свою великолепную наготу. Глядя в глаза Флориса, она шепнула:

— Иди ко мне, любовь моя, я слишком сильно хочу тебя.

В голову Флорису ударила горячая юношеская кровь. Он затрепетал от счастья, прижимая к себе теплое обнаженное тело девушки. Ему хотелось немедленно овладеть ею, но она выдохнула еле слышно:

— Нет, нет, не торопись.

Поцелуи Прекрасной Розы обжигали Флорису губы. Он и думать забыл о своей неловкости. Девушка руководила им, но так бережно и с таким безудержным весельем, что ему казалось, будто он сам ведет любовную игру. Прекрасная Роза присматривалась к нему, стараясь, чтобы он этого не заметил. Руки у него были сильнее, чем у юношей его возраста, а плечи мощными и округлыми. Она с удивлением подумала: «Он уже не мальчик. Это настоящий мужчина».

Сжимая ее в объятиях, он переходил ко все более смелым ласкам и уже совсем не чувствовал своих ран. Наконец Флорис овладел Прекрасной Розой, второй женщиной в его жизни, но именно она научила юношу любви. Всегда будет помнить Флорис Прекрасную Розу, царицу нищих с Нового моста.

Начинало темнеть, и парижане расходились по домам. А на постоялом дворе «Карл Великий» каждый был занят своим делом, не задаваясь вопросом, как проводят время остальные. Адриан уже два дня не выходил из комнаты, запершись там вместе с Черкешенкой, — вероятно, желал углубить свои географические познания. Ли Кан Юн, размышляя над недавними событиями, уединился в компании Зузу-Негритянки. Ближе к вечеру мадам Ом, огорченная, что все ее забросили, вдруг начала пристально всматриваться в Федора. Бедной женщине почудилось, будто сам господин Ом пришел утешить ее. В общем зале остался лишь Грегуар: ему пришлось обслуживать посетителей при помощи Рике и карлика Прекрасной Розы. В уголке сидел, позевывая, Жорж-Альбер — он ждал хозяина, но тот все не появлялся.