Конвой PQ-17. Смертельная битва в Северной Атлантике - Дэвид Ирвинг

«Добытые» с «Уинстон-Салема» продукты были разделены поровну между тремя шлюпками. Кроме того, капитан Харви распорядился передать на шлюпки по мешку муки из его «собственных запасов». В 11.45 вечера шлюпки, переполненные моряками с потопленных «Вашингтона», «Олопаны» и «Хартлбери», отвалили от борта. Они добрались до берега и разбили лагерь в виду «Эмпайр Тайда», который, по их мнению, был обречен на гибель.

Мастера кораблей (от имени уехавшего в Архангельск капитана Стоуна действовал его старший помощник) подписали совместную декларацию, осуждавшую дезертиров. Она гласила:

«Эмпайр Тайд»

«Сим удостоверяем, что люди, решившие покинуть указанное выше судно, получили равное с прочими количество припасов, доставленных на борт для нужд объединенной команды. Мы также уполномочены заявить, что они оставили судно по своей собственной свободной воле, не получив на то никаких распоряжений с нашей стороны, вследствие чего мы, нижеподписавшиеся, всякую ответственность за действия и судьбу этих людей с себя слагаем»19.

Помимо проблем дезертирства, капитана Харви тревожили и другие проблемы — в частности, острая нехватка пресной воды.

Как это всегда бывает в критических случаях, на выручку пришли британская изобретательность и смекалка. Поначалу капитан Харви велел наполнить снегом американские стальные спасательные шлюпки, надеясь пополнить запасы пресной влаги с помощью талой воды. Увы, в холодном климате снег таял медленно, так что большого прибытка это не принесло. Исследуя по заданию капитана окрестные скалы, британские моряки обнаружили на берегу протоку с пресной водой. Вставал однако вопрос, как доставить воду с берега на корабль. На сушу были посланы партии землекопов, которые получили задание прорыть канаву, отводившую воду от протоки к берегу. Чтобы оградить воду от жидкой грязи, стенки и бока канавки были укреплены камнями и кусками дерева. Чтобы контролировать течение воды, в некоторых местах были сооружены крохотные запруды и даже подобия шлюзов. Чтобы подвести воду поближе к шлюпкам, на берегу было построено нечто вроде маленького акведука, который заканчивался трубой, изготовленной из пустых жестяных банок. Стальную шлюпку подгоняли к трубе, наполняли на три четверти пресной водой, после чего транспортировали на буксире к «Эмпайр Тайду», где воду перекачивали насосом в корабельные танки. Таким путем на «Эмпайр Тайд» было доставлено свыше двадцати тонн пресной воды. Воду с берега использовали прежде всего для питания котлов, так как назвать ее абсолютно пригодной для питья все-таки было нельзя. Вода же из бойлеров направлялась на камбуз. Итак, мы видим, как общими усилиями моряков из команд разных кораблей проблема питьевой воды была решена. Теперь у матросов было чем запить скудный пищевой рацион из вареных соевых бобов и пойманных в силки береговых чаек15.

В Архангельске тем временем начали предпринимать кое-какие шаги по спасению последних «насмерть перепуганных» транспортов из конвоя PQ-17. Военное поражение обычно сопровождается хаосом. Так вот: в связи с разгромом каравана хаос в Архангельске царил ужасный. Относительно причин разгрома конвоя ходили самые разные, противоречившие друг другу слухи. Правда, однако, пробивала себе дорогу с трудом. Складывалось такое впечатление, что информацию об истинных причинах разгрома специально придерживали в «верхах», дабы окончательно не обрушить моральный дух союзных моряков, который и без того находился на критически низком уровне. Лейтенант Карадус и другие офицеры эскортных кораблей частенько наведывались в так называемый «Норвежский дом», где обосновался капитан 1 — го ранга Маунд, в надежде узнать в подробностях о том, что произошло с кораблями конвоя и куда подевались немецкие эсминцы, которыми их так пугали. «Руководство особого желания обсуждать эти темы не проявляло. Вообще, разговоры о судьбе конвоя хотя и не запрещались, но и не приветствовались»20.

16 июля из девятидневного поиска вернулся корвет «Дианелла», которым командовал лейтенант Рэнкин. Он привез с собой шестьдесят одного человека из команды британского парохода «Эмпайр Байрон», который первым пошел на дно после рассредоточения конвоя. Рэнкин сообщил американским представителям, что встретил на своем пути массу дрейфовавших по морской поверхности обломков кораблей и прочих материальных свидетельств потопления конвоя. В частности, в одном опустевшем плотике он обнаружил бронзовый корабельный колокол с надписью «КСШ (Корабль Соединенных Штатов) Эдмор». В соответствии с корабельным регистром Ллойда так прежде именовался транспорт «Хоному» — один из бесследно исчезнувших кораблей конвоя. Теперь всем стало ясно, что он тоже нашел свой последний приют на дне Баренцева моря[80]21.

Ближе к полуночи того же 16 июля коммодор конвоя Даудинг отправился на корвете «Поппи» в сопровождении корветов «Лотус» и «Ла Малоуин» в сторону Новой Земли на поиски уцелевших транспортов и спасшихся с потопленных кораблей моряков. Несокрушимый и непотопляемый Даудинг за неимением другой одежды облачился в поношенную армейскую форму и украсил голову морской фуражкой для младшего командного состава. По его просьбе русские выдали ему подробные карты Баренцева моря, но он, надо сказать, относился к русским картам с известным предубеждением. Так как продукты на корабли все еще не подвезли, моряки с корветов пробавлялись все больше рисом. Сигареты тоже выдавались в строго ограниченном количестве. Когда корветы выходили из «горла» Белого моря, пошел дождь, сопровождавшийся сильными порывами ветра. Зато совершенно исчезли паковые льды, которые десять дней назад запирали горловину.

На следующий день море продолжало оставаться неспокойным, а холод усилился. «Лотус» подошел с траверза к «Ла Малоуину» и просигналил: «Меняю двух русских офицеров на пятьдесят спасенных или на две пачки „Вудбайнс“ (дешевые сигареты)». Потом, сделав паузу, добавил: «Русские страдают от морской болезни, и от них разит блевотиной, дешевым одеколоном и другими небританскими запахами». С «Ла Малоуина» коротко ответили: «Пожалуй, мы оставим две пачки „Вудбайнс“ при себе»22.

В первой половине дня 19 июля корветы вошли в залив Белужий, где обнаружили брошенный плотик, загруженный жестянками с бисквитом, пеммиканом, коробками с тонизирующими таблетками «Хорликс» и шоколадом. Проголодавшиеся моряки поделили продукты, перевезли их на корабли и устроили пир. Продолжив движение дальше к северу, они заметили два русских тральщика, пытавшихся стащить с мели транспорт «Уинстон-Салем». «Лотус» замигал семафором и стал переговариваться с «Уинстон-Салемом», а «Поппи» направился к маяку. Неподалеку от маяка Даудинг обнаружил импровизированный лагерь, где все еще влачили жизнь Робинзонов девятнадцать человек из команды американского транспорта. «У них имелись две шлюпки и большой запас продуктов»[81]. Корвет «Поппи» шаркнул днищем о мель и повредил купол гидролокатора «Асдик». Таким образом в полном порядке остался только корвет «Лотус». Ночью 20 июля корвет «Ла Малоуин» вошел в залив Моллера, где стоял на якоре «Эмпайр Тайд» и где в окрестных скалах испокон веку селились миллионы птиц, мясо и яйца которых использовали теперь для пропитания члены команды транспорта. Лейтенант Бидвелл вел свой корвет среди метавшихся в воздухе и пронзительно кричавших огромных стай пернатых, которых вспугнул приход «Ла Малоуина». Когда корвет подошел к борту транспорта, его, как показалось Бидвеллу, приветствовали «сотни» высыпавших на палубу моряков. Бидвелл лаконично просигналил: «Рад встрече. Чуть позже попробую вывести вас из залива». Потом Бидвелл сказал капитану Харви, чтобы тот был готов к отплытию на следующий день.

Начались активные действия по подготовке к выходу в море. Девятнадцать больных моряков, лежавших в поселке в госпитале, перевезли с берега на транспорт. Заодно на корабль перевезли и «дезертиров», которые решили отсиживаться в лагере на берегу. Офицерская кают-компания была превращена в лазарет для раненых и тяжелобольных. «Большинство из них не могли сами о себе заботиться, — писал в своем дневнике капитан Харви. — Уж и не знаю, что с ними будет в случае нападения немцев на транспорт. Лучше об этом не думать»15. На «Эмпайр Тайд» подняли и установили шесть дополнительных шлюпок. Каждый человек на корабле был закреплен за определенной шлюпкой и знал, куда ему бежать при чрезвычайных обстоятельствах. Все отверстия для стока воды и пулевые пробоины в шлюпках были закрыты и заделаны. Покончив с работой, моряки «Эмпайр Тайда» стали ждать возвращения корвета «Ла Малоуин», который отправился в пролив Маточкин Шар.

Несколькими часами позже корветы вошли в пролив Маточкин Шар. Сверкало солнце, отражаясь от выкрашенных белоснежной краской бортов тральщика «Айршир» и трех стоявших рядом с ним транспортов. Моряки на корветах, увидев маленький тральщик Лео Градвелла в целости и сохранности, разразились громкими приветственными кликами. После совещания между командирами корветов и мастерами, которое созвал коммодор Даудинг, было решено выйти в море в тот же вечер. Но сначала из пролива вышел «Ла Малоуин» — чтобы вывести в море «Эмпайр Тайд». По пути он забрал из госпиталя, располагавшегося на берегу пролива Маточкин Шар, восемь обмороженных моряков с «Паулуса Поттера» и десять — с «Хартлбери».