Руденко. Генеральный прокурор СССР - Александр Звягинцев

В 1930 году Борис поступил в 131-ю московскую среднюю школу в тихом Леонтьевском переулке. Любимыми его предметами были литература и история, а также точные науки – физика и геометрия. Как и все юноши того времени, Борис увлекался спортом. Мечтал о морской службе и даже собирался поступать в Севастопольское военно-морское училище.

Известная советская поэтесса Юлия Друнина, которая училась с Кравцовым в одном классе, писала: «Спасение челюскинцев, тревога за плутающую в тайге Марину Раскову, покорение полюса, Испания – вот чем жили мы в детстве. И огорчались, что родились слишком поздно…»

21 июня 1941 года после экзаменов состоялся выпускной вечер. А на следующий день – ошеломляющая весть о начале войны.

В июле 1941 года Борис проводил отца на фронт. Сам он тоже всей душой рвался в действующую армию, но в военкомате ему сказали, как отрезали, – ждите призыва.

18 августа 1941 года вчерашнего выпускника призвали на службу в Красную армию. Через восемь месяцев, в мае 1942 года, молодой офицер, получивший лейтенантские кубики, был направлен на Юго-Западный фронт.

В составе 2-го дивизиона 822-го артиллерийского полка 300-й стрелковой дивизии Борис Кравцов два месяца командовал взводом топографической разведки, а затем был командиром взвода 132-го Гвардейского артиллерийского полка 60-й Гвардейской стрелковой дивизии. Полк участвовал в боях на Юго-Западном, Сталинградском и Донском фронтах. Особо памятна Кравцову весна и лето 1942 года, когда ему вместе с нашими войсками, с тяжелыми боями, под натиском бронированных фашистских полчищ, приходилось отступать к Волге. Потом были оборона Сталинграда, окружение и разгром крупнейшей вражеской группировки.

За подвиг, совершенный на острове Хортица, старшему лейтенанту Борису Кравцову указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 марта 1944 года было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ему ордена Ленина и Золотой Звезды. Узнал он о награждении уже в госпитале, куда был направлен после тяжелого ранения в ногу, полученного 31 декабря 1943 года в ходе боев в Западной Украине. По словам Кравцова, первой его поздравила мать по телеграфу из Москвы.

В течение длительного времени Борис Васильевич лечился в госпиталях городов Запорожья, Славянска и Ленинакана. В июне 1944 года его признали инвалидом 2-й группы и демобилизовали из армии. Разом рухнули все мечты о военной академии. Двадцатидвухлетний герой вернулся в Москву. Почти четыре месяца долечивал раны. Даже работать не мог. Проживал с матерью. Война отняла у него отца – Василий Алексеевич пропал без вести еще в 1941 году.

В сентябре 1945 года, когда боли немного поутихли, Борис Васильевич по направлению Коминтерновского райкома партии поступил в Московскую юридическую школу, которая находилась тогда на 1-й Брестской улице. Спустя два года окончил ее с отличием.

С июля 1947 года Б. В. Кравцов стал работать в органах юстиции. За месяц до его назначения, 4 июня 1947 года, были приняты «знаменитые» указы Президиума Верховного Совета СССР «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» и «Об усилении охраны личной собственности граждан», значительно ужесточающие наказание за воровство. Достаточно сказать, что простая кража, присвоение, растрата или иное хищение государственного имущества карались заключением в исправительно-трудовом лагере на срок от семи до десяти лет, а те же действия в отношении колхозного, кооперативного или иного общественного имущества – от пяти до восьми лет. За «простую» кражу личного имущества граждан предусматривалось наказание в виде лишения свободы на срок от пяти до шести лет.

Еще более строгое наказание полагалось за так называемое квалифицированное воровство, то есть хищение, совершенное повторно или организованной группой (шайкой), или в крупных размерах. Здесь уже виновный в хищении государственного имущества мог «загреметь» в места не столь отдаленные на срок от десяти до двадцати пяти лет и обязательно с конфискацией имущества.

Поскольку понятия «мелкого» хищения тогда не было (оно было введено указом Президиума Верховного Совета СССР только в 1955 году), это значило, что по первой части указов даже за самое незначительное воровство можно было «схлопотать» как минимум пять – семь лет лишения свободы. Что и говорить, указы жестокие и беспощадные, хотя и обусловленные тяжелейшими условиями послевоенной жизни, когда каждый килограмм хлеба, каждый метр ткани, каждый литр бензина был на строгом учете. Ведь в стране нужно было восстановить разрушенные войной десятки тысяч городов, поселков, деревень, заводов и фабрик, колхозов и совхозов, построить жилье для миллионов людей, оставшихся без крова. Конечно, указы в первую очередь больно ударяли по тем людям, которые «тащили» все, что плохо лежит, только для того, чтобы как-то поддержать свои семьи, не умереть с голоду. Но были и такие (и немало), кто воровство сделал своей второй, а то и основной профессией.

И надо же было так случиться, что молодому юристу Борису Кравцову пришлось начинать свою деятельность на судебном поприще именно с рассмотрения уголовного дела по указу от 4 июня 1947 года. И суду-то были преданы не закоренелые ворюги, а простые советские ребята, вчерашние школьники. А случилось это так. Кравцов после окончания юридической школы был прикреплен в качестве стажера к опытному юристу, члену трибунала (так назывались тогда транспортные суды) майору Краснову. Вместе с ним он отправился в город Калинин (ныне Тверь), где надо было рассмотреть массу дел о хищениях государственного имущества. И вот, когда командировка подходила к концу, майор Краснов предложил Борису Кравцову самостоятельно рассмотреть последнее уголовное дело.

Кравцов подошел к этому делу, в общем-то довольно заурядному, со всей ответственностью. Ведь ему предстояло самому вынести приговор. За ночь он прочитал (и не один раз) все дело, что называется, от корки до корки: протоколы допросов, акты осмотров, справки, обвинительное заключение. Фабула дела была простая. Трое парней, рабочие порта, украли несколько метров грубой материи, а точнее наволочек для матрацев, намереваясь продать их на рынке и таким образом «подзаработать». Пойманы они были с поличным, вину свою признали. В другое время их бы за это под суд не отдали. А тогда, в трудные послевоенные годы, их судил трибунал.

Во время процесса Кравцов дотошно пытался докопаться до истоков преступления, понять, что же толкнуло этих молодых и здоровых ребят пойти на преступление, которое сулило им лишь мизерную материальную выгоду. Поскольку ущерб был полностью возмещен, а виновные искренне раскаивались в содеянном, Борис Васильевич на этот раз ограничился минимальным наказанием, предусмотренным по указу от 4 июня 1947 года.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});