Олимп, штат Техас - Стейси Суон

спрашивает:

— Мама без вести пропала?

— Отец говорит, она вчера домой не вернулась. Попросил ее поискать.

— А он ей звонил?

— Да уж наверняка.

— А ты?

— Я не пробовал. Если я позвоню, она точно трубку не снимет.

— Но ты считаешь, что, если ее найдешь, она станет с тобой разговаривать? — Геп простирает могучие руки над разбросанными кусочками проволоки, осторожно смахивает их в сторону, чтобы опереться ладонями на стол.

— Ну, меня на разведку послали. Выяснить, где ее машина. Отец, похоже, считает, что она… ну, не одна. Типа, с этим новым ветеринаром.

— Ты правда думаешь, что она провела ночь у него? Наша мать?

Вот уж о чем точно Марч утром не думал, так это о том, что будет сидеть за столом с Гепом и обсуждать амурные похождения собственной матери. Ему хочется как можно скорее закрыть эту тему.

— Да кто ж знает-то? Семейка наша распадается со скоростью света, никто ни с кем не разговаривает. — Марч роняет голову на руки, раздавленный величиной всех этих новостей, ему даже и думать не хочется о том, что, останься он в Нью-Мексико, ничего этого бы не произошло. На кухне тихо, лишь снаружи доносится пение птиц.

— Мы с тобой разговариваем, — замечает Геп.

Марч поднимает голову и с изумлением обнаруживает, что в обращенном на него взгляде Гепа читается нечто, что можно ошибочно назвать приязнью.

— С трудом верится.

— Ну, Вера ушла, а мама, судя по всему, больше не та женщина, которая нас вырастила. Нужно же мне с кем-то поговорить. — Геп отпивает кофе. — Я по-прежнему считаю тебя козлом. Но я и сам козел.

— По-моему, это не так.

— Наверное, Вере все-таки не следовало выходить за меня замуж.

— Наверное, тебе все-таки не следовало жениться на Вере.

Геп качает головой, снимает с ремня телефон.

— Попробую позвонить маме.

Марч слышит через стол, как включается автоответчик.

— Похоже, придется тебе все-таки поехать прокатиться.

Геп провожает брата до двери. Один уголок его рта слегка приподнят. Намек на улыбку.

— Чего? — спрашивает Марч.

— С тобою как-то попроще, когда ты избитый и в синяках. Это я к тому, что, если ты хочешь мне иногда звонить или там заезжать в мастерскую, мне, возможно, понадобится разочек в месяц давать тебе в морду.

— Ну, по мне, оно того стоит, — говорит Марч. Хочется сказать что-то еще, чтобы Геп понял: простив брата, он не совершил ошибку. — Меня с утра до ночи мучает вина за то, как я с тобой поступил. Такая появилась новая… ну, вроде как сила притяжения. Я знаю: ты считаешь, я не изменился, но на самом деле это не так. — Марч, к собственному изумлению, заключает брата в объятия.

Геп изумлен не меньше, но через несколько секунд тоже крепко стискивает брата.

Через двадцать минут, оказавшись у дома Джо, Марч снижает скорость до черепашьей. Машины матери не видно. В первый момент он испытывает облегчение, но ведь отцовские страхи на чем-то да основаны. Он разворачивается, паркуется на улице.

Входная дверь распахивается ему навстречу, на пороге — Бетти с ухмылкой на лице. Марчу всегда нравилось, как ему улыбаются пожилые женщины: восхищение без всяких ожиданий.

— Надо же, Марч Бриско, — удивляется она. — Сто лет тебя не видела. Еще что с коровой?

Выходит, Юна к ним заезжала.

— Вы мою мать сегодня не видели? Она мобильник дома забыла, отец пытается с ней связаться.

— Видела вчера вечером — она приезжала поговорить с Коулом.

Черт.

— И он с ней поехал смотреть корову?

— Вот уж не знаю. Он там живет, в старом трейлере. Можешь сходить и спросить у него.

— Спасибо, — говорит Марч и шагает по дорожке за дом, видит, как сквозь цветочную решетку поблескивает серебристый трейлер.

За решеткой его ждет неожиданное зрелище, хотя он и успел приготовиться к худшему. Мать сидит на металлической табуретке: волосы стянуты в неопрятный пучок, одета в мужскую футболку и шорты в клеточку. На коленях у нее курица, одной рукой она ее крепко держит, другой смазывает ссадину на крыле. Марча она даже не видит, потому что ласково-увещевающим тоном разговаривает с курицей.

— Мам!

Юна поднимает глаза, Марч ждет, что она сейчас уронит курицу и убежит. На лице у нее мелькает смущение — она будто не понимает, кто перед ней. А потом, будто совместив облик с именем, Юна улыбается. А Марч чувствует, что сердце вдребезги разбилось на фиг.

— Привет, Марч. Поможешь?

Он подходит, встает перед Юной на колени, она протягивает ему курицу. Курица изгибает шею, чтобы получше его разглядеть. Видимо, не усматривает в нем ничего предосудительного, обмякает в руках.

— Что с ней такое? — спрашивает Марч.

— Собака покусала. Обратно в курятник пускать нельзя, пока не подлечится: бездушные товарки ее еще хуже отделают. Живет у Коула в куриной гостинице.

Марч видит рядом с трейлером собачью переноску.

— Ладно, — говорит Юна, завинчивая тюбик с мазью, — можешь отпускать.

Марч так и делает, курица тут же начинает ворошить траву в поисках жуков. Он чувствует, что мать на него смотрит, но пока не готов встретиться с ней взглядом. Хочется ей рассказать, что вчера вечером произошло между Арло и Арти. Что отец переживает. Что складное будущее, которое ему вроде как только что подарил Геп, воссоединение с семьей, ни за что не материализуется, если она будет тут сидеть в чужих шортах. Но вместо этого Марч поднимается и говорит:

— Отец просил тебя отыскать. Но я ему пока не звонил.

Юна кивает:

— Жаль, что он тебя в это втянул.

— Я был рад его просьбе. — Марч так и смотрит на курицу, мать так и смотрит на него. Он чувствует, что его оценивают — и в кои-то веки признают годным.

Открывается дверь трейлера, перед Марчем предстает ветеринар.

— Это Марч, приехал меня искать, — представляет его Юна. Едва ли не радостно.

Марч наконец-то поднимает на мать глаза, а она смотрит на этого незнакомца с обнаженным торсом, высовывающегося из крошечного трейлера, и Марчу удивительно, что она выглядит довольной как никогда.

— А. Я тебя не узнал — видел только подмятым под брата. — Коул смотрит на него чуть опасливо, потом спрашивает: — Блины любишь?

Мать кивает:

— Ты завтракал? Оставайся.

— Конечно. — И едва Коул скрывается внутри, Марч говорит: — Только папа переживает. Может, хотя бы сообщение ему напишешь?

— Напишу. — Она встает с табуретки. — Рано или поздно напишу.

Чтобы она куда не ушла, Марч робко опускает руку ей на предплечье.

— У нас все разваливается, — говорит он. — У Арло с Арти. У нас с Арло. У Гепа с Верой. — Произносить это вслух и так-то мучительно, а еще мучительнее, что мать не