Ястреб халифа - Ксения Медведевич

…Утро застало его еще на тех же коврах. Изнуренную ночным сражением Валладу уже увели рабыни. С веточек самшита свисали капельки росы. Трава тоже стала мокрой, и Аммар зябко накинул на плечи халат. Обводя взглядом сереющий в рассветном сумраке сад, он заметил коленопреклоненную фигуру на верху лестницы. Лампы на ступенях уже потухли, и яркий синий халат слуги казался сизым, как крыло горлицы.

Халиф сделал ему знак приблизиться. Тот, согнувшись и прижав руки к груди, подбежал и упал лицом во влажную от росы траву.

— Что случилось? — вдруг спросил Аммар, понимая, что что-то действительно случилось.

Слуга помотал головой, не поднимая лица:

— Там, в Охотничьем дворике, о мой повелитель… Вести от… самийа…

«Тьфу ты пропасть», подумалось ему. В самом деле, нерегиль уехал уже четыре дня тому и как в воду канул. Айша, впрочем, тоже как испарилась. Люди ибн Хальдуна сумели выследить ее в Малаке — девчонка распродала всех, кого могла, избавляясь от остатков харима своего отца. Торговцы выдали женщин градоначальнику заправлявших в городе Сегри, а уж тот показал тайной страже, кого привели в подвалы аль-кассабы. Женщин допросили, двух рабынь пытали на глазах у остальных арестанток, но добиться чего-либо путного так и не сумели: ни одна курица не знала, куда держит путь Айша. То есть женщины показали, что она стремится попасть в земли Бану Марнадиш — в горах на границе с Абер Тароги и впрямь легко было затеряться. Но из Малаки Айша могла двинуться либо по дороге мимо Азруата — либо попытаться пройти через плоскогорье Рас Авала. Несмотря на кровожадные просьбы Сегри, Аммар помиловал беглянок и велел передать их в хорошие руки — как того и желала его будущая невеста. Но направление пути Айши так и осталось фигурой неизвестного из мудреных уравнений аль-джабр: хитроумная дочь Омара со спутниками на шести верблюдах выехала из Малаки — и пропала. Ни в Азруате, ни в оазисах Рас Авала их не видели. И в довершение ко всему за ней поехал — и теперь тоже пропал нерегиль.

С такими мыслями халиф аш-Шарийа вошел в Охотничий двор, на ходу подвязывая измятый халат.

Красно-белые плитки пола гладко и влажно блестели в серой дымке утра. Аммар не сразу разглядел, вокруг чего стоят воины в серых кафтанах и белых чалмах ханаттани. Цокот копыт по камню, гулко отдававшийся между стен пустого прямоугольника двора, сказал ему больше. Увидев своего повелителя, воины расступились. На Аммара, высоко поднимая колени и кокетливо изгибая шею, выступил серый сиглави. Храпя и мотая головой, конь бил подкованным копытом в мраморные плиты и жевал мундштук, роняя на камень слюну и пену.

Аммар стоял и не мог двинуться с места. Во рту разом стало горько и противно. Но он выпрямился и пошел навстречу цокающему копытами, пляшущему сиглави.

Конь развернулся к нему левым боком, и сердце Аммара упало: на гладкой крутой шее, на свесившихся на сторону широких поводьях, на луке седла, на стриженой гриве — она запеклась и засохла везде. Кровь.

Только сейчас Аммар заметил согбенную фигурку на ступенях Дома Присяги. Яхья ибн Саид сидел, опустив голову и закрыв лицо руками.

Подойдя к старику, Аммар опустил ему руку на плечо и спросил:

— Му’аллим?… — «наставник», так он не общался к Яхье с тех пор, как сел на золотое сиденье во дворце халифов.

Старик поднял мокрое от слез лицо.

— Его… убили? Откуда кровь? — тихо спросил Аммар.

— Это его левая ладонь, о мой повелитель, его левая ладонь… — призрачным голосом откликнулся старый астроном.

И упал на колени:

— Прости меня, о мой повелитель, я дал тебе глупый совет. Я полагал, что Тарег восстановит свои силы в этом путешествии. Но я ошибался, — старик всхлипнул.

— Что случилось? — плюнув на приличия, Аммар сел на ступеньку рядом с астрологом.

— Левая ладонь кровоточит, когда запас энергий в теле истощен и нерегиль находится на грани гибели, — печально проговорил Яхья. — Его не убили, о мой халиф. Скорее всего, он просто потерял сознание и упал с коня.

— Как упал с коня?.. — эхом повторил Аммар.

— От слабости, о мой халиф. Сила оставила его, он потерял много крови, ослаб — и выпал из седла.

— Так что же… — в ужасе начал Аммар — и осекся.

— Увы мне, — затряс седой головой Яхья. — Да помилует нас Всевышний, но, скорее всего, он лежит сейчас где-то на обочине дороги на Малаку. И, скорее всего, он мертв, о мой халиф, о горе мне, горе…

— Вышлите отряды на поиски, — твердо сказал Аммар, поднимаясь. — Прочешите и обыщите каждую пядь пути.

Ему очень не хотелось думать о том, что Умейяды могут сделать с телом Тарика. Или с еще живым, но совершенно беспомощным Тариком.

И Аммар заорал:

— Ищите, раздери вас ифрит! Я заставлю всех лизать раскаленные сковородки, если к вечеру не узнаю, где находится нерегиль!..

И очень тихо добавил:

— Всевышний, помилуй его…

…— Ки-ки-ки! Ки-ки-ки!

Отвратительное, скрипучее кваканье отдавалось от стен пустой комнаты — оба джинна смеялись от души. Они принадлежали к той мелкой беспородной шелупони, что гнездится в заброшенных мазарах и развалинах, морочит людей на базарах и путешествует в облике змей и собак. Морды у обоих кривляк были под стать голосам — круглые, зеленые, с желтыми глазами, в жабьих ртах торчали острые зубищи.

— Ки-ки-ки!

Джинны смеялись над бесплодными усилиями Тарега — нерегиль пытался поднять голову и привстать на локте.

— Ки-кииии! Ки-кииии!

Локоть не выдержал веса тела, и щеку снова припечатало к пыльному полу. Мелкая каменная крошка оседала на ресницах и веках, липла к подсыхающей крови под носом, на губах и на подбородке. В окне перед его глазами стояла темная ночь — с мелкой россыпью созвездий, с сероватой пеленой облаков, сливающейся с млечным разливом звездной дороги. И эта ночь все не кончалась — а смерть все не приходила.

Попытка облизнуть облепленные известковым налетом губы закончилась приступом кашля, который перевернул его лицом вниз.

— Киииии!…

Восторг был полным и абсолютным.

— Как ты прошел под печатью Благословенного, а, кафир? Язычник, язычник, так тебе и надо!.. — громко квакало над ухом.

— Киииии!.. Теперь будешь знать, кафир, как восставать против воли Всевышнего! Или ты снова скажешь, что Он — не Справедливый? Киииии!… Ну, давай, скажи что-нибудь! Кииии!..

…Ночевать им пришлось в сложенном из грубо отесанных камней домике-убежище посреди поля. Черепицу крыши то ли разнесло ветром, то ли растащили соседи — но сквозь стреху частым молочным глазом просвечивало звездное небо. Айша поправила одеяло на Сулаймане, потом на свернувшейся рядом со своей матерью Асет. И вышла наружу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});