Уйти чтобы не вернуться (СИ) - Игорь Чужин

Бой закончился, но опасность нападения не миновала окончательно, поэтому 'Чуда-юда' снова подняла паруса и стала курсировать между берегом и купеческими 'лодиями' высматривая нового противника. Однако желающих умирать в такую прекрасную погоду больше не нашлось, и к вечеру наши корабли пришвартовались к пристани 'Новгородской слободы', на месте которой в моем времени располагался Кронштадт.

Пока экипаж швартовался и увязывал спущенные паруса 'Чуды-юды', я перепрыгнул на причал и подошел к ожидавшему меня сотнику Сторожевскому.

– Ну, ты Александр и чудеса творишь! Дай я тебя расцелую по-братски! Был грех, мы уже и с жизнью простились, а ты без нашей помощи супостата побил! Еремей мне рассказывал, что ты его от смерти спас и две дружины по полсотни воев побил походя, только я в его слова не поверил. Думал, что привирает Ушкуйник по молодости, а ты словно Георгий Победоносец, громы и молнии мечешь в ворога! Сам бы не видел, не в жизнь не поверил, что такие чудеса бывают, – заявил сотник и, обняв меня, расцеловал.

– Никифор, ты прямо как Брежнев меня в засос целуешь! Я вроде не девка красная, да и ты уже не молодец! У тебя родственников из этой семейки случайно нет? – пошутил я, высвобождаясь из медвежьих объятий новгородца.

Сторожевский не понял юмора и удивленно переспросил:

– Брежневых у меня в родне нет. Правда, знавал я тверского боярина Брежнева, да тот давно помер. Не пойму Александр, про что ты меня спросил?

– Да ладно, забудь Никифор! Это я так пошутил неудачно. Был у меня знакомец с таким прозвищем, который любил с мужиками целоваться, да обниматься. Как браги выпьет, то хоть беги от него. Давайте лучше о деле потолкуем да отметим наше спасение как положено, а то удачи не будет. Трактир в слободе имеется?

– Трактир в слободе, конечно, есть, там сейчас Ушкуйник хозяйничает. Ты дружинников своих забирай и пойдем спасение с того света отметим. За свой корабль не беспокойся, мои вои посторожат. Казну тоже с собой не бери, ты ворога побил, а мы только к шапочному разбору поспели, нам и проставляться! Никифор свою казну пообещал растрясти да и я серебра не пожалею, гулять так гулять!

– А не рано нам праздновать, может быть у 'Рыжего черта' подельники поблизости крутятся и нам лучше поостеречься? Кстати, много вы 'свеев' в полон взять удалось? Сам разбойный воевода выжил или как?

– Убили вы 'Рыжего черта' насмерть, хотя вопросов у меня к нему много имелось. Пуля из пищали твоей скорострельной прямо в лоб супостату угодила и разнесла башку на куски, только по броне и опознали. В полон, мы забрали два десятка разбойников, причем половина из них пораненные. Тяжелых мои вои дорезали и утопили в море, что с ними возится, все одно в петле болтаться будут. Двоих подручных 'Рыжего черта' я уже расспросил с пристрастием и они бают, что вы всю дружину 'Рыжего Черта' побили, так что с этой стороны беды не будет. Знаешь Александр, что ганзейцы учудили? – спросил, прищурившись, сотник.

– Откуда? – ответил я.

– Оказалось, что пока нас в Любеке мурыжили, к 'Рыжему черту' из любекского магистрата гонца отправили, чтобы упредить разбойников о том, что мы пойдем в Новгород всего на трех 'лодиях' и с малой охраной. Вот такие пироги! Ох, зря ганзейцы все это затеяли! Когда ушкуйники новгородские на Волгу пойдут татар пощипать, я дам им наводку на купцов, которые у ганзейцев в доле. Дорого гости заморские мне заплатят за свое предательство!

– Вот значит как? Никифор, если решишь поквитаться извести меня, будь другом! У меня на 'общечеловеков' тоже большой зуб имеется. Немцу бить рожу толку мало, утрутся и снова гадить начнут, а вот если ганзейцев за мошну зацепить, то заскулят они как собаки побитые! У немца самое больное место это кошель с серебром, немец за полушку удавится.

– Александр, а кто такие 'общечеловеки'? Не слышал я такого прозвища.

– Я так латинян называю. Подлый народ и пакостный. Елей в уши льют, а сами нож острый в спину воткнуть норовят! Много бед на Руси от этого подлого племени может случиться, нет у меня к ним веры. С татарами проще договориться, чем с немцами. Татар можно в честном бою победить, а 'общечеловеки' все изподтяжка, норовят ужалить.

– Ну, это ты перегнул, Александр. Среди 'немцев' тоже много хороших людей имеется. Есть у меня пару знакомых на Петровом дворе, весьма честные и порядочные люди.

– Может по отдельности и есть среди немцев достойные люди, только когда они в кучу соберутся, то в одну дуду дуют! Латиняне Русичей за людей не считают, мы для них грязь под ногами! Возьмем, к примеру, веру латинскую? В Риме сидит Папа Римский, который наместником Бога на земле себя назначил, а сам в грехе и распутстве погряз! – возразил я сотнику.

– Наслышан я о даяниях Папы Пия II. Ганзейские немцы тоже его распутством попрекают и бают, что из-за него латиняне даже на раскол пошли. Вроде гусь (Ян Гус) какой-то у них объявился, который Папу почем зря костерит. Правда наши попы тоже далеко не все божьи праведники и не далече от латинян ушли. Митрополит Иона татар на Русь наводил и вместе с Москвой на Новгород свою лапу наложить собирался! Слава Богу, помер Иона в позапрошлом годе, и Патриарх Константинопольский Феодосия митрополитом Московским и всея Руси утвердил. Феодосий муж благочестивый и в вере православной крепок, а ведь после гонений Ионы на вольности новгородские, Великий Новгород едва в унию к латинянам не перешел. Вот до чего дело едва не дошло! – с досадой в голосе произнес Сторожевский.

Этот разговор очень напомнил мне кухонные посиделки 21 века, на которых за бутылкой водки кто не попадя решал судьбы России, а поэтому я решил закончить прения и сказал сотнику:

– Никифор что-то мы с тобой в разговоры досужие ударились, а в трактире наверняка уже вино и брага киснут! Пойдем, отведем душу, а эти разговоры досужие оставим князьям да боярам.

– И то верно, пошли в трактир, а то треплем языком, словно бабы на посиделках, – согласился со мной Никифор.

Я окликнул Павла Сироту, руководившего швартовкой тримарана, и приказал ему передать 'Чуду-юду' под охрану дружинникам 'кончанского сотника', а потом со всей командой отправляться в трактир праздновать победу. Затем я буквально силой заставил Михаила Жигаря присоединиться к нашей с Никифором компании, после чего мы направились в слободу.

К нашему приходу в трактире все уже было готово и нам оставалось только сесть за накрытый стол. Никифор Ушкуйник расстарался на славу, и стол буквально ломился от различных закусок и вина. Посторонней публики в трактире не было, так как Никифор выкупил помещение трактира до завтрашнего утра, поэтому мы могли расслабляться, не опасаясь посторонних глаз и ушей. Мои гвардейцы, десятники дружины 'кончанского сотника' и купеческие приказчики должны были подойти позднее, поэтому мы накатили по кубку сухого вина и, закусив мочеными яблоками стали обсуждать итоги недавнего боя. Если Сторожевский успел рассказать мне о потерях противника и сведениях полученных от пленных, то Никифор Ушкуйник уже ухитрился наскоро прикинуть добычу, захваченную нами в бою, вот что значит купеческая жилка.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});