Вечная любовь (Бессмертие любви) - Чарлин Кросс

Генрих сложил руки на груди и несколько раз пристукнул каблуками.

— А скажи-ка мне, как вообще ты относишься к нормандцам?

Алана в ужасе затаила дыхание.

— Я стараюсь никогда о них не думать, — ответил Мэдок.

— Ну, а все-таки, если ты думаешь о них, какие мысли возникают у тебя? — продолжал допытываться Генрих.

— В присутствии женщин не принято говорить о своих мыслях, — ответил Мэдок. — И лишь поэтому я воздержусь от этого.

— Ты говоришь как истинный уэльсец.

— Так ведь я и есть истинный уэльсец. И очень этим горжусь.

— Не могу не поверить, — сказал Генрих. — Расскажи-ка мне в таком случае о том дне, когда погиб сэр Гилберт Фитц Уильям.

— Несколько дней подряд лил сильный дождь, а в тот самый день вдруг прекратился. И сэр Гилберт попросил мою госпожу прогуляться с ним. Было еще ранее утро, когда они вышли за пределы замка. И с того момента я не видел мою госпожу вплоть до позднего вечера, когда сна прибежала одна, без мужа.

— Сказала ли она тебе о том, что именно произошло?

— Сказала, что сэр Гилберт столкнул ее в реку.

«Полуправда», — отметила мысленно Алана, помня, что в действительности сказала Мэдоку много больше, чем он счел возможным сейчас рассказать. Мэдок явно старался увильнуть от ответа.

— Она не сказала тебе, что убила его?

— Нет, — искренне ответил Мэдок.

— Кто убирал тело, когда его вытащили из воды?

— Моя госпожа и я сам.

— Стало быть, ты видел следы от ран?

— Да.

— А тогда, не сказала ли она тебе тогда, что убила его? — поинтересовался Генрих.

— Нет.

— А ты ее спрашивал?

— Нет.

— Кажется странным, что ты увидел на теле столько ран и даже не поинтересовался, откуда они взялись.

— Может, для вас это и странно. Моя главная обязанность — служить моей госпоже. А вовсе не расспрашивать ее. Этот подонок получил по заслугам за то, что пытался убить ее. Я помог омыть его тело, одел его и похоронил. Вот, собственно, как все было.

— Может быть и так, — сказал Герних. — А может быть и нет. Ладно, Мэдок, можешь пока отойти в сторону. Алана из Лланголлена, пожалуйста, подойди сюда.

Хотя Алана и старалась не подавать виду, внутри у нее все дрожало. Она подошла и присела в реверансе. После чего смело взглянула в глаза королю.

— О твоем признании я услышал от сэра Пэкстона. Насколько я понимаю, ты признаешься, что убила Гилберта Фитц Уильяма, моего рыцаря и вассала, при самозащите. Правильно ли я изложил?

— Да.

— Расскажи мне тогда, как все произошло. Алана рассказала Генриху наполовину все, как и происходило. Наполовину же ее рассказ был выдуман. Алана лишь старалась говорить так, как она рассказывала Пэкстону, чтобы оба ее рассказа не слишком отличались. Гилберт пытался столкнуть ее в реку, они боролись, она казалась в воде. К счастью, ей удалось ухватиться за сук, и она сумела выбраться на берег.

— Когда я услышала его шаги, то испугалась, что он вновь попытается столкнуть меня в воду. Я вытащила нож и затаилась. Подойдя вплотную, Гилберт перевернул меня на спину, и тут я и всадила ему нож. А потом столкнула тело в воду.

— А зачем понадобилось изображать, будто он утонул? — спросил Генрих. — Если уж он пытался убить тебя, зачем же было скрывать это?

— Я уэльская женщина. Поэтому я боялась, что вы не поверите моему рассказу.

— А зачем ты согласилась выйти замуж за Гилберта Фитц Уильяма? — поинтересовался Генрих.

— Надеялась, что мое замужество позволит установить мир на нашей земле.

— И, стало быть, замужество ничего общего не имело с твоим намерением контролировать земли, где расположена крепость?

Алана нахмурилась. Неужели король подумал, будто она убила мужа из жадности?

— Мне ведь отлично известно, что твой отец Род-ри-ап-Даффид считал эти земли своими, — сказал Генрих, видя, что Алана не отвечает на его вопрос. — После его смерти земли сделались частью твоего наследства. Когда ты вышла за Гилберта, не думала ли ты, что таким образом будешь контролировать то, что тебе принадлежало?

— Не стану отрицать, что я и вправду намеревалась сохранить свое наследство, чтобы передать его моим детям, которые, я полагала, будут наполовину нормандцами, наполовину уэльсцами.

— Стало быть, ты вышла замуж исключительно из эгоистических соображений, — сказал Генрих. — А кроме того, ты ведь не родила Гилберту детей, насколько я знаю.

— Не родила.

— А ты не отказывала ему в исполнении супружеских обязанностей?

— Нет, не отказывала.

— Ты любила Гилберта?

Алана в упор взглянула на Генриха и решительно произнесла:

— Нет, не любила.

— А сама как ты думаешь, почему Гилберт захотел тебя убить?

— Потому что он презирал меня, — ответила она.

— Он так тебе и говорил об этом?

— Не говорил, но его поведение было весьма красноречивым. У него не было никаких теплых чувство ко мне, он не уважал меня.

— Он когда-нибудь бил тебя?

— Нет.

— Может, ты ненавидишь всех нормандских рыцарей?

— Но ведь я же и во второй раз вышла замуж за вашего вассала, разве не так?

— Потому что я распорядился и подписал декрет.

— Да, — вынуждена была признать Алана, понимая, что в этом была правда.

Генрих внимательно посмотрел на нее.

— Ладно, можешь отойти в сторону, — распорядился он.

Затем была вызвана Гвенифер.

Возвращаясь на место, где стояла прежде, Алана встретилась с Гвенифер, которая, казалось, не смела поднять глаз на кузину. Алана понимала, что Гвенифер очень нервничает.

Алана почувствовала, что сзади к ней подошел Пэкстон. Незаметно протянув руку, он взял ее ладонь и дружески сжал, выражая тем самым свою симпатию и поддержку. Этот жест обнадежил Алану: стало быть, ему все же не была совсем уж безразлична ее судьба.

— Девица Гвенифер, — обратился к ней Генрих, после того как она сделала реверанс, — ты предстала передо мной, чтобы давать свидетельские показания. Что бы ты ни говорила сейчас, я рассчитываю, что всякое твое слово будет чистейшей правдой. Даешь ли ты слово говорить только правду?

— Я даю свое слово.

— Ты живешь в крепости вместе со своей кузиной?

— Нет, но время от времени приезжаю туда в гости. Я была там, когда погиб Гилберт.

— Значит, тебе известно, что произошло между ними накануне гибели Гилберта?

— Да, я кое-что видела и слышала.

— Был ли Гилберт груб по отношению к твоей кузине?

— Грубым не был.

— Позволял ли он бестактность по отношению к ней?

— Между ними случались конфликты, но так чтобы сказать, будто он «позволял бестактность»? Нет, подобного я не припомню.

Генрих внимательно посмотрел на Гвенифер.