Космическая станция "Василиск" - Вебер Дэвид

Но если он собирается поступить именно так, то должен выйти в положение… сейчас… вот-вот… есть!

Она резко переложила штурвал, разворачивая корабль еще круче, чтобы в мгновение ока подставить «Сириусу» тот борт, который только что от него прятала.

* * *

Лейтенант-коммандер Джамал сморгнул — мгновенное, кратчайшее замешательство. Не было у мантикорцев никакого резона так резко повернуть, и в течение еще одного удара сердца Джамал не мог поверить, что они это сделали.

За это время Рафаэль Кардонес нацелил гравикопье и нажал спуск.

«Сириус» вздрогнул. Капитан Коглин подскочил в кресле, не веря своим глазам: боковая защитная стена исчезла. И тут одна за другой заработали четыре уцелевшие генератора энерготорпед.

Тяжеловооруженный рейдер «Сириус», замаскированный под грузовое судно, навеки исчез во всепожирающем водовороте света и пламени.

Глава 32

Капитан Хонор Харрингтон, Королевский Военный Флот Мантикоры, снова стояла на галерее космического дока на борту КСЕВ «Гефест». Руки ее были стиснуты за спиной, а на плече очень прямо восседал Нимиц. Передняя лапа непринужденно покоилась на макушке хозяйского берета — простого черного берета повседневной формы КФМ, — и его зеленые глаза, словно темные зеркала, отражали эмоции спутницы, глядящей сквозь толстый бронированный пластик.

За окном в вакууме покачивался КЕВ «Бесстрашный». Искореженный и ободранный корпус его напоминал раздавленную беспечным ребенком игрушку. Прямо к окну выходила зияющая дыра, протянувшаяся вдоль бока крейсера длинной чернильно-черной раной, откуда торчали зазубренные края сломанных переборок и остовы расплавленных ферм. Здесь погибла Доминика Сантос. Мало что напоминало некогда безупречно гладкий корпус. Некоторые пробоины казались маленькими, скрывая внутри истинные масштабы разрушений. У Хонор защипало в глазах, когда она в который раз вспомнила погибших под ее командованием людей.

Капитан сердито заморгала, глубоко вздохнула и выпрямилась, мысленно возвращаясь назад — к тому ошеломляющему моменту, когда она и ее уцелевшие соратники осознали, что победили, глядя на заполонившую мониторы ужасную в своей ярости картину огненной гибели «Сириуса». Судя по поведению рейдера и продемонстрированному им вооружению, экипаж мнимого грузовика составлял не меньше полутора тысяч человек. Не выжил никто. Даже теперь, стоило Хонор закрыть глаза, как перед ней в мельчайших деталях вставало зрелище ослепительного энергетического котла и возвращалось испытанное в тот миг тошнотворное отвращение к делу рук своих… и бесконечное ликование триумфа.

Но чего стоил этот триумф! Харрингтон снова до боли закусила губу. Сто семь человек — больше трети находившихся на борту — погибли. Еще пятьдесят восемь получили тяжелые ранения, хотя через несколько месяцев флотские медики, вероятно, вернут их в строй.

Цена крови и боли ужасна. Потери составили пятьдесят девять процентов всего ее экипажа, включая Доминику Сантос и двух из трех ее старших инженеров. Для ремонтных бригад едва набралось сто двадцать человек, а ведь от крейсера остались буквально лохмотья. Передние импеллерные узлы окончательно скисли в момент гибели «Сириуса», и на сей раз починить их не представлялось возможным. Что еще хуже, заднее импеллерное кольцо умерло еще через сорок пять минут — три четверти часа, в течение которого «Бесстрашный» по инерции пролетел еще девяносто четыре миллиона километров, пока в лишенную атмосферы рубку стекались доклады о разрушениях.

Какое-то время Хонор была уверена, что ее экипаж последует за экипажем «Сириуса». Большая часть систем жизнеобеспечения корабля отказала, три четверти компьютерной сети не работали, гравикопье закоротило три из его задних бета-узлов, инерционный компенсатор не отзывался, а семьдесят процентов инженерного и аварийно-ремонтного персонала числились среди потерь. Члены экипажа, многие из них раненные, оказались заперты в лишенных воздуха отсеках по всему кораблю. Ее собственные апартаменты получили прямое попадание и оставались без воздуха больше шести часов. Нимица спас только его бронированный контейнер — а пластинка с планером сплавилась и покорежилась, и один ее уголок отломился. Смерть на сей раз прошла слишком близко от кота. Хозяйка в сотый раз протянула руку, чтобы погладить зверя, вновь убеждаясь, что он выжил.

Но Алистер МакКеон и Илона Риерсон, единственный оставшийся лейтенант Доминики Сантос, как проклятые, вкалывали среди разрухи. Харкнесс со своей погрузочной командой находился в первом ракетном отсеке, когда оторвало второй. Они уцелели, и старому служаке не потребовались приказы, чтобы начать пробиваться навстречу МакКеону и Риерсон. В процессе они не только привели в чувство компенсатор, но и умудрились подключить два из разрушенных задних узлов, обеспечив крейсеру торможение в две с половиной сотни g.

Израненному кораблю Хонор потребовалось больше четырех часов, чтобы затормозить относительно Василиска, но ее люди не теряли времени даром. МакКеон и Риерсон продолжали свою ремонтную деятельность, подключая все новые и новые системы внутреннего контроля, а лейтенант Монтойя (слава богу, она вовремя избавилась от Сушон!) и его санитарные бригады работали на износ, вытаскивая раненых и трудясь над их искалеченными телами в лазарете. Слишком многие из пациентов Монтойи умерли — слишком многие, чтобы он мог спать спокойно всю оставшуюся жизнь, — но именно благодаря ему выжили такие люди, как Сэмюэль Вебстер и Салли МакБрайд.

А потом был долгий путь домой. Они словно подкрадывались, поскольку связь на «Бесстрашном» не работала. Харрингтон не имела возможности сообщить даме Эстель или Адмиралтейству о победе и рассказать, какой ценой она добыта. До того самого момента, пока «Бесстрашный» не приполз обратно на орбиту Медузы спустя тринадцать часов после старта — и бледный как мел Скотти Тремэйн не подошел на своем боте к его истекающим воздухом развалинам.

Ремонтным кораблям КФМ потребовалось два месяца, чтобы привести крейсер в состояние, позволяющее наконец перегнать его через сетевой терминал на «Гефест». Два месяца, в течение которых весь Королевский Флот, призванный ее отчаянным сигналом «Зулу», проводил «внеочередные военные игры» на Василиске — и приветствовал три хевенитские боевые эскадры, прибывшие «с дружеским визитом» через шесть дней после того, как морпехи капитана Пападаполуса и подчиненные Барни Изваряна уничтожили вооруженную винтовками армию медузианских кочевников.

Хонор никогда не перестанет скорбеть по своим погибшим подчиненным. Однако скрытое напряжение в голосе хевенитского адмирала, когда тот отвечал на учтивое приглашение адмирала д'Орвиля, стоило каждой секунды надрывного труда, каждого мгновения сомнений и решительности. А какое удовольствие видеть лица хевенитских офицеров, молча переносивших «заградительный огонь» учтивых визитов, прежде чем им позволено было удалиться с, фигурально выражаясь, поджатыми хвостами. Шоу организовал д'Орвиль с тем, чтобы гости удалились — и отправили домой предупреждение, что Василиск является мантикорской территорией и таковой останется.

И затем, наконец, путь домой в сопровождении почетного караула из целой эскадры супердредноутов, а из каждого флотского динамика в системе звучал мантикорский гимн. Хонор думала, у нее сердце разорвется, когда «Бесстрашный» вошел в терминал, чтобы отправиться домой, и гигантский д'Орвилевский «Король Роджер» замигал бортовыми огнями в официальном салюте флагману. Однако гордость и сдобренная горечью радость не могли унять страх, в котором она до поры не смела признаться самой себе.

Все время, пока ремонтные бригады трудились над ее истерзанным кораблем, Хонор заставляла себя верить, что крейсер еще можно вернуть в строй. Вердикт техников верфи убил эту надежду.

«Бесстрашный» слишком состарился и вынес слишком много. И отдал тоже. Ремонт требовал практически полной реконструкции и обошелся бы в сумму, равную стоимости нового, более крупного военного корабля. В течение недели его отбуксируют со стапелей на одну из орбитальных станций разборки, и рабочие, которые никогда по-настоящему не поймут, чем он был, что значил и что совершил, выпотрошат его, разрежут на куски и отправят в переплавку.

Крейсер заслуживал лучшего. Хонор снова сморгнула слезу. По крайней мере, он закончил свой жизненный путь как воин. Победил в битве, затем доволок выживший экипаж до дому, а не умер после десятилетий сна на консервации. И память о нем останется навсегда, ибо КЕВ «Бесстрашный» внесен в Список Славы КФМ. Имена вошедших в него кораблей передаются по наследству новым, дабы увековечить завоеванную ими славу.

Харрингтон снова глубоко вздохнула и отвернулась от окна. При виде трех человек, стоявших рядом, ее уныние несколько развеялось. Алистер МакКеон выглядел очень непривычно — и в то же время совершенно естественно в белом берете капитана и с тремя золотыми кольцами полного коммандера на рукаве. Его ждал эсминец «Трубадур» — и назначение на изрядно усиленный пикет при станции «Василиск». Теперь терминал охраняет не один престарелый легкий крейсер, а полный экспедиционный корпус. И он останется там, пока не закончится строительство сети укреплений.