Моргемона (СИ) - Ирина Аркадьевна Орлова

отрывисто сказала она. — То есть, Тавр, его колдовстсво и его три дракона тебя устраивают. А меня, значит, надо разорвать. Ну и пожалуйста. Имей с ним дело сам. Раз он тебе так мил, что я буду? Умолять? Договариваться? Да давай, убивай.

Но в ответ на её ярость вытянутый, будто фантазия странного художника, силуэт вдруг согнулся вбок. И Мелиной умильно засмеялся, показав ряды своих острых рыбьих зубов.

— Гидра, — вдруг произнёс он ласково, как название редкого цветка. — Да что же с тобой. Ты разве не узнаешь своего принца?

— Узнаю, — огрызнулась Гидра. — Ему от тебя досталось хорошее, а плохое всё осталось тебе.

Смех его стал громче.

— Ги-идра, — повторил он, дразня. — Гидра, это же я и есть.

Она уставилась на него с мрачным укором. «Ну да, сын похож на отца, но даже слепой не спутает диатрина с этой жуткой тварью».

Однако на всякий случай она задумалась. Где были Энгель и Мелиной в одно и то же время? В одном месте она их никогда не видела. Но это было нормально, а наоборот было бы как раз странно.

Да и ощущались они по-разному. Тёплый, исполненный чести диатрин и ледяной, безжалостный лесной дух.

— Ага, — ответила она, уже не стесняясь ничего. — А я Мордепал.

— Я знаю, — урчал Мелиной.

— А ещё я Сагария Райская Птица!

— Не-ет, — играясь с ней, отозвался Мелиной и обошёл её полукругом, не переставая улыбаться. — Ну, только если поэтически.

— А Мордепал я что, не поэтически? — вспыхнула Гидра.

Журчащий смех был ей ответом. Диатрисса насупилась и стала наблюдать за своим пленителем, прикидывая, есть ли у неё шанс с ним договориться.

«Думай, Гидра, думай. Что может зацепить Синего Тигра? Если верить преданию, он любил пение Сагарии, но я петь не умею. Он любил саму Сагарию! Постойте…» — и она застыла от собственной мысли. — «Но так ведь он же её и убил, выходит?»

Чем меньше она понимала, что движет этим существом, тем жутче ей становилось. И поэтому она заговорила вновь уже не так дерзко, тихим голосом:

— Тебе, разумеется, нет интереса оставлять меня в живых. Но, может, хоть что-нибудь?

Мелиной насмешливо покачал головой. Он вытянул вперёд свою жуткую кисть — длинную, как целое предплечье — и молвил:

— Положи руку.

Гидра поджала губы, но послушалась. Большой и средний пальцы Мелиноя тут же сомкнулись и коснулись надетого на ней обручального кольца из белого золота.

— Я надел это на тебя, — произнёс он торжественно, — принеся одну из тех клятв, подобно тем, что держат меня. Но лишь для того, чтобы, принеся одну, освободиться от прочих. Понимаешь?

«Опять он за своё», — раздражилась Гидра и, сидя, отклонилась чуть назад, чтобы высвободить свою руку.

— Это был не ты, — сказала она, теряя терпение. — Это был Энгель. Твой сын, да. Но не ты.

— Нет, Гидра, — лхам цокнул языком и сощурил глаза в улыбке. — Это у вас дети — то, что отделилось от вас. Для меня дети — это и есть я.

Гидра растерянно нахмурилась, а он неспешно пояснил:

— Как плачет тот, кто держит на руках убитое дитя? Горько. Как плачет тот, кто держит в руках отнятую от себя ногу? Оглушительно.

«Он хочет сказать, что, уничтожив его стаю, Гагнары истребили не тисовых тигров — они истязали его самого?» — напряжённо угадывала Гидра.

— Но… — она родилась веками позже, чтобы соболезновать, и поэтому пока пыталась понять, о чём он, и заодно потянуть время. — Энгель человек. И у него есть и своя душа, и своя воля. И свой характер. Совсем не твой.

— Ты не понимаешь, — он чуть прикрыл свои глаза и покачал головой. — Я говорю об одном. Ты о другом.

«И я действительно не понимаю».

Но одна мысль всё-таки задержалась в разуме Гидры. Она неуверенно подняла взгляд по белым ногам с вытянутыми кверху пятками, как у зверя. Посмотрела на покрытый необычной шкурой торс. И вновь напряжённо уставилась в безмятежные глаза лхама.

— Так ты принёс со мной свадебную клятву, — подыграла она. — И, значит, поклялся защищать меня.

Он чуть приподнял бровь, не отвечая.

— А убить хотел — тебе кто-то приказал?

Он поднял вторую бровь.

— Моя Шаа, — произнёс он неожиданно мягко. — Какой же юный разум. Он не поглощает мною сказанное. Жаль.

«Но я ничерта не поняла!» — хотела крикнуть Гидра и вся напряглась, когда Мелиной медленно опустился перед ней на траву, сев на колени, как в прошлый раз. Его непроницаемое лицо по-прежнему пугало её до чёртиков. — «И ещё меньше я понимаю, как подобное существо может кого-то соблазнить».

— Я хотел, чтобы ты поняла, — произнёс он, ловя её взгляд. — Постараюсь. Как бы ты поступила сейчас, если бы я был тот, кого ты звала?

«Ну и уловочка», — подумала Гидра.

— Никак, мы не слишком близки.

— М-м, — лхам протяжно выдохнул и посмотрел на неё свысока. — Это не ответ. Хорошо. Я могу объяснить яснее. Хочешь жить?

— О, теперь мне очень понятно, — тут же напряглась Гидра. — Что делать?

— Иди ко мне, — произнёс он многозначительно, хотя между не было и шага. — Иди ко мне так, как пошла бы, будь я человеком.