Моргемона (СИ) - Ирина Аркадьевна Орлова

Энгелю?» — думала она, ёжась от непривычно холодного ветра. — «Жив ли он? Могли ли они отбиться, если враг оттеснил их уже к самому замку? И… найдёт ли он меня тут? Очень сомневаюсь».

Осмотревшись, она нахмурилась и добавила про себя: «А Тавр? Очень сомневаюсь, что хитрый паршивец сгорел на корабле. Я не верю, что мне могло бы так повезти. А если это он травил меня Мелиноем, то, кажется, рано ждать, что ночи будут спокойными».

Всё её тело ныло, прося о хорошем сне и горячей ванне, но разум был взбудоражен. Волнение сменялось злостью, злость — восторгом. Она оглядывалась на Мордепала и ликовала.

— Кто бы мог подумать, что за столько лет после смерти королевы Лорны именно я стану доа, — шептала она и качала головой, сама себе не веря. — Если бы я задумывалась именно об этом, я бы не решилась сделать и шага к Мордепалу. Но нас с ним свела общая ненависть…

И лётный брак был заключён.

Гидра раз за разом вспоминала то, что читала в Кодексе Доа. Теперь она понимала, что подразумевалось под «единением душ», и почему о седле не могло идти и речи. И всякое слово о том, что команды и слова дракону не нужны, чувствовала теперь с полным согласием.

Какое это было счастье! И какое волнение!

И всё же Мордепал спал, не собираясь отзываться ей. Даже лётный брак имел свои ограничения: дракон не стал бы, как конь, умирать ради воли седока. За редким исключением, если верить легендам. Но сейчас геройство Мордепала больше не требовалось, и его воля была закрыта от Гидры крепким сном.

Та воспринимала это спокойно, пока на горизонте не показалась махина Сакраала. Крылья белоснежного дракона отражали кровавый багрянец заката, и он реял над лесом, стремительно планируя к логову.

Гидра предусмотрительно кинулась в сторону от проёма, и не напрасно: лапы Сакраала могли прихлопнуть её, будто муху. Она затаила дыхание, засев в камнях. Но белый дракон взглянул на неё высокомерными зелёными глазами, без труда отыскав чужака по запаху. И едва заметно оскалил клык: один его зуб был больше Гидры.

«Поняла», — испуганно подумала диатрисса и отбежала ещё дальше, вниз по склону, к поросли акаций.

Сакраал, закрыв собой проём, держал её на прицеле своего взгляда так долго, что ей пришлось бежать и бежать. Не ему было объяснять: человеку нечего было делать рядом с гнездом, если только тот не желал стать кормом.

Так что Гидра убежала в самый лес, и лишь тогда древний дракон, будто облако, наконец развеялся. Судя по скрежету и рычанию, он натолкнулся внутри на Мордепала, и у них началось сопутствующее выяснение отношений.

Гидра, увы, была не в том статусе, чтобы держать при них свечку. Теперь она оказалась довольно далеко от гнезда и уже вряд ли смогла бы вскарабкаться назад по скалам. Тем не менее, отсюда виднелась прорезь леса, что знаменовала реку Тиванду. И Гидра задумалась.

«Дойти вниз по реке до Мелиноя — не заблудишься. Но если меня сожрут дикие звери после того, как я пережила битву драконов, это будет обидно. К логову они явно не смеют приближаться, и я могла бы сидеть здесь».

Однако тревога не давала ей покоя.

«Сидеть можно хоть вечно, но неизвестно, когда Мордепал будет готов вынести меня назад. Вряд ли завтра и вряд ли послезавтра. А найдёт ли меня диатрин — вопрос ещё более сложный, ведь ему нужно будет снарядить целую экспедицию. Это логово ему не удалось отыскать даже тогда, когда он искал прицельно».

И тяжёлая мысль кольнула ум.

«Да и что с ним там? А если Тавр всё же наведёт на него свои злые чары? Ох, Гидра, когда-нибудь ты себя погубишь», — сказала она себе и зашагала по мху вниз, ориентируясь на размеренный шум порогов Тиванды.

В конце концов, даже ягуары и красные волки Рэйки не посмели бы показаться ещё целые сутки. Рёв драконов огласил все земли и долины в округе. От такого даже киты уходили глубже под воду, боясь попасться разъярённым высшим хищникам.

И в этой тишине — ни птиц, ни криков обезьян, лишь стрёкот цикад — Гидра неровным шагом двигалась одна.

И не боялась ничего — только того, что не успеет, и что-нибудь случится.

Под хлопковыми деревьями идти было легко. Словно огромные колонны, те тянулись к небу, пряча последние лучи заката за своими кронами. А внизу без света выживали лишь мох да упрямая плюмерия. Но ближе к реке стало труднее прокладывать себе дорогу: дикие, нехоженые леса были полны буераками, фикусами, монстерами, тамариндами. Мангровые заросли с множеством переплетённых корней и вовсе заставили Гидру помучиться.

И всё же она достигла медленно текущей Тиванды. Туман поднимался над рекой. А вода была по-летнему тёплой, и уставшая девушка погрузила в неё свои ноги с большим удовольствием.

Она отдыхала бы так долго, если бы её не начали атаковать комары. Пришлось встать и встряхнуться.

«Берега заросли до невозможного», — подумала она. — «А если всё равно идти по воде, то зачем идти?»

И она, расцарапав себе все руки, вытащила пару увесистых веток. Ободрала с них мелкие отростки и, как в книгах о героях Рэйки, обвила их лианой. Плот получился неважный, его постоянно вертело по часовой стрелке, но худенькую диатриссу он без труда понёс вниз по течению.

«Я гениальна», — наслаждалась собой Гидра и, отмахиваясь от комаров, восторженно улыбалась молчаливым лесным сводам. — «Тиванда совершенно точно принесёт меня в Мелиной за несколько часов, и даже не надо перебирать ногами».

Иногда ветки склонялись так низко к реке, что