Точка возврата (сборник) - Валерий Хайрюзов

– Вы поосторожнее, там у меня специи, – сказала девушка.

– Что, решили этого кабана, – я кивнул на лежащий парашют, – замариновать? Откуда он у вас взялся?

– Мне его подарили, – уже спокойнее ответила девчушка. – Вот, везу с собой как учебное пособие.

– Вы, случаем, автомат Калашникова не везете? – не очень удачно пошутил я.

– Да если бы и везла, вам-то до этого какое дело!

Ответ превзошел мои ожидания, сопровождающая повела себя так, точно она, а не я будет распоряжаться, что везти в самолете. В ее голосе почувствовалась обида. И все же меня это не остановило, более того, я решил поставить пассажирку на место.

– Мне до всего есть дело, – стараясь придать своему голосу необходимую твердость, сказал я. – У вас, должно быть, и документы на все это есть?

Девушка выпрямилась, глаза стали узкими и сверкнули, как бритва. Мне даже показалось, что сейчас между нами произойдет короткое замыкание. Но она погасила взгляд и спокойным голосом произнесла:

– У меня нет ничего, что было бы запрещено брать на борт.

Я отметил, что она грамотно и почти профессионально сказала «борт», а не самолет, как, говорят все не имеющие отношения к авиации люди.

– И паспорт у вас при себе?

Я решил не сдаваться и сгородил очередную глупость, но понял это, когда она протянула мне паспорт; ну не милиционер же я, в конце концов!

– Анна Евстратовна Каппель, – почему-то вслух прочитал я. – Да, а, а… фамилия у вас.

– Что, и это не нравится? – спокойно, но с некоторым вызовом произнесла девушка, забирая паспорт. – Вообще-то я окончила советский пединститут. И вот, по милости нашей славной авиации, уже который день торчу здесь и пытаюсь добраться до места своего распределения. Если надо, то я могу показать вам все свои документы. И медицинскую справку, что годна к полетам. Кстати, груз прошел всю необходимую для таких случаев проверку. Везу школьные материалы и наглядные пособия.

– И какая конечная точка вашего путешествия?

– Северный полюс под названием Чикан. Прилечу, мне в районо точно укажут. Туда и поеду.

– Но в Чикан самолеты летают только зимой! – воскликнул я. – От Жигалова туда еще семь верст киселя хлебать. Ну, если, конечно, воспользоваться парашютом, тогда можно добраться и побыстрее.

– Что хочу, то и везу! – неожиданно резко и зло осадила меня будущая учительница и поставила парашютную сумку на поддон, где уже лежали гитара, школьный глобус, объемистый чемодан и еще какие-то узелки, коробки и сумки. Рядом с вещами «парашютистки», так я про себя окрестил учительницу, уже лежали затянутые в материю белые посылки и серые газетные мешки.

Препираться далее не имело смысла, весь этот бутор надо было поскорее отвезти на самолет. Свободная грузовая машина стояла метрах в двадцати от поддона, но переносить эту поклажу на себе – нет, только не это. Я глянул на себя со стороны, через пять минут парадная форма превратилась бы в костюм грузчика. И тут мне в голову пришла блестящая идея. Возле стены стоял погрузчик, я подошел, подергал рычаги. Погрузчик подал признаки жизни, и я, забравшись на сиденье, потихоньку подогнал его к нашему грузу, кое-как со скрипом загнал железные клыки под поддон и, приподняв, начал разворот в сторону грузовой машины. Погрузчик вел себя послушно, нацелившись на кузов, я дал многотонной махине ход. Она, урча и переваливаясь на неровностях, покатила вперед. Когда до кузова оставалось метра два, я начал давить на педаль тормоза, но погрузчик вдруг показал свой норов, он даже не сделал попытки затормозить. И через пару секунд он со всего маху врезался в кузов грузовой машины. С ужасом я увидел, что все посылки, все мешки и коробки посыпались на бетонный пол. Но и это не остановило набравшую скорость многотонную махину, погрузчик, словно разъяренный слон, боднул кузов машины, она тронулась с места и опрокинула стоявшую впереди тележку с московской почтой. Сделав свое черное дело, погрузчик посучил еще немного колесами и заглох.

И тут понабежал народ! Учительница начала спасать свои школьные принадлежности, я бросился помогать, машинально откладывая в памяти: гитара цела, глобус не поврежден, их спасла парашютная сумка, приняв весь удар на себя. От гнева работников грузового склада меня спасла новенькая форма и любовь народа к летчикам. А так бы точно запихали под погрузчик.

Через какое-то время я, к своему ужасу, услыхал, что грузовой терминал прикрыли по техническим причинам, о чем тут же мне по телефону пришлось доложить Ватрушкину.

Но он уже был в курсе произошедшего и сухо поинтересовался причиненным ущербом.

– Так, мелочи. Раздавил пару посылок, – быстро ответил я. – Но мне пообещали, что составят акт, там ничего бьющегося не было.

Говорил я машинально, но бодро, пытаясь скрыть размер произошедшей катастрофы.

– Хорошо, что только грузовой прикрыли, могли бы закрыть аэропорт. Тогда бы точно, башку нам открутили, – буркнул Ватрушкин. – Ты там меня жди, я сейчас подойду.

– Кто твой командир? – нацелившись ручкой в лист бумаги, строго спросила меня начальница ночной смены с поджатыми, накрашенными губами. Я понял, что сейчас на меня будет составлен протокол.

– Иннокентий Ватрушкин, – буркнул я.

– А-а! Командир, как его, ах да, вспомнила – сарая! – накрашенная неожиданно прыснула, но тут же сделала строгое лицо:

– Если бы не он, то спустила бы с тебя штаны и выпорола как следует. Чего стоишь, давай собирай свои посылки.

Она захлопнула блокнот и ушла к себе. В помощь она прислала грузчика, который больше смахивал на породистого прикормленного волкодава.

– Выходит, с Кешей летаешь, – не то спросил, не то подтвердил свой вопрос грузчик и засмеялся лающим смехом.

– С ним, – я кивнул головой.

– Повезло!

– Не понял?

– Я говорю, тебе крупно повезло.

И все равно я не понял, с чем повезло – с командиром или с тем, что я мало раздавил посылок.

Грузчик присел на поддон, достал сигарету.

– Ты не переживай. Кто из нас в детстве мимо горшка не ходил.

Я бросил взгляд на учительницу, слова грузчика выходили за пределы педагогической этики, но вполне укладывались в те рамки, которые используют мужики, обсуждая свои сугубо деловые проблемы. Грузчик почему-то посчитал, что моя случайная напарница заслужила доверительного мужского общения. Но меня покоробило, что посторонний человек приравнял мой возраст к младенчеству, не хватало еще, чтоб мне протянули соску.

– Ты не бери в голову! – грузчик неожиданно рассмеялся, кивнув на разбросанные вещи, которые собирала будущая учительница. – Это мелочи. А вот года три назад произошло такое! – грузчик вновь зашелся лающим смехом. – Три дня аэропорт не работал. Все ассенизаторские машины города были тут.

– Что, так много наделал?

– Наделал. У них в экипаже был радист. В то время в городе дрожжей днем с огнем не сыскать было, вот он и привозил откуда-то с севера дрожжи. Какая бражка, самогон без этого продукта, да и хозяйкам в стряпне без него не обойтись. Кому-то это шибко не понравилось, сообщили куда надо, и к прилету самолета милиция в аэропорт пожаловала. Но Кешины друзья успели предупредить: так, мол, и так – встречают.

Они сели и порулили к вокзалу. Но по пути чуть в сторонку свернули, туда, где общественный сортир на восемь дыр стоял. Его еще до войны соорудили и считай, что с того времени не чистили. Кеша притормозил, прикрытый самолетом радист выскочил и выбросил дрожжи в этот самый сортир.

Я увидел, как учительница усмехнулась, затем сделала попытку поднять свой чемодан. Грузчик выказал неожиданную прыть, оборвав на полуслове свой рассказ, он перехватил у нее ручку чемодана и хотел одним махом забросить его в кузов. И неожиданно опустил чемодан на землю.

– Что там? – глухо спросил он.

– Книги, – виноватым голосом сообщила «парашютистка». – Я учительница.

– Слава богу, что не пианистка! Такие тяжести будете носить, перестанете рожать, – набрав в себя воздух, сказал грузчик и, как штангист перед снарядом, выдохнув, поднял чемодан в кузов. – Так вот, милиция обыскала самолет, – продолжал он с той же улыбкой, – но ничего не нашла. А тут, как назло, – жара, каждый день за тридцать, ну все и поплыло! Что было! Начальство стометровую санитарную зону вокруг аэропорта ввело. Потом бульдозерами яму сровняли и возвели нормальный толчок.

– Выходит, не было бы счастья?

У меня на языке вертелся вопрос, почему начальница смены грузового склада назвала Ватрушкина командиром сарая, но не решился, не та обстановка, чтобы заводить разговор на эту тему.

– А у нас все через задницу доходит, – философски подытожил грузчик и, присев на поддон, достал пачку папирос. Было видно – ликвидировать почтовый завал он не торопился.

Поблескивая своей кожаной курткой, подошел Ватрушкин, и мне показалось, что с его приходом в сумрачный темный склад заглянуло солнце, тут же откуда-то понабежали женщины, окружили моего командира, защебетали. Иннокентий Михайлович, как и подобает знатному жениху, начал их обнимать, впрочем, вскоре я убедился, что он ни на секунду не забывал целей своего визита на склад.