Вид на счастье (СИ) - Гут Этта

— Я провожу тебя в душ. А дальше уж сама. Справишься? Или помочь?

— Да уж не маленькая! — проворчала Петра, стягивая с массажного стола огромную махровую простыню, которой и была все это время укрыта.

— С кем сравнить, — хмыкнул наблюдавший сверху за ее возней Алексей и отступил в сторону. — Ну? Стоишь? Не падаешь? Молодец. Душ — там. Полотенца на полке.

Сначала Петра просто тащилась, стоя под сильными струями воды, кусавшими ей кожу на плечах и на голове. Потом вдруг подумала, что, вполне возможно, задерживает врача и следующую клиентку, и заторопилась — смыла с себя массажное масло, вытерлась и высушила волосы найденным здесь же феном. Ее вещи остались в кресле, так что пришлось воспользоваться все той же махровой простыней. Алексей сидел и что-то писал. Петра, стараясь не шаркать великоватыми тапками, прокралась за ширму и торопливо оделась.

— Готова? Молодец. Иди сюда. Как самочувствие?

— Помолодела лет на двадцать!

Алексей рассмеялся, меряя ее ироничным взглядом, а после протянул несколько бумажек:

— Это направления на анализы и на рентген. Мариночка (это администратор, которая оформляла тебе медкарту на стойке регистрации) подскажет что, когда и как. В следующий раз жду тебя… Та-ак… — Алексей подтянул к себе дорогой мобильник и, потыкав в него крепким пальцем, быстро просмотрел расписание. — Вот. Удачно. Значит, послезавтра в это же время. Продолжим разбираться с твоим сколиозом и прочими радостями жизни.

Петра ушла и всю неблизкую дорогу до дома чувствовала себя этакой сытой кошкой на солнышке. Тело было легким, каким-то гуттаперчевым, обновленным… и почему-то немного возбужденным, томно-потягушным. Будто сделанный массаж прогрел не только кожу и мышцы, но и что-то внутри… Так что когда позвонившая проведать подругу Нинка спросила: «Ну как?», Петра ответила кратко и с чувством:

— Офигительно!

Глава 3

Следующая встреча с доктором Алексеем Звонаревым поначалу от первой сильно отличалась. И в первую очередь потому, что оторванная от позвоночника кожа на спине адски болела, и когда чертов мучитель-костоправ принялся отдирать ее по новой, Петра разве что не орала.

— Терпи! — приказал Алексей. — Кто ж виноват, что ты так все запустила? Сплошные спайки! Зато потом утешу тебя, сделаю хорошо.

И он таки сделал! Сильные руки скользили, уже не разминая жестко, а, скорее, лаская. Почему-то особенно приятным оказался массаж копчика. Алексей кружил вокруг, оглаживая ямочки над ягодицами, с силой проходился большими пальцами ниже, сжимал и перекатывал полукружия… Но, когда он взялся за массаж ступней, Петра поняла, что лучшее совсем не враг хорошего, а она ошибалась, думая, что ничего столь же фантастичного, как массаж спины и того, что пониже, уже не испытает. Это было так… так… Короче, как никогда за всю жизнь.

Тело просто пело, откликаясь на чужое тепло, плавилось от физического наслаждения, к которому привычки не было ну совсем. До этого момента Петра была категорически убеждена, что главная эрогенная зона у нее расположена в мозгу и «приласкать» ее можно лишь интересным чтением или каким-то потрясающим рисунком, видео или фото. И вот те ж! Профессионально сделанный массаж доказал, что ничего подобного! Что не только в голове, но и в теле есть места, воздействие на которые может принести столько удовольствия, что хоть скули в голос!

После Алексей, улыбаясь с теплым пониманием, укрыл Петру пахнущей свежестью простыней, укутал, заботливо подоткнув ее со всех сторон, и ушел в душевую. Через приятную дрему Петра услышала, как там зашумела вода. Хозяин кабинета тоже решил ополоснуться?.. Мрр… О том, что и она сама тоже скоро пойдет в душ, думать было приятно. Струи приятно-теплой, даже горячей воды обнимут тело, невесомо приласкают грудь, заберутся в промежность, стекут по ногам… Как же хорошо…

Наверно, и Алексею под струями воды сейчас тоже здорово…

Накатило стыдное желание посмотреть. Хотя бы одним глазком увидеть этого здоровяка без одежды. Чем черт не шутит, вдруг, он согласится позировать? Петра бы с удовольствием нарисовала его… Лицо, руки… Можно было бы усадить его в классическую позу Роденовского мыслителя — так, чтобы оказалась видна линия мощных плеч, не менее мощные бедра и сухощавые стройные щиколотки, плавно перетекающие в совершенные ступни… Мрр…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Спишь? — спросил невозмутимый и полностью одетый Алексей, и Петра вздернулась, выныривая из своих диковатых мечтаний. — Пора просыпаться. Давай, вставай потихоньку. Проводить?

— Нет. Я сама. Спасибо.

Возблагодарив Господа за махровую простыню — толстую и большую, — в которой можно было спрятаться, будто в домике, Петра буквально промчалась к душевой и аккуратно, но плотно прикрыла за собой дверь. Уф!

Избавившись от дурацкого «написьника» и кинув его в явно для того и предназначенную корзину, Петра забралась в душ и… В общем, как ни стыдно было в этом признаваться, но там она и избавилась от неприятностей в виде немотивированно накатившего возбуждения. При помощи струй воды и пальцев. И после, отдышавшись и немного придя в себя, почувствовала себя так, будто ватой была набита — таким непослушно-расслабленным стало тело. Сейчас бы лечь на кушеточку или свернуться клубком в мягком креслице у окна в кабинете доктора Звонарева и никуда-никуда не ехать! Эх!

Алексей на этот раз ничего не писал, а просто ждал. Так что одеваться пришлось хоть и за ширмой, но под его присмотром, что спокойствия Петре совсем не добавило.

— Правый ботинок пока не обувай, — велел Алексей и помахал чем-то серым.

Петра глянула на него через верхний край ширмы и ничего не поняла:

— Почему?

— Стельку тебе в него вставим.

— Зачем?

— Почему да зачем! Вот скажи мне: у тебя голова часто болит?

Голова у Петры болела регулярно и совершенно зверски — никакими таблетками не снимешь. Если только выпить горстку на ночь и со всем этим обезболивающим коктейлем внутри проспать несколько полновесных часов.

— И где болит? Справа ведь?

Удивленная Петра кивнула — боль действительно если возникала, то практически всегда справа. Начинал колоть и тянуть висок, а потом спазм растекался дальше, опоясывая всю голову.

— А с поясницей проблемы случаются?

— Ну…

— Могу гарантировать, что, если да, то прихватывает тоже справа. Так?

— Ну…

Сознаваться в том, что в двадцать с небольшим хвостиком лет у тебя уже радикулит, как у бабки какой-нибудь древней, не хотелось совсем, но признаний от Петры никто и не потребовал — выяснилось, что Алексей все знает лучше кого бы то ни было и, более того, готов назвать и причину:

— Дело в том, что у тебя одна нога немного короче.

— Чегой-то короче-то? — взвилась Петра, почему-то обидевшись.

— Это нормально. Нет на земле совершенных людей. У каждого из нас есть какая-то асимметрия — кривой нос, разные уши, у женщин груди отличающейся формы, у мужчин член, который вырос немного не по центру лобка. У тебя вот асимметрия коснулась длины ног. Разница небольшая — всего-то несколько миллиметров, но это тянет за собой кучу проблем. Не буду грузить тебя. Скажу лишь, что именно в этом причина твоих головных болей и болей в области поясницы. И способ избавиться от этого очень простой — стелька нужной толщины, которую ты будешь вкладывать в обувь. Давай ботинок.

— У меня для этого спрашивали размер ноги?

— А ты думала, для чего?

— Ну…

— Баранки гну! Обувайся. В следующий раз придешь, — Алексей снова полез в телефон, — в субботу. Но попозже. Часов в девять вечера. Сможешь?

— Да.

— Ну и хорошо. У меня… мероприятие до того. Если задержусь, подождешь. Подождешь ведь? Я скажу, чтобы тебя пустили сюда, в кабинет. Ну? До встречи?

Петра ушла и даже добралась до дома без особых проблем, отвлекаясь разве что на предновогодние приготовления в городе — в этом году они были какими-то особенно яркими и причудливыми. А вот после ходила как пыльным мешком ударенная. И даже то, что получалось у нее на экране планшета для рисования, более всего походило на древние петроглифы — не разобрать, не перевести, не вникнуть.