Осьминог. Неонуарная киноповесть - Борис Мышлявцев

– звоните предварительно, окей?

– Со Славуцкой говорили? – Терновских решил перейти на «вы».

– Следственные действия мы не разглашаем. Уж извините, – развел руками Роман.

– Да ладно ты – не разглашаем. Я же с тобой делюсь информацией. Неформально, – снова затыкал Терновских и взял со стола чайный пакетик. Повертел его в руке, сказал:

– Такую дрянь в себя вливаете… Это разве чай?

Он пренебрежительно кинул пакетик на стол.

– Да мне как-то все равно, – пожал плечами Роман. – Лишь бы кипяток подкрасить.

Терновских помолчал, как бы смущаясь, а затем, понизив голос, сообщил:

– Узнал я нехорошую вещь. Похоже на то, что решетниковские мою Аиду на наркоту подсадить пытались.

Он сжал кулак и добавил:

– Вот ведь суки, а? Из-за какого-то подряда на такое зло готовы пойти…

– По нашей информации, розницей они не занимаются.

– А это я узнаю. Очень скоро узнаю, – недобро прищурился Терновских, тяжело встал и вышел из кабинета, не закрыв за собой дверь.

***

– А где пообедаем? – спросила Лена.

– Да без разницы, – равнодушно ответил Роман. Достал из бардачка бутылку. Виски почти кончился, на дне плескалось всего на пару глотков. Он выпил сначала один, потом подумал и закончил бутылку.

– На Морском рынке кафе неплохое есть, – предложила Лена.

– Пойдет, – согласился Роман.

– Я за Ингой заеду? Она просила ее на рынок свозить. У нее с машиной что-то.

***

Шестиэтажный модерновый дом не успел еще постареть, приобрести патину обжитости и привычности – он смотрелся среди окружающего пейзажа, как инородное тело. Как дорогая игрушка, воткнутая ребенком в старую песочницу у покрытых ржавчиной гаражей.

– А вон дорожка к мореходке, – указала Лена на заросший неопрятными деревьями сквер.

Инга уже ждала их у подъезда. Роману подумалось, что Инга – полная противоположность своей сестры. По крайней мере, визуально. Черные волосы, темные глаза. Повыше и покрепче. Инга села в машину, поздоровалась. Потом сказала:

– В четверг у Виталия сорок дней будет. Приходите.

Роман уклончиво кивнул, спросил:

– Как Даша? – спросил Роман, повернувшись к ингиному сиденью.

– В целом нормально, – вздохнула Инга. – Но грустит, конечно, как без этого. Фигура отца имеет для девочек важное психологическое значение. А это ведь вы сейчас убийство дочери мэра расследуете?

– Мы расследуем, – подтвердил Роман.

– Ужасный случай. Как думаешь, это маньяк? – округлила эффектные темные глаза Инга.

– Пока говорить рано, – пожал плечами Роман.

– Жизнь в нашем городе способствует развитию депрессий и других психопатологий, – рассудительно заметила Инга.

– Ты прям медицинским языком выражаешься, – усмехнулся Роман.

– Ну а почему бы нет? Я, между прочим, медицинское училище закончила. – с некоторым апломбом заявила она. – И психологией увлекаюсь. Вам, следователям, кстати, весьма полезно изучать психологию.

– А мне не очень нравится, – поморщился Роман. – Оторвано от жизни пишут эти психологи. Много умных слов – а за ними простая обыденная правда. И это в лучшем случае. А в худшем – какой-нибудь бред, как у Фрейда.

– Мы вчера в дельфинарии были, – сказала Лена.

Роман незаметно пихнул Лену локтем в бок.

– Да? И что там? Дельфины-убийцы? – иронично спросила Инга.

– Просто по пути заехали. У Ромы там знакомый работает, – ответила Лена.

Они подъехали ко входу в рынок, долго искали место для парковки. Наконец втиснулись между мрачным Гелендвагеном и раздолбанным Хендаем.

– Мы в кафе будем, – сказала Лена Инге, та кивнула и целеустремленно, высоко подняв голову направилась рядам с моллюсками.

***

Они взяли суп из трубача и корейских пельменей с креветками.

Роман недовольно сказал Лене:

– Сколько тебе можно говорить – не болтай о моих делах!

– Ну прости, я не подумала…

Она помолчала, смущенно тыкая ложкой в кусочки моллюсков, плававших в супе. Потом, сочтя, что положенное для виноватого вида время уже миновало, сказала:

– Сегодня бывший детей к себе забирает, на несколько дней. Вечером ко мне приходи?

– Посмотрим.

***

Вечером он пришел домой – принять душ и переодеться. Жена сидела на кухне с какой-то своей знакомый, которую Роман до этого пару раз видел. Ира разложила по столу карты Таро и с важным видом объясняла что-то подруге. Та, покусывая нижнюю губу, задумчиво кивала.

– Сегодня ночное дежурство, – сказал Роман, Ира посмотрела на него с ироничной усмешкой, а он прошел в ванную. Принял по-быстрому душ, оделся в чистое, зашел на кухню выпить глоток кофе. Услышал обрывок разговора:

– И вот Наташка узнает, что сын у нее, Лешка на какую-то дрянь подсел, – говорила знакомая. – Фентанил вроде. Это как героин, только говорят еще сильнее.

– А где они этот фентанил берут, не слышали? – поинтересовался Роман, размешивая в чашке кофейный порошок.

– Как где? В Нахаловке, возле старого порта, – махнула рукой в направлении окна знакомая. – Вот куда вы смотрите, вместо того, чтобы преступников ловить – блогеров всяких арестовываете.

– Каких еще блогеров? – удивился Роман.

– Это я так, образно, – примирительно сказала женщина.

– А ну-ка, вытащи карту. Любую. – предложила Ира Роману.

– Зачем? – без энтузиазма спросил он.

– Вытащи-вытащи, – настаивала Ира.

Роман нехотя согласился – и вытянул карту. Перевернул ее. На картинке красовался беззаботный придурок, занесший ногу над пропастью.

– Карта Дурак. Или Шут, если угодно. Символизирует незрелость, беззаботность, возможно – глупость в поведении, словах и поступках. Инфантильное поведение человека или людей с ним связанных.

– Ерунда все это, – отмахнулся Роман. – А люди, со мной связанные – это же ты получаешься.

– Ну-ну.

Роман прошел в кабинет, набрал Цоя.

– Ты говорил, они только оптом занимаются.

– Ну, – подтвердил Цой.

– А тут вот говорят, что не только оптом. Школьникам продают.

– Говорят, что местным не продают, – гнул свое Цой.

– Говорят, говорят… Ладно, до завтра.

Он вызвал Сашку, дождался, когда его машина приехала и, не прощаясь, вышел в шелестящую мелким дождем темноту.

***

– Здесь жди, – сказал он Сашке, тот кивнул и включил музыку – какой-то суровый русский рэп.

Покосившийся рекламный щит сообщал, что где-то дальше по переулку усталого путешественника ожидает уютный, комфортабельный хостел. Окружавшая местность никакого, даже малейшего уюта не обещала. Скопище неказистых частных домов и перепрофилированных под убогое жилье заброшенных зданий Старого Порта. Редкие фонари тускло мерцали, подсвечивали косые струи дождя. Роману вспомнились жутковато выглядящие рыбы-удильщики, которые в глубоководной тьме выставляют свои огоньки, приманивая доверчивую рыбную родню.

Он некоторое время шел в рекомендованном банером направлении, затем свернул в направлении магазинчика с кислотной неоновой вывеской, не обещавшей ничего, кроме низких цен. Сквозь зарешеченные окошки магазинчика видны были убогие полки с коробками лапши быстрого приготовления. Роман вошел внутрь. Молодая продавщица-азиатка улыбнулась ему, и он обратился к ней:

– Мне бы взять этого. Понимаете? Ломает всего…

– Пиво брать будете? – с сильным акцентом спросила девушка.

– Не, пиво не надо. Я