Zемляки. Коп. Книга 1 - Михей Белый

же, не в обидку. Случай был пару месяцев назад, когда пополнение пришло — попала их рота в лесу под минометный обстрел. Ну как обстрел — прилетело в блиндажный городок пяток минометных мин— восьмидесяток. Немцы видать не знали толком, где наши стояли, и причесывали лес методично по квадратам. Но запомнилось тогда Дмитрию, как один необстрелянный солдатик из пополнения, при первом же разрыве мины замер как вкопанный, остекленел взглядом, выронил винтовку и застыл, как пугало, такое что у Дмитрия в родной деревне на огородах ставят, что бы отогнать гостей летающих незваных. Так и убило бы новобранца, если б не сержант Величко — выскочил из-за дерева, как кот Васька на зазевавшуюся мышь, ловко сбил с ног и обматерил, да так умело и витиевато, что солдатик разом в себя пришел, и остальные заслушались, позабыв даже про минометный обстрел и визжащие во всех направлениях осколки.

Вдруг, резко обрубив воспоминания, что то легонько звякнуло о ствол березы, под которой укрылись бойцы, и в яму к ним прямо под нос упал какой то небольшой блестящий предмет.

— Граната! — вскрикнул Юрка и машинально отпрянул, приготовившись дать стрекача прочь из схрона.

— Стой! Тихо ты! Не граната это!

— А что это?

— Жестянка какая то, легкая и похоже пустая.

— Откуда она взялась? Кто-то кинул ее в нас? — Юрка судорожно передернул затвор Мосинки, а так как она уже была заряжена, он, матерясь под нос, стал на ощупь искать вылетевший из патронника патрон, при этом умудряясь глядеть на прилетевший к ним предмет и по сторонам, в поисках того, кто мог это сделать.

— Что за яление, Димон? — напряженно прошептал он.

— Постой, не паникуй, сейчас разберусь. Поглядывай по сторонам внимательно, вдруг этот кто то, кто эту жестянку кинул, гранату нам захочет кинуть или на мушку нас берет.

— Ясненько. Щас я его быстро отучу шутки шутить! Ну что там? Рассмотрел?

— Да вообще ничего не понимаю. Жестянка, пустая, похоже из под пива.

— Из под пива? А как ты определил?

— Да пахнет она пивом. Я до войны в город ездил, там пиво пробовал. Запах ни с чем не перепутаю.

— А откуда она тут взялась? У нас точно пива нет. Может немцы?

— Вообще не понятно. Буквы русские.

— И что написано?

— Пиво «Жигули барное Моспивком».

— Барное? Это как понять?

— В америке пивнушки барами называются, там люди приходят в выходные и пиво пьют, с в компании с закусками разными. Я в книжке читал, давно еще. Просто запомнил слово странное.

— А откуда тут американцы? Или они с немцами заодно?

— Да нет. Буквы то русские. Моспивком… хм. Московский пивной ком… Ком… Комсомол? Да не. Бред. Коммунизм? Коммунар?

— Может компания?

— Да какая компания? Это у буржуев компании, а у нас заводы и фабрики.

— А откуда в итоге то жестянка упала? Может в ветках висела, зацепившись, а сейчас ветерок дунул, она и свалилась?

— А ты ветер чувствовал? Я- нет. И почему мы ее раньше не видели, когда секрет обустраивали?

— Так мы же ночью пришли — в темноте. Могли и проглядеть.

— Может и могли. Все равно, не нравится мне все это. Ты давай-ка, гранаты мне оставь, а сам жестянку хватай и быстренько к сержанту, доложись.

— Хорошо, на — держи. Я мигом!

— Аккуратней там!

Проводив взглядом уползающего с докладом рядового Юрку Бондаря, Дмитрий повернулся лицом к контролируемой дороге и задумался.

«— Что, интересно тут за херня происходит? — вертелась мысль. — Дед рассказывал, когда в гражданскую беляков били, то же не пойми что творилось в лесах. И люди пропадали, и вопли из чащи раздавались, не приведи Господь.» Он обернулся вслед уползшему Юрке, увидел, что тот уже скрылся из виду, обернулся назад на дорогу и обомлел — прямо перед ним, метрах в пяти на чистом девственном снегу лежали две знакомых пивных жестянки, и дымясь, воткнувшись торцом в снег, торчал окурок, насколько понял Дмитрий, сигареты, а не самокрутки — уж больно ровно и аккуратно он выглядел.

— Да что ж за еб твою мать происходит! — в сердцах выругался он, схватил винтовку, приоткрыл затвор, мельком глянул — ага, патрон в патроннике- закрыл затвор, уже не обращая внимания на громкий звук, и упершись прикладом в плечо, замер, направив ствол в сторону непонятно как появившихся предметов. Странно, но прикосновение к винтовке как будто успокоило Дмитрия, вселило некую силу и уверенность в себе.

— Эй! — негромко позвал он. — Кто тут есть? Выходи по-хорошему, а то стрельну!

В ответ нечего не произошло. Ни звука, ни движения, только где то на грани слышимости работала артиллерия, да с ветки на дальней березе упала горсть снега. Просидев в полной неподвижности минут пять, солдат собрался с духом и решил подобраться поближе к таинственным жестянкам, что бы изучить их получше, да и запах табачного дыма от почти догоревшего окурка сводил с ума. Осторожно приподняв голову и прислушавшись — вокруг по- прежнему тишина- Дмитрий аккуратно, стараясь не слишком шуметь,

пополз по снегу в сторону таинственных жестянок. Прополз пару метров. затаился, поднял голову, прислушался. Вокруг по-прежнему тихо. Еще раз огляделся по сторонам, стараясь зацепить взглядом хоть малейшую неправильность в окружающей обстановке, пополз дальше, как вдруг буквально перед ним, в районе жестянок на высоте примерно человеческого роста что-то совершенно бесшумно сверкнуло (как будто фотографическая магниевая вспышка — Дмитрий мальцом наблюдал такое зрелище, когда к ним в клуб городской фотограф приезжал), и прямо на жестянки из воздуха в снег свалилась человеческая фигура в какого то странного цвета одежде — вся как будто раскрашена пятнами всеми оттенками зеленого. Дмитрий замер. Человек упал в снег, наполовину зарывшись в него, и не шевелился. «Да что же это за хуйня такая то!» — про себя выругался Дмитрий, замерев и в упор прицелившись из винтовки в непонятного человека. Тот, как и упал из воздуха в снег ничком, не шевелился, но с первого взгляда было понятно, что это живой человек, не труп. Живость в нем выдавал розовый цвет ушей, сопение и тяжелый запах перегара, как круги на воде от брошенного камня расходящийся от упавшего в снег тела.

— Эй! Хенде хох! — громким шепотом произнес малость пришедший в себя рядовой Дмитрий Коновалов. — Вер бист ду? — вспомнил он еще одну фразу из брошюры «Как допрашивать пленных немецких солдат и офицеров». В ответ не раздалось ни одного внятного человеческого слова, ни по-русски, ни по-немецки, только непонятное сопение. Прислушавшись и почуяв жестокий перегар, исходящий от неизвестного, Дмитрий с