Тамплиеры и другие тайные общества Средневековья - Томас Кейтли

Курс обучения в этом университете продолжался, согласно Макризи, в течение 9 следующих ступеней. 1. Первой целью, достижение которой было длительным и утомительным, являлось вселить сомнения и противоречия в ум претендента и заставить его со слепой уверенностью положиться на знания и мудрость учителя. Для этого он сбивался с толку придирчивыми вопросами; старательно отмечалась абсурдность Корана и несовместимость его со здравым смыслом, при этом давались невнятные намеки, что за всем этим должна лежать некая суть, сладкая на вкус и питательная для души. Но вся остальная информация строжайше утаивалась до тех пор, пока он не согласится связать себя святой клятвой абсолютной веры и слепого подчинения своему наставнику. 2. После клятвы ученику позволялось перейти на второй уровень, на котором насаждалось признание того, что имамы назначены Богом как источники всех знаний. 3. На третьем этапе ему сообщалось, каково же число этих благословенных святых имамов, и это было мистическое число семь. Так как Бог сотворил семь небес, семь миров, морей, планет, металлов, нот и цветов, то семь является и количеством этих самых достойнейших из созданных Богом людей. 4. На четвертом уровне воспитанник узнавал, что Бог послал в мир семь законодателей, каждому из которых предназначалось изменить и усовершенствовать систему своего предшественника. У каждого из них было по семь помощников, которые являлись в промежуток времени между тем, кому они помогают, и его преемником. Эти помощники, поскольку они не проявляют себя как публичные проповедники, назывались безмолвными (самит), в противоположность вещающим законодателям. Семью законодателями были: Адам, Ной, Авраам, Моисей, Иисус, Мухаммед и Исмаил, сын Джаффара. Семью главными помощниками, называвшимися ситами (сус), были: Ситх, Шим, Исмаил (сын Авраама), Арон, Симон, Али и Мухаммед, сын Исмаила. Справедливо подмечено[19], что последний из названных умер в середине XVIII века. Наставник был вправе выбрать кого заблагорассудится в качестве безмолвного пророка среди современников и внушить веру в него и подчинение всякому, кто не перешел на более высокий уровень. 5. Пятая ступень учила тому, что у каждого из семи безмолвных пророков было двенадцать апостолов для распространения веры. Истинность этого числа также доказывалась по аналогии: существует двенадцать знаков зодиака, двенадцать месяцев, двенадцать родов в Израиле, двенадцать фаланг на четырех пальцах каждой руки и т. д. 6. Воспитаннику, которого довели до этого уровня и который не продемонстрировал своенравия, вновь предлагалось поразмыслить над заповедями Корана и говорилось, что все позитивные составляющие религии должны подчиняться философии. В результате его в течение длительного времени знакомили с философскими системами Платона и Аристотеля. 7. Когда испытуемый был полностью готов, он допускался на седьмой уровень, где посвящался в мистическое учение пантеизма, которого придерживалась и проповедовала секта суфитов. 8. На восьмой ступени все положительные религиозные принципы вновь подвергались осмыслению, вуаль срывалась с глаз воспитанника, и все, что было до этого, объявлялось лишь строительными лесами для возведения величественного здания знаний. Пророки и наставники, рай и ад – это все ничто. Будущие благодать и страдания – всего лишь бесполезные сны, и любые действия позволительны. 9. Девятый уровень был предназначен лишь для того, чтобы внушить: ни во что верить нельзя, можно делать все что угодно[20].

Внимательно знакомясь с тем, что написано о тайных обществах, их порядках, уставах, иерархии, а также об объемах и характере знаний, которые передавались в них, всегда сталкиваешься с трудностями. Поскольку таинственность является главной сутью всего, что касается этих обществ, то возникает вопрос: а получили ли те, кто писал о них и кто был, как правило, враждебно настроен к ним, корректную информацию об их внутреннем устройстве, истинном характере их установок и убеждений? В данном случае в разговоре об обществе, которое процветало главным образом в X–XI веках, приходится полагаться на Макризи, который писал это в XV веке. Источники его информации и по более ранним векам не подвергались сомнению, но неизвестно, кто они были и откуда получали свои сведения. Вероятно, наиболее правильным в данном случае, как и в других ситуациях, будет признать за правду предоставленные сведения в целом, но позволить себе усомниться относительно точности деталей. Так, можно согласиться с фактом существования учебного заведения в Каире и что в нем преподавались мистические учения суфизма, а также то, что учащимся внушалось наличие у халифов Фатимидов прав на власть в халифате, что проповедники оттуда отправлялись по всему Востоку. Но вряд ли стоит доверять легенде о девяти ступенях, через которые должны были пройти воспитанники, или соглашаться с тем, что курс обучения заканчивался доктриной, ниспровергающей любые религии и все нормы морали.

Как уже известно, дай-аль-доат, или главный проповедник, находился в Каире, чтобы руководить деятельностью общества, в то время как подчиненные ему дейзы пошли по всему владению династии Аббасидов, переманивая сторонников для поддержки притязаний Али. Вместе с дейзами путешествовали их товарищи (рифиик), которые были лишь до определенного момента посвящены в тайные учения, но им и не полагалось учить либо привлекать новых сторонников, эта почетная обязанность лежала целиком на дейзах. Через деятельность дейз общество распространилось настолько широко, что в 1058 году эмир Бессассири, входивший в него, стал властителем Багдада и сохранял власть в нем в течение целого года. Он чеканил деньги и организовывал богослужения от имени египетского халифа. Тем не менее эмир пал от меча Тогрула Тюркского, к помощи которого воззвал немощный Аббасид, и эти два характерных в истории суверенитета мусульман действия вновь осуществлены династией Аббасидов. Вскоре после этого, похоже, общество в Каире пошло на спад вместе с утратой влияния халифов Фатимидов. В 1123 году могущественный визирь Афдхал, воспользовавшись беспорядками, вызванными обществом, закрыл дар-аль-хикмет и, скорее всего, разрушил его. Его преемник Мамун разрешил обществу проводить собрания в здании, возведенном по другому случаю, и оно продолжало влачить там свое существование до падения египетского халифата. Политику Афдхала лучше всего, видимо, объясняет положение вещей на Востоке в то время. Халиф в Багдаде стал красивой пустышкой, лишенной всякой реальной власти; бывшие владения династии Аббасидов находились в руках турок-сельджуков; франки владели основной частью Сирии и угрожали Египту, в котором халифы тоже пришли к полной несостоятельности, а вся реальная власть перешла к визирю. И поскольку последнего ничто не беспокоило, кроме сохранения Египта, общество, созданное с целью набора сторонников прав Фатимидов, было для него скорее помехой, чем наоборот. Поэтому он, видимо, и был склонен к тому, чтобы извести его, особенно когда уже появилось его ответвление – общество ассасинов, которое, пренебрегая интересами Фатимидов, искало власти для себя. Теперь можно перейти к рассказу об этой примечательной организации.

Глава 3

Али из Рея. – Его сын Хасан Сабах. – Хасан направлен на учебу в Нишабур. – Встреча с Омаром Хайямом и Низамом аль-Мульком. – Заключенное между ними соглашение. – Хасан представлен Низамом султану Малек-Шаху. – Хасан вынужден покинуть двор. – Притча о нем. – Его собственное изложение обращения в исмаилиты. – Поездка в Египет. – Возвращение в Персию. – Хозяин Аламута

Был такой человек по имени Али, который жил в городе Рей в Персии. Он был рьяным шиитом и утверждал, что его род изначально прибыл из Куфы в Аравии. Однако жители Хорасана считали, что его семья всегда жила в одной из деревень вблизи города Тус, в этой провинции, и потому его притязания на арабские корни были ложными. Али, по всей видимости, был склонен скрывать свои убеждения и в самых клятвенных заверениях убеждал наместника провинции, сурового суннита, в своей правоверности. В конце концов он удалился в монастырь, чтобы провести остатки своих дней в медитационных размышлениях. В качестве еще одной попытки очистить себя от обвинений в ереси он отправил своего единственного сына Хасана Сабаха[21] в Нишабур в обучение к известному имаму Моуафеку в его обители. Чему он научил молодого Хасана и что они могли обсуждать в последующем общении друг с другом, история умалчивает.

Слава об имаме Моуафеке была велика во всей Персии, в те времена существовало убеждение, что те, кто удостоился счастья изучать Коран и Сунну[22] под его началом, обеспечивали свое существование и в загробной жизни. Соответственно, его школа была полна молодежи, жаждущей знаний и признания в будущем. Здесь Хасан встретил и очень близко сошелся с Омаром Хайямом, прославившимся впоследствии как поэт и астроном, а также с Низамом аль-Мульком (Управление королевством), который стал визирем у монархов королевства сельджуков. Последний в книге, которую он написал о себе и о своем времени, приводит следующий пример того, как рано в Хасане стали проявляться амбиции. Однажды, когда все трое, являвшиеся наиболее преуспевающими учениками имама, были вместе, Хасан сказал: «Считается, что воспитанники имама обеспечены счастливым будущим. Это правило может быть проверено на одном из нас. Давайте же поклянемся друг перед другом, что тот из нас, кто преуспеет, поможет двум другим разделить свою счастливую участь». Два его товарища охотно согласились, и клятва была дана.