Экзамен судьбы - Алексей Федоров

Глаза ожгло — и из-под век выкатились слезы. Я поднялся на колени, чувствуя, как меня мотает из стороны в сторону. Хорош гусь.

А когда, наконец, я набрался смелости открыть глаза, меня поджидал неприятный сюрприз.

Прямо передо мной по взрытой земле ползло то, что минуту назад было членом бандитской шайки. Ниже плеч человеческого существа волочились какие-то кровавые ошметки, но то, что ЭТО еще в состоянии шевелиться, удивления во мне не вызвало — магия дает невероятные побочные эффекты.

Обрубок сжимал в руках вполне исправный арбалет.

Прежде, чем я успел среагировать, грудь пронзила острая боль — болт прошел в левое легкое. Второй достал меня уже в падении — и я повалился навзничь.

"Приплыл" — мелькнула последняя осознанная мысль — и я провалился в пустоту, не имеющую ни начала, ни конца.

4

Со вздохом витязь вкруг себя

Взирает грустными очами.

"О поле, поле, кто тебя

Усеял мертвыми костями?"

А. С. Пушкин "Руслан и Людмила"

Жажда разбудила меня. Во рту был соленый привкус крови. Я разлепил глаза и попробовал пошевелиться. Тело затекло, но ничего не болело. Хотя мне и полагается, как приличному человеку, умереть. В меня всадили два болта, причем в грудную клетку. Что ж получается — я теперь бессмертен? Кроме жажды было еще какое-то неприятное ощущение — зубная боль. Ну, конечно же! "Регенератор915ХЗ" потому и маркировался "ХЗ", что даже его изобретатель не мог достоверно сказать, как долго продлиться его действие. Был случай, когда один из принявших это лекарство мучился зубной болью аж полгода, причем эта боль его так доконала, что он трижды пытался покончить с собой. Само собой — безрезультатно. Хотя подобное скорее исключение. Принявшие "Регенератор" чаще всего наслаждались его действием от четырех до двенадцати часов.

Хорошо, что с близкого расстояния — оба болта прошли навылет (бьет "Ижан" хорошо). Вот если бы я надел кольчугу… Если бы надел, сталь осталась бы в теле — и хрен бы я регенерировал.

Еще не до конца поверив в то, что мне предоставлено сомнительное счастье потоптать Материальный План после смертельного ранения, я встал.

Лес вокруг жил нормальной утренней жизнью. Щебетали птахи, где-то недалеко стучал дятел. Лесу было наплевать, что на его опушке вместо холма серовато-бурое месиво из земли, деревьев и плоти.

"Совсем неплохо. Хаос не вырвался за пределы конуса", — я давал сухие, "технические" комментарии своей вчерашней работе и старался не обращать внимания на совесть, постоянно напоминавшую об убитых мной людях. Попытался себя убедить в том, что у меня не было другого выбора. Как говорится, или мы, или нас. Моя совесть решила, что это не лучший, но на настоящее время достаточный аргумент, чтобы оставить меня в покое и дать подумать о насущном.

Что мы имеем на настоящий момент? Имеем жизнь и практически бычье здоровье. Правда не имеем денег и оружия (прежде чем вывезти в лес, меня обыскали), так же нет в наличии импа и времени на его поимку, нет даже более-менее подобающего для возвращения в город вида (пробитый навылет двумя болтами и пропитанный запекшейся кровью сюртук не вызовет у городской стражи восторга). Зато есть идеи, и как назло — все гениальные.

Так. Вокруг лес. Исходя из предположения, что вряд ли меня далеко увезли от Малара, и того факта, что единственный лес в окрестностях города — Горький лес, делаем вывод — я в Горьком лесу, то есть на северо-западе от Малара. Эта бесхитростная логическая цепочка вызвала у меня на первый взгляд необоснованную радость. Необоснованна она только для тех, кто не знаком с магической "кухней". Слухи о потере способности логически мыслить магами, общавшимися с Хаосом, слышали все студенты магических учебных заведений. Могу заявить со всей уверенностью — враки.

Ладно, я в Горьком лесу, но лес большой. Хотя с уверенностью можно считать, что я не ближе пяти миль от городских стен. Иначе еще вчера здесь был бы отряд быстрого реагирования службы магической безопасности. Власти Малара не любят, когда под стенами столицы рвутся боевые заклятья.

Теперь разберемся с финансовым вопросом.

Я подошел к телу бандита, который в меня стрелял. Обыскивать истерзанное тело брезгливость и воспитанность мне не позволили, но они не имели ничего против выдирания из закоченевших рук арбалета. Как-никак оружие противника — законный трофей.

Как только я подрос настолько, чтобы удержать в руках "Ижан", отец научил меня обращаться с этим шедевром маготехнологии.

Я отошел подальше от тела и, устроившись на пне, стал досконально осматривать трофейное оружие.

Для начала я осмотрел колчан. У "Ижана" колчан крепиться прямо под ложем, и представляет собой кожаный тубус, со встроенным миниатюрным порталом входа. Я отстегнул колчан, открыл и пересчитал болты. Двадцать восемь болтов — то есть все на месте, кроме выпущенных по мне. Портал входа в порядке — октограмма не затерлась, а зеленый турмалин в ее центре еще не потускнел. Я собрал болты в колчан и подтянул ремни затяжки, чтобы болты не болтались и не гремели. Тетива не разлохмачена, дуга натяжения как новая, механизм спуска смазан, а портал выхода в ложе сверкает розовым, как будто только что вышел из мастерской. Короче говоря: оружие в идеальном состоянии и даже при самом плохом раскладе я продам его не меньше чем за сорок золотых.

Я закинул арбалет на плечо и отправился навстречу заре. Вот такой я загадочный человек — город находится на юго-востоке, а я прусь на север. Ах да, я же не сказал, какая гениальная идея меня посетила. Горький лес граничит с магическим полигоном. Не лучшее место для прогулок, но у меня есть мнение, что там я найду импа.

Молниеносного марш-броска до границы полигона не получилось из-за бренности человеческой плоти. Я потратил целый час на поиски ручья (пить хотелось ужасно), еще полчаса ушло на вспоминание заклинаний водной стихии. Вспомнить удалось только Флягу Аррика, которая придавала воде форму бурдюка и позволяла нести ее с собой без тары. От обычной фляги этот бурдюк отличался не в лучшую сторону. Во-первых, открыть его можно только три раза, во-вторых, через семь часов действие заклинания кончается, что грозит промоканием одежды и, в-третьих, емкость Фляги Аррика постоянна, а тащить с собой два галлона воды все-таки тяжеловато.

К полудню, голодный и усталый, я дошел до границы полигона.

* * *

От тварей, живущих на полигоне, окружающий мир защищали сторожевые столбы. Они стояли по всему периметру полигона через каждые сто шагов и долбили разрядами молний все живое, рискнувшее приблизиться к границе меньше чем на семьдесят шагов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});