Кэти Малхолланд том 2 - Кэтрин Куксон

Пока она перечисляла ему свои достоинства, он быстро целовал ее в щеку после каждой фразы, давая тем самым понять, что действительно высоко их ценит.

— Конечно, конечно. Никто не делает это лучше, чем ты, — повторял он.

Когда она закончила говорить, он объяснил ей, что кроме этих практических вещей она может научиться еще очень многому. А у Терезы есть чему поучиться, эта женщина очень умна и обладает обширными знаниями во многих областях.

— А мне будет очень приятно, если моя Кэти получит многостороннее образование, — заключил он.

Так было решено, что Тереза останется жить у них, и возьмет на себя обучение Кэти. И таким образом, Кэти Малхолланд, чье имя было окружено сплетнями всякого рода, и которая начинала судомойкой на кухне у Розье, Кэти Малхолланд, отец которой был повешен за убийство ее мужа и которая сидела в тюрьме за сводничество, стала всесторонне образованной женщиной. Окружающие, зная о ее простом происхождении, были удивлены ее речью, которая теперь стала абсолютно правильной в грамматическом смысле, свободной от диалектных слов и выражений и ничем не отличалась от речи дам из высшего света, если не считать легкого акцента уроженки севера Англии. Под руководством Терезы Кэти также обучилась игре на фортепьяно, научилась довольно сносно говорить по-французски, постигла искусство росписи стекла и научилась ткать гобелены.

Эндри был человеком наблюдательным и прекрасно понимал, какие чувства Тереза питает по отношению к Кэти. Для него не было секретом, что она любит Кэти той любовью, какую мужчина может испытывать к женщине. Но ни разу в разговоре с Кэти он больше не повторил слов, сказанных им после первой встречи с Терезой: что Тереза — мужчина в женском обличье. Он не видел ничего предосудительного в том, что Тереза влюблена в Кэти, поскольку эта женщина знала свое место и так хорошо умела скрывать свои чувства, что даже сама Кэти не замечала того, что заметил он. А Кэти принадлежала ему и только ему, и молчаливая любовь Терезы ни в коей мере не могла помешать их любви. Он не только уважал чувства Терезы по отношению к Кэти, но и понимал их, как никто другой, потому что сам испытывал к Кэти те же чувства. Быть может, его дружба с Терезой и основывалась по большей части на том, что оба были преданы всей душой Кэти и готовы ради нее на все.

Благодаря Терезе Кэти также смогла удовлетворить свою давнюю потребность — иметь рядом кого-то, кто нуждался в ее заботе. В Кэти был сильно развит материнский инстинкт, но за все эти годы ей так и не удалось забеременеть, и радость материнства осталась для нее недостижимой. Она никогда не переставала горько сожалеть о том, что отдала свою единственную дочь на воспитание чужим людям. Когда у нее была Лиззи, ее потребность в ребенке изливалась в материнских заботах о сестре. Теперь Тереза, которая так и не оправилась окончательно после болезни и нуждалась в постоянном уходе, заменила ей и Лиззи, и Сару, и всех тех детей, которых она хотела бы иметь от Эндри, но которых так и не смогла ему родить. С появлением Терезы жизнь Кэти стала полнее. Она нередко повторяла себе, что теперь у нее наконец есть настоящая семья: у нее есть Энди, которого она любит, Тереза, о которой она заботится, и Бетти, ее давняя подруга, с которой она может поболтать о былых временах, вспомнить игры их детства. Кэти с удовольствием проводила время на кухне в обществе Бетти, которая отличалась веселым нравом и умела ее рассмешить. Бетти сыпала шутками и народными поговорками, которых Эндри, будучи иностранцем, не мог понять и которые для Терезы, выросшей в богатой семье, были пустым звуком. А Бетти родилась и выросла в той же среде, что и Кэти, и это вместе с воспоминаниями детства тесно связывало их. Бетти могла дать ей то, чего не могла дать Тереза и даже Эндри. Бетти дополняла их обоих и была неотъемлемой частью ее мира.

Да, теперь у нее было все, чего она только могла пожелать, и она должна была чувствовать себя счастливой во всех отношениях… И все же ее счастье не было полным. В течение всех этих четырнадцати лет, что прошли после разрыва с Джо, ее никогда не оставляла мысль о брате. Они больше так и не увиделись после их ссоры, и иногда Кэти испытывала непреодолимое, почти болезненное, желание взглянуть на Джо хоть одним глазком, посмотреть, каким он стал. Ведь Джо был единственным оставшимся у нее родственником, он был ее родным братом и единственным человеком на этом свете, в чьих жилах текла ее кровь… Нет, еще у нее была дочь, но она предпочитала не думать о Саре, — ей было уже и так слишком больно при мысли о Джо.

Но обычно эти горькие мысли посещали ее, когда Эндри не было дома. Когда он был рядом, вся горечь растворялась в ее любви к нему, в их любви друг к другу, и в эти дни она чувствовала себя полностью счастливой. Сейчас она нуждалась в нем еще больше, чем в начале их любви, и, когда он уходил в плавание, тосковала по нему так, как не тосковала даже в самые первые месяцы. Иногда он возвращался немного раньше срока, и она испытывала ни с чем не сравнимую радость, когда он неожиданно появлялся на пороге. Но случалось, что он, напротив, запаздывал, потому что из-за шторма не мог войти в порт Джарроу и был вынужден встать на якорь в Сандерленде. Тогда он оставался там на ночь и приезжал в Шилдс с утренним поездом. В такие дни Кэти не находила себе места. Все то, чем она владела сейчас, она получила благодаря Эндри. Он сделал ее состоятельной женщиной, дав возможность начать свое собственное дело. Она не знала точно, сколько денег лежит на ее счету в банке на данный момент — эта сумма постоянно колебалась. Но сумма была внушительной, и Кэти уже давным-давно забыла, что такое денежные проблемы. За последние четырнадцать лет через ее руки прошло более семи десятков домов, многие из которых она, отремонтировав, выгодно перепродала, заработав на этом быструю прибыль, а другие сдавала в аренду, получая с них постоянный доход.

В округе она уже давно была известна как богатая женщина, а благодаря занятиям с Терезой к ее богатству прибавилось еще и соответствующее образование. Теперь она чувствовала себя в своей тарелке в любых кругах и могла вести непринужденную светскую беседу даже с людьми из самых высших слоев общества. Но Кэти знала, что все это лишь внешний лоск, показная оболочка, и ни манеры светской дамы, ни деньги не могут изменить ее сути. И никакие успехи, которых она может достичь в настоящем, не заставят ее забыть об унижениях прошлого. В душе она осталась дочерью шахтера, получившей свое первое воспитание в семье бедняков. В душе она все еще была той девочкой, которая выносила помои с хозяйской кухни и страшилась гнева поварихи; она была той девушкой, над которой надругался Бернард Розье, а потом Марк Бантинг; она была той самой Кэти, которая стараниями Бернарда Розье попала в тюрьму, где стала жертвой Большой Бэсс. И она знала, что, даже если доживет до ста лет, ее детство и юность всегда будут с ней, а впечатления ее ранней поры останутся самыми сильными впечатлениями ее жизни. Эндри был очень доволен ее превращением в светскую даму, и она была счастлива, что может порадовать его. Но за фасадом светской дамы продолжала жить маленькая судомойка Кэти Малхолланд.