Кровь оборотня (СИ) - Дорогожицкая Маргарита Сергеевна

— Нет у нас волков.

— Ну может завезли с материка?

— Нет, то оборотень был… Сама не видела, врать не буду, но мне отец рассказывал. Видел он его и еле уцелел. Военное время было, тяжелое. Фашисты оккупировали тут все, значится, и зверь лютовать начал, как будто мало беды. И наших, и чужих задирал… и сладу с ним не было… Отец у меня тогда партизанил, он хорошим подрывником был, его даже наградили за участие в операции «Везувий». Вот он и рассказывал, как в 1943-м поручили ему, значится, сопроводить дивизию «Фриули» по опасной горной дороге в Бастию, значится, где войска союзников…

— Это все очень интересно, но с оборотнем что? — нетерпеливо спросила Марьяна.

— Так я к этому ж и веду. Они шли тогда через весь остров, а здесь, когда уже думали, что все опасности позади, на них на привале напал зверь.

— И что?

— Переполошились, стрелять начали, а эта тварь двоих задрала и исчезла, как ни в чем не бывало… Папа после этого заикаться стал… ничего и никого так больше не боялся…

— Ну а на кого походил зверь?

— Жуть невообразимая… Громадный, что тот мерин, черный и быстрый, ушастый… А глаза красные… и человеческие!

Марьяна с досадой понимала, что тратит время впустую. Если этот гипотетический оборотень и существовал, то вряд ли дожил до наших дней. Ей просто морочат голову, а то нападение, возможно, и вовсе было совершено, чтобы напугать ее и отвадить от церкви. Хотела бы она знать, зачем Давиду понадобился отец Поль. Марьяна слышала разговор архитектора с Огюстом, понимала, что те затеяли, но собиралась сыграть на опережение. Если понадобится, она перекупит рабочих и окажется первой, кто увидит, что же спрятано там… в подполье церкви. У нее даже нос зачесался от азарта. Она сменила тему, решив извлечь хоть что-нибудь полезное из беседы.

— А вы Давида давно знаете?

— Полгода назад приехал… А ты, значится, его подружка?

Марьяна вздохнула с притворным сожалением.

— Не думаю… Мне кажется, Давид слишком независимый, чтобы иметь подружку.

Старуха воодушевилась. Женская солидарность работает везде, даже на Корсике.

— Ему остепениться надо, я так ему и талдычу!..

— Думаете, у меня получится его приручить? Я ничего о нем не знаю. А вдруг он женат?

— Не, — махнула Катена. — В разводе он, на бывшую жаловался. Хороший он мальчик, добрый, хоть и себе на уме. Тетушкой меня зовет, значится, всегда помогает, дом пустующий отремонтировал и поселился там, я денег с него не беру, потому что за могилой Франциски смотрит… Семь лет бедняжка держалась, прежде чем померла, до последнего верила, что ее Лучана найдется…

— Надо же, просто святой Давид…

— Да, я очень хороший мальчик… — вкрадчиво прошептал Давид у нее над ухом, приобнимая ее за талию. — А еще прекрасно готовлю.

Марьяна вздрогнула от неожиданности. Чертов лис!.. Он опять ухитрился подкрасться к ней совершенно бесшумно!..

— Ну я же слышу, как у вас бурчит в животе.

— Я пообедаю в доме Шастелли.

— Вы не простите себе, если не попробуете, как я готовлю…

— Переживу как-нибудь.

— И не отведаете фирменного корсиканского блюда… — он кивнул на заднее сиденье с рыболовной сумкой. — Truite piene incu u brocciu.

Марьяна закусила губу. Живот сводила от голода, а жареная форель так и мерещилась перед глазами. Лис-искуситель!..

— Кроме того, у меня припасена бутылка хорошего красного вина, а не той сладкой гадости, что вас потчевал Шастелли, — с улыбкой добавил Давид и завел двигатель.

Снаружи дом выглядел также непрезентабельно, как и прочие в деревне, разве что стоял особняком и утопал в зеленой листве. Двухэтажный и каменный, он производил странное впечатление наличием спутниковой тарелки на крыше. Она казалось такой несуразной в этом застывшем царстве прошлого.

— Я ничего не менял… снаружи, — пояснил Давид. — Не могу, ведь дом мне не принадлежит. Но зато внутри… вам понравится. Проходите.

Марьяна мешкала. Мимолетное ощущение чужого взгляда, мазнувшее по ней, когда она выбралась из машины, исчезло, но ему на смену пришла тревога. Что за чертовщина? Она медленно пошла по дворику, чутко прислушиваясь к любому шороху, но ничего так и не услышала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Внутри действительно было на что посмотреть. Залитое солнцем пространство гостиной было отделено друг от друга книжными стеллажами, в центре стоял чертежный стол, заваленный набросками. Несколько пальм в горшках и яркие пятна картин на стенах добавляли средиземноморского колорита. Винтовая лестница уходила на второй этаж.

Но особо Марьяну впечатлила витражная перегородка, которая полосовала всю гостиную разноцветными бликами. Они дрожали и складывались в калейдоскопические узоры, живо напомнив Марьяне о детстве.

— Я убрал несколько стен и расширил гостиную, — улыбнулся Давид и скрылся на кухне с рыболовной сумкой. — Располагайтесь, я скоро вас накормлю.

— Катена сказала, что вы приехали на Корсику полгода назад, — Марьяна переворачивала чертежи и эскизы на столе.

— Да, из Марселя, — отвечал Давид из кухни, возясь с обедом.

Судя по звукам и запахам, он чистил рыбу. Марьяна проглотила голодную слюну и заставила себя сосредоточиться на деле.

— А что так? Почему бросили большой город и приехали в эту глушь?

— Захотелось тишины и уединения.

— О да, здесь этого в изобилии… если не считать оборотней.

Он звонко рассмеялся и выглянул из кухни.

— Я знаю, что вы не любите сладкое, но жареные сладкие каштаны попробовать просто обязаны.

— За полгода вы успели так хорошо освоиться в местной кухне? — не удержалась от шпильки Марьяна, вытягивая из кипы бумаг самый нижний лист.

— А у меня мама родом с Корсики. На вас, кстати, чем-то похожа. В свои года до сих пор верит во всякую чертовщину.

Марьяна развернула чертеж. Он был большим и изображал башню, взмывшую в небо над крутым обрывом. Художник тщательно прорисовал каждый камешек, бойницы, ажурный мост, перекинутый через ущелье, извилистый спуск к морю. Но самое удивительное было в том, что башня давалась в разрезе, и внутри легко различались современное убранство: прозрачный лифт, конференц зал, большой холл, номера, подземная парковка… Отель? Отель, маскирующийся снаружи под средневековую башню, но комфортабельный и ультра-современный внутри?

Чья-то тень упала на башню, и Марьяна вздрогнула. Из-за листа выглянул Давид и покачал головой:

— Шпионите?

— Это очень… впечатляет.

— Вам нравится?

— Необычно.

Солнце било в глаза у него из-за спины, и он казался Марьяне черным лисом, хитрым и опасным.

— Что действительно впечатляет, так это ваши глаза. Вы знаете, что у вас зрачок стал меньше булавочной головки? Как у кошки?

Марьяна отвернулась от солнца и пробормотала:

— А я и есть кошка…

Давид рассмеялся и взял ее под локоть:

— Если б я знал об этом раньше, то ограничился бы блюдечком молока и сырой рыбкой, а не возился бы у плиты. Пойдемте вкушать пищу богов!..

— От скромности вы точно не умрете.

Давид рассказывал байки о своих студенческих годах, шутил, подливал ей вина. Марьяна была голодна, но из-за дурных мыслей почти не чувствовала вкуса еды, заметила лишь то, что она слегка пересолена. Кто мог столкнуть ее в яму? Только Давид. Только ему удавалось бесшумно подкрасться к ней и застать врасплох. Но почему? Видел в ней конкурентку? Или разозлился, что она его бросила в саду? Разозлился настолько, что выследил в церкви и столкнул в яму? Давид казался сдержанным… если это не касалось любовных утех. Здесь он явно терял самообладание. Стоило проверить, как он отреагирует на прямой отказ.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Очень вкусно, спасибо, — сказала Марьяна, вытирая салфеткой губы и вставая. — Но мне уже пора.

Он не шелохнулся, продолжая с усмешкой смотреть на нее.

— А как же осмотреть второй этаж? Спальню?

— Как-нибудь в другой раз, — твердо сказала она и уставилась на него в ответ немигающим фирменным взглядом.