Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сапиенснутый мозг, как только не звал ее обратно в сад: качелями манил, прыжки в кучи золотых листьев обещал, даже бабье лето божился продлить! Так и отвлекал хозяйку от злосчастной, но важной записки. И вот она поддалась: вскочила на ноги и стала танцевать на осенних листьях. Ей нравилось, как они звонко хрустели, словно чипсы, под ее стопами.
«Наступая на хрустящие листья, я ломаю косточки осени и приглашаю зиму…».
Ах, ты, мой маленький маньячело!
Я расхохоталась и уже потеряла надежду, чтобы вытащить бедняжку из мира фантазий. Хозяйка устала танцевать и вновь уселась. Тут осторожно приоткрылась дверь. Вновь комнату залило светом. Зашел волк, таща в зубах теплый плед.
Хозяйка даже не заметила его, а продолжала таращиться на записку. В ее мире это была кучка снега, что присыпала осенние листья. Хозяйка с грустью наблюдала, как ее осень подходила к концу, и обещанное бабье лето обернулось снежным ноябрем: в палате сидеть на полу в одной пижаме было холодно. Волк кивком поздоровался со мной, неслышно подошел к хозяйке и накрыл пледом, а затем ушел.
На мгновенье она ожила и стала осматриваться. Откуда взялась белоснежная перина?! Моя измученная хозяюшка укуталась в ней и неожиданно подняла лист бумаги.
Тут же в сапиенснутых мозгах промелькнула мысль: «кто-то в саду принес мне теплую перину, когда я замерзла, значит, он поможет мне, если будет страшно читать».
10.00
Моя хозяйка тихонько, на цыпочках, зашла в процедурный кабинет. Никого рядом не было, но ей казалось, что некто на небе знал, что она задумала, потому очень стыдилась даже невидимок.
Я же заработал чаще. Я не хочу останавливаться. Я ещё слишком молод.
17.00
Хозяйка вбежала в процедурный кабинет и резко открыла дверцу шкафа.
Дыхание учащенное. Плачет.
Я же работаю на износ – адреналина слишком много.
Вдруг меня пронзила резкая боль. Никогда я не чувствовал подобное. Так я выражал сопротивление, ведь знал, о чем думал мозг: он хотел, чтобы я остановился, но не стану. Я ещё очень молод! Мне все равно, что происходит в мозге. Пусть он умирает, но я буду биться…
23.00
Я работаю, как в последний раз. Умел бы плакать, рыдал в голос. Неужели ей меня не жаль? Я же абсолютно здоров, мне ещё работать и работать.
Судьба очень жестока, раз мне досталась такая безответственная хозяйка. Пусть бы отдала меня в добрые руки, тем, кому я по-настоящему нужен. Зачем меня убивать? А что там думает мозг? …
… Хозяйка сидела за столом в процедурном кабинете. Она что-то писала в маленьком блокноте. По одной букве на каждой страничке:
Эл, ю, бэ, и, тэ, е, эм, е, эн, я.
Чувствую, как сердце сопротивляется. Бедолага, как я сочувствую ему, но не могу ничего изменить: хозяйка настроена решительно.
Я засыпаю, а сердце медленно перестает работать.
Его движения замедляются. Я чувствую. Глаза слипаются. Прощай.
Готическая зима
Лейси
Я ещё не проснулась, когда была написана предсмертная записка хозяйки. В ней она описывала чувства сердца и мозга тела, которое решило умереть.
Незадолго до этого она вспомнила события четырнадцатилетней давности – тетку, семечки, жестокую правду. Она обратилась за помощью, даже решила погостить здесь, но подпустить к себе никого не смогла, даже людей в белом, зато ухитрилась стащить ключи от процедурного кабинета.
Вот как мой хомо решил избавиться от не реализовавшегося зверька – убить себя.
Хозяйка
… Предсмертная записка, словно пепел, разлетелась по саду.
Пришла зима. Сад погрузился в ледяное безмолвие.
Я испугалась тишины: она была невыносима.
Снег, буквально, валил. Мне даже показалось, что все вокруг белое, и снег никогда не растает, потому что прирос холодным одеялом к земле, лавочкам, качелям…
Дыхание выходило паром изо рта, но я не чувствовала холод.
Я наблюдала за похоронами моего некогда живого сада, что погиб под снегом.
Сейчас здесь царили два цвета – черный и белый. Небо не виднелось: седые облака спрятали его. На ветвях голых черных деревьев сидели гигантские вóроны.
Я прошла немного вперёд, не оставляя за собой следов. Я будто плыла над самой поверхностью земли.
Села на лавочку. Тишина давила, даже вороны не каркали. Слышался лишь стук моего сердца, и в такт ему я тихонько стучала кулаком по лавке, чтобы хоть как-то разбавить жуткое безмолвие.
Я встала и направилась к середине сада. У его окраины появилась скульптура, которой раньше не было – плачущий ангел. Параллельно ей стояла ещё одна – тоже ангел. Я осмотрелась и заметила ещё штук пять подробных скульптур. Всем малышам-ангелочкам по лет пять-шесть, и всех будто кто-то обидел.
Я подошла к одной из статуй. Ангелочек стоял, опустив голову и поджав губки. Он кого-то напомнил мне. Ручки малыш спрятал за спину и скрепил в замок, а носки стоп целовали друг друга. Крылья его были немного подбитые. Это не вандалы – это задумка художника. Рядом с ангелочком лежала небольшая кучка кругленьких мелких конфет… или семечек…
Мне было невыносимо смотреть на плачущего ангела. Я отошла в сторону, но тут же вздрогнула всем телом: прямо у меня над ухом зазвучала музыка. Я закрутилась, ища источник звука.
Напротив меня стояло чёрное фортепиано. Возле него такого же цвета стояла банкетка на деревянных ножках.
На ней кто-то восседал. Я заметила лишь вмятину. Клавиши сами по себе опускались и поднимались, воспроизводя мелодию.
Я медленно подошла к пианино.
На пюпитре лежали ноты. Когда мелодия на одной странице была сыграна, она тут же самостоятельно переворачивалась.
Я нот не знаю, но мелодия мне известна.
Тональность ре минор. Заупокойная месса Моцарта. Предстоят чьи-то похороны?
Никогда прежде я не слышала такого исполнения и не видела такой красивый музыкальный инструмент: пюпитр был слеплен из кованых тончайших завитушек, а сам инструмент разрисован ажурными узорами. Они напомнили мне вьюнковые «кудри» на перилах, по которым ещё ранней весной я хотела «прокатиться»…
Я погрузилась в музыку и забыла про сад. Я будто стала самой мелодией и танцевала на клавишах, плавно передвигаясь с одной на другую. Потом мне казалось, что я олицетворила музыку: она обернулась дамой в белом, и мы вместе с ней кружились в объятиях.
Слушая заупокойную мессу, я ощутила те же чувства, которые испытываю, когда рисую или пишу: пожар случится, а я и не замечу…
Но мне пришлось открыть глаза: в саду появились люди в черных одеждах. Мужчины в смокингах, женщины в длинных платьях.
Каждый был сам по себе – никто не знал друг друга – незнакомцев лишь связывало настоящее мероприятие. По одежде гостей показалось, что они явились из прошлого века.
Рядом со мной стояла дама. Она держала старинный кружевной зонтик. Для этикета или от падающих снежинок?…
Ее платье с пышной юбкой, было опоясано большим черным бантом. Одной рукой она
- На перламутровых облаках - Зульфия Талыбова - Русская классическая проза / Ужасы и Мистика
- Прости – люблю - Оксана Геннадьевна Ревкова - Поэзия / Русская классическая проза
- Все сбудется - Кира Гольдберг - Русская классическая проза
- Когда смерть не приходит - Максим Мастеровой - Ужасы и Мистика
- Привет с того света - Анна Афинская - Ужасы и Мистика
- Дом железных воронов - Оливия Вильденштейн - Научная Фантастика / Ужасы и Мистика
- Это я – Никиша - Никита Олегович Морозов - Контркультура / Русская классическая проза / Прочий юмор
- Черные сказки - Олег Игоревич Кожин - Ужасы и Мистика
- Иные, или дом, с которым мне «жутко» повезло. Часть 4. Вспомнить будущее - Олег Колмаков - Триллер
- Найди меня - Эшли Н. Ростек - Боевик / Остросюжетные любовные романы / Современные любовные романы / Триллер