Проданный смех - Наталья Корнилова

– Ну и зачем вы это сделали? – почти ласково спросила я, когда странный мужик, встречающий гостей прицелом из ружья, наконец пришел в себя. Оказалось, что к корням и земле прилип изрядный кусок тяжелой керамики, заехавший негру прямо в висок. Чудо, что жив остался. В следующий раз надо бы поосторожнее с собственными реакциями, а то убью кого-нибудь ненароком…

Пока тип был без сознания, я его на всякий случай связала найденным тут же поясом от восточного халата, и сбегала за льдом. Льда в ободранном холодильнике «Снег» не оказалось, зато был здоровенный булыжник замороженного мяса, которым незадачливый хозяин сейчас и лечил свою больную голову. Руки я ему развязала, когда убедилась, что он более не представляет для меня опасности.

– Сделал что? – простонал мужик, в котором я, несмотря на негроидную наружность и странные диалектические вариации, опознала Заречного Алексея Владимировича. На свою фотографию в паспорте, который лежал на полке, он был не очень похож, наверное, потому, что был загримирован. Но, вероятно, это к лучшему. На фотографии Заречный получился какой-то блеклый, невыразительный, несмотря на правильные черты лица. А в жизни этот мужчина был гораздо привлекательнее в том смысле, что красок в его лице было больше.

Только посмотреть на этот насыщенный, правда теперь несколько пятнистый, цвет лица, напоминающий сильный загар! На блестящую лысину, яркие синие глаза и усы! Но вот руки мужик не успел загримировать, они были обычными белыми руками, только внутренняя сторона ладоней была темно-коричневого цвета. Насколько я знаю, у негров должно быть наоборот – тыльная сторона руки темная, а внутренняя светлая. Все это навело меня на мысль, что Заречный, видимо, для какой-то цели решил нарядиться негром. И халат тут же валялся на диване вместе с расшитыми туфлями с загнутыми носками, подтверждая мою догадку.

– Вы артист? – спросила я.

Заречный тоскливо покосился на меня.

– Артист, – со стоном согласился он. – Артист, его бога душу мать! Девушка, у меня же выступление через три часа, как я с таким шишаком покажусь? Да и в башке звенит, как будто бухал три дня кряду… За что так сильно-то?

– Переживете, – недовольно сказала я. – Кстати, приятно познакомиться, я частный детектив, приехала из Москвы, чтобы…

– О! – вскрикнул мужик, вытаращивая ярко-голубые глаза. Я поперхнулась и забыла конец фразы.

– Отлично! – радостно завопил он, отшвыривая мясо на диван и вскакивая на ноги. – Частный детектив – это то, что надо! Итак, смотрите!

Он накинул висевший на спинке стула клетчатый плащ, кепку и сунул в рот черную трубку. Нахмурился. Потом принял серьезный вид, затем стал изображать, как будто играет на скрипке. И все это сопровождалось дикими радостными вращениями глаз, которые сияли не хуже театральных софитов.

– Ну? – после всех этих нелепых телодвижений спросил он.

– Что – ну? – чувствуя себя как в детском саду, переспросила я.

Негр закатил голубые глаза под потрескавшийся потолок, сдвинул кепку на бритый затылок и вынул трубку изо рта.

– Похоже?

– На кого?

– На кого? – он укоризненно потряс трубкой. – Она спрашивает, на кого! На деда Фрола моего!

– Я не видела ваших родственников, – начала я, но этот чудик не дал мне продолжить:

– Господи, при чем тут мои родственники?

– Но вы же сами сказали!

– Ничего я не говорил, я, наоборот, спрашивал! Похоже ли на Шерлока Холмса или нет?

– Шерлок был белый, – решив не спорить с безумцем, ответила я.

– Вы расистка? – последовал немедленный ответ.

– А вы чокнутый! – не осталась в долгу я. – Я к вам по серьезному делу приехала, мне с вами нужно побеседовать, – я сделала суровое гэбэшное лицо, – а вы какой-то балаган устраиваете! Мне плевать, пусть ваш Шерлок будет хоть инопланетянином, а негр говорит с рязанским акцентом…

– Рязанский? – озадаченно спросил мужик и подвигал губами, произнося О, А, У. – Ы! – закончил он. – Умри, позор своего рода! Нет, не так. Горло пересохло, пойду воды выпью. Позор своего… Умри!

Он зачем-то схватил старый радиоприемник, стоявший на полке. Иконки, которые были прислонены к приемнику, посыпались. Святой Николай мученически возвел глаза, посмотрев на меня. Странный мужик удалился на кухню.

Я устало вздохнула. Нет, с ним я не договорюсь. Я встречала шестнадцатилетних старичков, которые все про всех знают и уже устали жить, но пятидесятилетних сорванцов пока нет. Неудивительно, что дочь его исчезла, я бы от такого папаши сама сбежала. Зато понятно, в кого Заречная такая оригиналка уродилась. Я села на диван, прямо на халат. Булыжник мяса стал постепенно оттаивать, отчего на покрывале начало расплываться мокрое пятно.

– Эй, Шерлок, мясо надо в морозилку положить! – крикнула я, держа тяжеленный кусок в руках над линолеумом. В этой квартире все было вверх дном. Палас свернут и поставлен в угол. Царил дикий беспорядок.

– Мяу! – очень правдоподобно ответил мужик.

О господи, он издевается? Пусть Шерлок будет негром, пусть негр говорит, как Есенин, но мяукать ему в любой интерпретации не положено.

– Не смешно! Я говорю, мясо тает!

– Мяу! – согласился мужик.

Я разъяренно влетела на кухню и остолбенела. Кухня была пуста. Мало того, окно было открыто, а хозяин дома преспокойно вылез через него во двор и теперь курил с каким-то бородачом, держащим в руке метлу. Под мышкой был зажат приемник. Черно-белый кот, завидев меня, завертелся и замяукал пуще прежнего. Я нашла взглядом его миску и увидела, что та полна кошачьего корма.

– Фиг тебе! – строго сказала я. – Мясо для того и создано, чтобы в холодильнике лежать! Или дурные головы охлаждать…

Кот разочарованно мяукнул, поточил когти о пол, прыгнул на подоконник и присоединился к хозяину, преспокойно усевшись тому на клетчатое плечо и нагло повернувшись ко мне спиной. Невоспитанное животное, впрочем, как и хозяин. Я вернулась в комнату, которая была здесь единственной и не такой уж большой по метражу. Я привыкла к гораздо большим площадям и более высоким потолкам. Как же люди годами живут в таких бараках? А ведь хрущевки строились как временное жилье. Я рассеянно оглядывала комнату, сама не зная, что ожидала увидеть. После общения с хозяином у меня, признаться, слегка крыша поехала. Возле дивана на полу стояла бутылка минеральной воды, полная прозрачных пузырьков. Я сделала глоток. Вода оказалась приятно холодной. Я приложила бутылку к голове и подошла к стенке, которая представляла собой нагромождение ящиков, полок, в том числе стеклянных, прибитых к стене в каком-то безумно-хаотичном порядке.

Говорят, что внешний вид квартиры отражает суть характера хозяина. Но, боюсь, даже опытный психолог оказался бы в затруднении, посетив квартиру Заречных. Или отделался бы легким испугом и емкой формулировкой, подходящей на все случаи жизни, – сказал бы, что в этой квартире живет ну оч-чень творческий человек, и сбежал бы отсюда. Для сохранения собственного психического здоровья.

Помимо всевозможных костюмов и разных экзотического вида тряпок, валявшихся тут в беспорядке, полки были полны разнокалиберных книг, вазочек – от псевдобарокко с аляповатыми розочками до минималистских цилиндрических стаканов синего цвета – и прочей дребедени. В этой квартире в каждом углу висела «музыка ветра» – этакие полые металлические трубочки, которые ударяются друг о друга при движении воздуха и при соприкосновении издают приятный мелодичный звук. Правда, сейчас был полный штиль, а потому они молчали. На стене к старому ковру были прикреплены ножны, в которых томилась длиннющая сабля, похожая на самурайский меч. На телевизоре лежал пневматический пистолет, который, как я выяснила, был заряжен. Из толстого фотоальбома выглядывали края старых советских купюр, зато сами фотографии лежали аккуратной стопочкой возле альбома. Телевизора не было. Наконец среди всего этого хлама отыскался и компьютер!

Я вытащила ноутбук «Самсунг» черного цвета из-под красной бархатной подушки, облепленной кошачьей шерстью, и включила его. Разрешения хозяина я спрашивать не стала, ему все равно по барабану, что тут делает неизвестная баба. Экран сразу же засветился мягким голубым цветом, «Windows XP» сообщил, что готов к работе, звуковым переливом. Слава богу, что здесь не стоит пароль на включение компьютера! Я рылась в файлах, пока наконец случайно не наткнулась на текстовой документ с многозначительным названием «Дневник». Весил он порядочно – около мегабайта. Я быстро скачала файл на диск, который предусмотрительно был вложен в шульгинскую папку, данную мне в дорогу, и выключила компьютер.

Надо всему вернуть тот вид, который был до меня, решила я – и принялась засовывать ноутбук под подушку, как вдруг сзади меня раздался металлический женский голос:

– Что вы тут делаете? Немедленно поставьте к-компьютер на м-место!